Это была ее заколка, та, которую он прикрепил к карману куртки в тот вечер, когда они должны были заняться любовью.

В ту ночь, когда он оставил ее желание неисполненным.

Эмили жила в семи милях от города. К ее дому, покрашенному желтой и белой краской, вела мощеная проселочная дорога. Джеймс подумал, что он напоминает ему пряничный домик из сказки.

Он сидел за рулем только что приобретенного грузовика и размышлял, не рассердит ли он Эмили своим появлением. Джеймс не видел ее несколько дней с тех пор, как он ушел из ресторана, не попрощавшись с ней. Но днем в хозяйственном магазине ему повстречался Харви Осборн, который прожужжал ему все уши, рассказав об Эмили все, что было ему известно.

И вот он перед ее домом и собирается с духом, чтобы встретиться с ней. С девушкой, которую он едва знает. С девушкой, которая больна раком.

Джеймс рассматривал фонарный столб перед домом, гадая, не по воле ли провидения Эмили оказалась на его жизненном пути и не является ли их встреча частью Божьего промысла.

Вряд ли.

Он — человек, не отличающийся особой набожностью, бывший заключенный, соучастник убийства — не должен иметь никаких отношений с такой женщиной, как Эмили.

Тихо выругавшись, Джеймс вышел из машины, сознавая, что ему следует возвратиться на работу, забыть об Эмили и держаться от нее на расстоянии.

Но это невозможно. Просто невозможно. Ему нужно поговорить с ней.

В двери было окошко, но сквозь матовое стекло ничего не было видно. Джеймс не мог предвидеть, что ожидает его за закрытой дверью.

Как он должен начать разговор? И что сказать ей?

Джеймс тихо постучал, и сердце глухо забилось у него в груди, когда Эмили открыла дверь. У него перехватило дыхание.

Густые волны золотистых волос разметались у нее по плечам, обрамляя нежное лицо. Глаза зеленые, как луговая трава, залитая солнцем, приковали его взгляд.

Она похожа на Беверли. На женщину, которую он когда-то любил.

— Джеймс?

Эмили взмахнула густыми ресницами, и он напомнил себе, что перед ним не его жена. Особого сходства с Беверли у Эмили не было.

А ее заболевание? Болезнь, от названия которой у него в жилах стынет кровь?

Этого достаточно, чтобы прийти к ней, как мучительно и стесненно он бы себя ни чувствовал.

— Джеймс? — повторила она.

К нему вернулся дар речи, но его голос прозвучал неожиданно хрипло.

— Харви сказал мне, где ты живешь.

— Я не ждала гостей, — заметила она, и Джеймс почувствовал настороженность в ее тоне. — Я только что пришла с работы. Но Харви, вероятно, упомянул и об этом.

Джеймс нахмурился.

— Почему ты не сказала мне, что у тебя рак?

У Эмили участилось дыхание, и он испугался, что ей станет плохо. Побледнев, она вцепилась в дверную ручку.

— Когда я могла сказать тебе?

— В тот вечер, когда мы встретились, — сказал Джеме, вспоминая страстную ночь, когда они едва не занялись любовью.

— Я не могла.

— Но почему?

— Вряд ли это было бы уместно.

Эмили выпустила дверную ручку, но тотчас же ее беспокойные руки принялись теребить футболку.

— В этом нет ничего особенного, — сказала она.

Ничего особенного? У него возникло желание схватить и встряхнуть ее, притянуть к себе, прижать к своему телу и никогда не отпускать.

Его жена Беверли умерла от рака легких. Она была такой же молодой, красивой и хрупкой, как Эмили. Уж он-то знает, что эта болезнь безжалостна. Иногда тот, кто, казалось, никогда не подвергался никакому риску, заканчивал во цвете лет свой жизненный путь на склоне, поросшем зеленой травой с элегантным мраморным надгробием, на котором высечена эпитафия.

Как на могиле Беверли.

— Мне нужны ответы, Эмили. Я хочу знать, какое у тебя состояние.

— Я думала, что Харви рассказал тебе.

— Он не знает подробностей.

— Что он сказал?

— Что у тебя рак кожи. Тебе сделают операцию.

Она вздернула подбородок и устремила на него, как она надеялась, жесткий взгляд.

— Этой информации вполне достаточно. И даже больше того, что тебе следует знать.

— Черта с два!

Выражение ее лица не изменилось.

— Я не обязана рассказывать тебе.

Джеме подошел угрожающе близко.

— Пять дней назад ты хотела, чтобы я лишил тебя невинности, — стараясь подавить гнев, произнес он. — И не потому, что ты устала ждать. — Про себя он проклинал вырвавшиеся у него слова. Но какое сейчас дело до приличий! — Ты потеряла голову из-за рака. Признайся! Поэтому ты подцепила в баре незнакомого мужчину.

— А у тебя какое оправдание? — сердито спросила Эмили.

Моя покойная жена, хотел признаться Джеймс.

Мать потерянного для меня ребенка.

— Мужчинам не нужны оправдания. Мужчины… он умолк, внезапно осознав свою резкость. — Прости, Эмили.

— Ты просишь прощения?

— Да, — он поднял вверх руки, как преступник, пытающийся защититься от заслуженной им пули. — Я просто беспокоюсь о тебе.

Эмили закусила нижнюю губу. Джеймс уже заметил, что она делает это, когда нервничает. Вероятно, у нее есть сомнения в его искренности.

— Я скажу тебе то, что ты хочешь знать, — решилась Эмили.

Джеймс молча ждал, пока она сделает следующий шаг, и он последовал — Эмили жестом указала на узкую ступеньку, где можно было присесть.

Конечно, своим поведением он не заслужил большего. Чего он хотел? Чтобы она пригласила его войти? В сказочный домик с кружевными занавесками и нарядной отделкой — туда, где нет места такому человеку, как он?

Эмили села рядом с Джеймсом, выбрав затененное место. Она не знала, с чего начать. Их плечи соприкоснулись, и внезапно у нее возникла глупая слабость. Ей никогда не забыть, как он целовал ее той ночью, какое чувственное удовольствие доставляли ей его губы.

А теперь он хочет, чтобы она рассказала о своей страшной болезни! Эмили повернулась и посмотрела на Джеймса. Они так близко друг от друга.

Слишком близко. Ей не следовало выбирать такое неподходящее для разговора место.

Края широкополой шляпы скрывали его глаза.

Она не могла заглянуть в его душу и проникнуть в его тайны, несмотря на то, что ему удалось узнать все ее секреты.

— Ты знаешь что-нибудь о раке кожи? — начала она.

Он отрицательно качнул головой:

— Не много. Явно недостаточно для того, чтобы понять, что происходит с тобой.

— У меня меланома, — пояснила Эмили. Самая опасная разновидность рака кожи, подумала она. Она возникает в клетке, которая называется «меланоцит». Меланоциты вырабатывают меланин.

— Кожный пигмент, — сказал Джеймс.

— Да, — она бросила взгляд на его смуглую кожу. Белокожие люди, у которых рыжие или светлые волосы, подвергаются риску, потому что в клетках их кожи меньше меланина.

— Такие, как ты.

Эмили утвердительно кивнула. Несмотря на светлую кожу, она годами старалась приобрести загар, чтобы хорошо выглядеть в купальном костюме.

Она наслаждалась летними днями, плескалась в реке, которая протекала поблизости, и гуляла под жаркими лучами солнца.

Но так было прежде.

— Как ты узнала, что у тебя меланома? — спросил Джеймс.

— Я пришла к врачу по другой причине: подвернула ногу и решила сделать рентгеновский снимок. Избегая его взгляда, Эмили смотрела на двор. На земле трепетал листок, только что сорванный с дерева порывом ветра. Май не был жарким, но Эмили страшило наступление лета, когда ей придется спасаться от палящих лучей солнца. — С ногой все было в порядке, но врач заметил на ней подозрительно выглядевшую родинку.

— Подозрительно выглядевшую?

— У нее была не правильная форма и неровная окраска. Я никогда не обращала на нее внимания.

Годами для меня она была просто родинкой. — Эмили пыталась скрыть волнение и придать своим словам беспристрастное медицинское звучание. Ей нужно во что бы то ни было справиться со своим беспокойством. — Врач отправил меня в клинику, специализирующуюся на лечении кожных заболеваний. Она находится в Льюистоне. Там мне удалили родинку и произвели лабораторное исследование клеток.