— Кстати, как у тебя дела?

— С Джеймсом?

— Ну да. Он ведь живет у тебя. Разве можно представить себе более близкие отношения?

— Он останется у меня только до тех пор, пока я не выздоровею.

— И?

— И он признался мне, что наши отношения пугают его.

Дайана придвинулась ближе к подруге.

— Так что же все-таки происходит?

Осмелится ли она признаться? Сможет ли произнести слова, которые по ночам не дают ей уснуть? Эмили пристально посмотрела на Дайану. У нее никогда не было от секретов от своей лучшей подруги, и сейчас она тоже не собирается ничего скрывать.

— Я думаю, что люблю его, — тихо сказала Эмили. Разве не любовь — то отчаяние, которое терзает ее сердце? Непрекращающаяся боль? Трепет, с которым она обнимает Джеймса? Желание, чтобы он всегда был рядом?

— А он любит тебя?

— Я не знаю, — Эмили скрутила салфетку, лежавшую у нее на коленях. — Трудно понять, что думает Джеймс. — И она не хочет питать слишком смелых надежд, не хочет страдать, если они не осуществятся.

— Держу пари, что он влюблен, иначе почему он боится развития ваших отношений?

— Потому что у меня был рак, — Эмили уже рассказала Дайане о жене Джеймса. — Он так много пережил.

— Это правда, но больше ему нечего бояться. Как только он узнает, что ты здорова, он перестанет беспокоиться, — Дайана ободряюще улыбнулась ей. Вы сможете жить вместе. У вас будет много детей, — она погладила себя по округлившемуся животу, — как у меня.

Эмили взглянула на живот подруги, поддавшись искушению представить себя на ее месте. Как бы она почувствовала себя в роли жены Джеймса? Какие ощущения возникли бы у нее, если бы она носила в себе его ребенка?

— Не говори так, Ди. Не заводи меня.

— Почему? Ты же призналась, что любишь его.

— Я знаю. Но Джеймс — очень сложный человек, он страдает, его терзают воспоминания… Он похож на темного ангела…

— Боже мой, как сексуально! — восхитилась Дайана. — Бродяга — ангел! О чем еще может мечтать девушка?

— Не дразни меня, — Эмили бросила в подругу хлебную крошку. Она знала, что Дайана шутит, чтобы снять с нее напряжение и смягчить переживания, вызванные внезапно нагрянувшей любовью.

— Будет тебе, Эмили! Ты мечтала об этом всю свою жизнь. Наконец-то зачарованный принц обрел лицо, — Дайана хитро улыбнулась, — и впечатляющее тело в придачу.

— Правда, он великолепно сложен? — Эмили показалось, что она даже почувствовало тепло, которое излучает его кожа. — Не могу дождаться, когда я поправлюсь. Мне хочется снова прикоснуться к нему, почувствовать все его тело.

— Тебя ожидают волшебные ночи. Секс еще лучше, когда ты влюблена.

— Неужели? — у нее лихорадочно забилось сердце. Она не представляла, возможно ли большее удовлетворение, чем то, которое она уже испытала, но слова Дайаны заинтриговали ее. — Ты думаешь, для мужчин секс тоже становится лучше, если они влюблены?

Дайана вздернула голову, размышляя над вопросом.

— По всей видимости, нет. В любом случае они всегда наготове.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Но как только Дайана ушла, Эмили впала в полное смятение. После слов Дайаны, которая, заботясь о подруге, нарисовала ей чудесные картины страстной любви, Эмили сводила себя с ума, воображая дни, наполненные счастьем, сбывающимися мечтами и радужными надеждами.

В шесть пятнадцать пришел с работы Джеймс.

На нем была выцветшая рубашка, джинсы, запыленные сапоги.

— Привет, — обратился он к ней. От его улыбки у Эмили перехватило дыхание.

Она прошла за ним в спальню, где хранилась его одежда. Приходя с работы, он всегда принимал душ и переодевался, и Эмили уже начала привыкать к его присутствию в доме.

— Где Кори? — спросил Джеймс.

Эмили смотрела, как он берет белую футболку и чистые джинсы. Она уступила ему часть своего комода и с удивлением обнаружила, что Джеймс оказался удивительно аккуратным: его вещи всегда были в идеальном порядке.

— Мать Стивена повела мальчиков посмотреть, как отец Стивена играет в футбол.

— У них прекрасная семья, правда?

— Да. — Но ведь и мы могли бы быть замечательной семьей, подумала Эмили.

— Хочешь, поужинаем где-нибудь? — спросил он, стаскивая с себя сапоги.

— Конечно, — улыбнулась она.

— Я мигом, — он поцеловал ее в лоб и направился в ванную. Эмили с нежностью и тоской посмотрела ему вслед.

Она опустилась на край кровати и прислушалась к звуку льющейся воды. Он выйдет из ванной с взлохмаченными волосами, в одних джинсах, с капельками воды на плечах…

Эмили взяла Ди-Ди и погладила медвежонка по голове. Должна ли она признаться Джеймсу? Сказать, что любит его?

Да, решила она. Ей следует сделать это. Но не сейчас. Не так скоро. Самое лучшее — рассказать ему о результатах биопсии.

Джеймс появился через пять минут. Он выглядел так, как она представляла — чистый, с влажными волосами и неотразимо мужественный.

Эмили поднялась ему навстречу. Он был таким высоким, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— У меня есть новости.

Джеймс приложил ладонь к ее щеке.

— Какие, малышка?

— Пришли результаты из больницы, — Эмили широко улыбнулась. — Все закончилось. У меня нет рака.

— В лимфоузлах ничего не обнаружено? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Нет.

— Господи! — Джеймс так крепко прижал ее к себе, что она почувствовала, как сильно бьется его сердце.

Когда он отступил назад, чтобы посмотреть на нее, его глаза, в которых всегда таилась печаль, радостно блестели.

— Мы должны отпраздновать это, Эмили! Как только заживет твоя нога, мы пойдем в ресторан.

Будем пить, есть и танцевать.

— И заниматься сексом, — добавила она. — Самым прекрасным на свете сексом.

— Умница моя! — Джеймс рассмеялся, и Эмили бросилась в его объятия.

Он подхватил ее, и она вдохнула аромат мыла и шампуня. От него пахло лесом в ветреный день, дымком и мускусом. От избытка чувств Эмили закрыла глаза, и Джеймс поцеловал ее, опьяняя своими теплыми, нежными губами. И когда он поднял Эмили на руки, у нее вырвался вздох. Она всем сердцем молилась о том, чтобы он любил ее так, как она любила его.

Кто-то прикоснулся к нему. Нежная рука легко провела по его лбу, убирая волосы, упавшие на лицо. Джеймс зашевелился на диване. Ему снится сон?

В гостиной было темно, только лунный свет пробивался сквозь кружевные занавески, отбрасывая на стену затейливые тени.

Кажется, он смотрел телевизор, лежа на диване и положив голову Эмили на колени.

— Я заснул, — произнес он, поняв, что она все еще здесь.

— Ненадолго, — откликнулась она голосом таким же нежным, как ее прикосновение.

Он приподнял голову, чтобы посмотреть на нее, но перед ним был лишь темный силуэт. Должно быть, она выключила телевизор пультом, и в комнате, погруженной в темноту, воцарилась тишина.

— Тебе нужно лечь в постель.

— Я хочу остаться здесь.

Ему тоже хотелось этого.

— Тогда нам следует поменяться местами. Так тебе неудобно.

— Нет, удобно. Мне нравится, что твоя голова лежит у меня на коленях.

Моя Эмили! Милая нежная Эмили. Прошла неделя с тех пор, как она рассказала ему о результатах биопсии, и он ежедневно благодарил Бога за то, что она вне опасности.

— Я собираюсь сказать Кори, что мы с тобой пара, — объявила она, — что мы парень и девушка.

Такое описание их отношений вызвало у Джеймса улыбку. Оно прозвучало так, будто сейчас пятидесятые годы, а они — несмышленые подростки, которые ходили вдвоем на танцы и в конце концов решили жить вместе. Но это, конечно, не так.

Они взрослые люди — любовники, живущие в современном мире с его жестокостью и сумасшедшим ритмом.

— Я скучаю по тебе, Эмили.

Она наклонилась и поцеловала его. И когда она опустила голову, ее волосы окутали Джеймса шелковистым облаком. Губы Эмили были мягкими и податливыми, ее поцелуй обещал блаженство, он напоминал о жарких летних ночах и пылких фантазиях.