Хуже всего, что пресса разнюхала про роман Джафа с известной актрисой. Это была самая горячая новость для первых полос газет и журналов.

Глупо было доказывать обратное, если все вокруг не сомневались: это всего лишь короткая интрижка, не больше. Иногда Лизбет казалось, что она сходит с ума, поскольку молодая женщина понимала — журналисты правы. Это не больше чем интрижка. И у Джафа нет серьезных намерений. Он никогда не говорил с ней о будущем, не обсуждал, никакие совместные проекты, никогда ничего от нее не требовал, ни слова не произнес о любви.

Именно таких отношений она сама когда-то добивалась. Никаких обязательств.

Лизбет оставалось утешаться тем, что могло быть и хуже. А худшим вариантом для нее всегда оставалась семья родителей, в которой не было свободы для матери. Лизбет повторила бы ее судьбу, выйди она замуж за Джафара и роди ему кучу детишек.

Раньше именно так она и думала. Теперь же… каждый раз молодая женщина твердила себе, что не любит его, не любит, не любит. А тем временем любила Джафара все больше.

Тем временем страна готовилась к приему султана, который недавно взошел на трон в соседней стране, Багестане, и который первый раз приезжал в Баракат вместе со своей женой. Прием устраивался на высоком государственном уровне. Багестан был не просто соседом Бараката, но недавним противником. Прошло совсем немного времени с тех самых пор, как жители Бараката с замиранием сердца узнали о смещении жестокого и всеми ненавидимого диктатора Гасиба и о восстановлении мирной монархии в лице нынешнего правителя, внука старого султана. По телевизору непрестанно демонстрировались сцены протеста багестанских жителей, выступающих против Гасиба и его жестокой политики. А потом — толпы, приветствующие нового султана, представителя древней династии.

Баракатцы были так же рады восстановлению старой власти, как и сами жители Багестана. И вот теперь султан и его жена решили нанести первый государственный дружеский визит в Баракат. Это был вообще их первый визит в ранге правителей. Тем самым они хотели выразить признание за оказанные им поддержку и помощь, а также закрепить дружеские связи между двумя странами.

В связи с этим было назначено бесчисленное количество разных мероприятий, но одно из них с большим нетерпением ожидали все. Это Большой прием, на котором должны были присутствовать все три принца, правящие в Баракате, и который должен был состояться во дворце султанши Халимах.

И конечно, там должны появиться все приближенные принцев, а также подданные султана и султанши Багестана и все титулованные особы, бизнесмены, влиятельные люди обеих стран. Кроме того, собирались пригласить, предварительно выбрав, и рядовых жителей Бараката.

В общем, прием обещал стать событием века. Такое действительно происходит раз в столетие. Люди будут рассказывать об этом своим внукам. В стране не было ни одного человека, который не мечтал бы о том, чтобы попасть на этот прием.

Однажды вечером Джаф удивил Лизбет, передав ей огромный пухлый конверт, надписанный арабской вязью.

Взяв его в руки, молодая женщина поняла по весу и красивой бумаге, что это очень важное послание. Лизбет с интересом и замиранием сердца разглядывала конверт.

— А что тут написано? — наконец спросила она.

— Мое имя и твое. Можешь открыть.

— Что это? — прошептала Лизбет, пытаясь угадать. Она раскрыла конверт и нашла в нем роскошную бумагу, на которой золотистым тиснением было что-то выписано, а внизу стояла печать из красного воска. Цветистая арабская вязь была настоящим произведением искусства.

Джаф улыбнулся.

— Это наше приглашение на Большой прием по случаю визита султана и его жены. Когда Карим поинтересовался, я сказал, что тебя тоже надо пригласить.

— О, Джаф!

Лизбет показалось, что она грезит наяву. Она удивленно взирала на приглашение. Женщина и представить себе не могла, что это так ее взволнует. Событие, которое знаменовало свободу после тридцати лет борьбы порабощенного народа!

Впрочем, у нее был и свой личный интерес, и Джаф об этом отлично знал. Она познакомилась с Даной Морнингстар еще в Лондоне. И вот теперь было бы весьма интересно увидеться с ней как с женой султана Багестана.

— Спасибо! — выдохнула она, весьма тронутая тем, что Джафар предоставил ей такую возможность. А ведь вполне мог и не сделать этого, из чистой мести. — И принц Карим вот так просто согласился сделать приглашение и для меня?

Джафар рассмеялся.

— Честно говоря, это даже не приглашение. Скорее, высочайший приказ. Если ты вдруг решишь не идти, я не знаю…

— Как я могу отказаться пойти на столь знаменательный прием? — чуть не истерически расхохоталась Лизбет. — О… Но, Джаф, что же я надену? Ведь там все будут… — Она растерялась.

Он улыбнулся, словно только и ждал этого вопроса, и поднялся на ноги.

— Идем, — сказал Джафар, — я тебе кое-что покажу.

И он повел ее в огромную красивую комнату, в которой было полно книг и которую он использовал как кабинет. В полутемном помещении Джафар снял с полки одну книгу, потянулся к какому-то рычажку и выдвинул полку, открывшую потайную дверь за книжным шкафом. Набрав код, он открыл дверь. Лизбет безмолвно наблюдала за ним.

Свет включился автоматически, и Джаф жестом пригласил ее войти.

Это была небольшая комната. Маленький столик, рядом с ним стулья, и на нем — лампа. В стальной стене виднелось несколько дверок.

— Думаю, ты знаешь, что мой дед был известным коллекционером, — начал Джаф, открывая один из сейфов. Лизбет присела на стул. Ее сердце забилось в предчувствии чего-то необыкновенного. — И особенной любовью у него пользовались оригинальные украшения периода Джамала.

Лизбет знала, что так назывался период, который длился довольно долго. Именно тогда ювелирное искусство достигло своего расцвета. В те времена правил великий Джамал, внук Халимах. Возможно, самым удивительным творением того периода был «Кубок счастья», которым сейчас обладал принц Омар, владыка центрального Бараката. Однажды она видела снимок кубка в газете.

Открыв стальную дверь, Джаф достал несколько бархатных коробочек и маленькую деревянную шкатулку. Все это он поставил на столик перед Лизбет.

— Некоторые из этих сокровищ принадлежат нашей семье на протяжении многих поколений. Но именно дедушка собрал целую коллекцию. И эта его страсть передалась мне. Мне нравилось смотреть на сокровища даже в детстве, и мой дед многому научил меня, когда я уже подрос. Он знал, что вся ответственность за коллекцию ляжет на меня и Гази. Мне он оставил драгоценности периода Джамала, а остальное пошло брату. Мой отец был вынужден хранить коллекцию у себя, но она его не интересовала, и он не прибавил к ней ни вещицы. Я же, со своей стороны, надеюсь увеличить коллекцию моего деда.

Стоя над Лизбет, Джаф открыл крышку одной из коробочек.

Лизбет приготовилась к встрече с чудом. Если что и было ценного в Баракате, то именно ювелирные украшения периода Джамала. Но когда молодая женщина увидела вещицу своими глазами, сердце ее на мгновение перестало биться — настолько великолепным было зрелище.

Лизбет наслаждалась видом массивного колье с изумрудом. Камень богатого темно-зеленого цвета, изящной огранки, вокруг него — небольшие бриллианты, которые так и сверкали в свете лампы.

Лизбет никогда не видела ничего столь красивого. Современные драгоценности тут тускнели и явно проигрывали. Вещица несла на себе печать столетий, а ручная работа была удивительно изящной. Камешки были подобраны с такой точностью и тщательностью, что сердце замирало от щемящего чувства прекрасного.

— Мастера такого уровня давно уже умерли, а новые не родились, — пояснил Джаф, открывая следующую коробочку. — И, видно, уже не родятся.

Теперь Лизбет любовалась колье, в центре которого находился огромный квадратный рубин, окруженный бриллиантами и изумрудами, а также молочно-белая жемчужина в виде капельки. — Лизбет тут вспомнила о своем фальшивом перстне с жемчугом, и ей стало стыдно. Кого она хотела обмануть? Человека, который отлично разбирается в ювелирном деле? Смешно!