Да, провести столько времени в больнице — в месте, которое он ненавидел, — было не слишком приятно, но она же нуждалась в нем, хотя бы в его молчаливой поддержке. Нда, рыцарь из него еще тот...

— А теперь тебя заинтересовал мой ребенок, и даже его отец. Это после того, как мы едва не сыграли в любовь. Когда ты мне покажешь, как твои руки превращаются в крылья, чтобы взлетать на небоскребы?

— Это занятие для супермена. — Дрю считал, что с него достаточно и умения делать массаж ступней. А также еще кое-чего. — Допустим, меня заинтересовала красивая женщина.

— Очень у вас оригинальный метод производить впечатление.

Голос сух и насмешлив, но в глазах настороженность. Любопытно... Да в ней все вызывает любопытство! По-хорошему, сбежать бы сейчас отсюда в безопасное место. А тут сиди и изображай массажистку.

— Знаешь, я плохо разбираюсь в мужчинах, но, думаю, ты хороший парень. Вот только хочется знать: ты настоящий или нет.

Героических генов Дрю, вообще-то, не досталось. Этим комплексом страдали Кэйл и Бен, правда, в основном на работе. Когда-то Кэйл мог перещеголять их обоих, но в последнее время сохранял себя для невесты.

— Я согласился преподавать только потому, что надеюсь поймать поджигателя.

— Только?

— А почему же еще?

Не верит. Тонкие дуги бровей выдают ее мысли достаточно красноречиво.

Хорошо бы и самому разобраться в собственных мотивах.

— Задавать вопросы — моя работа, не ваша. — Он положил ее ногу обратно и взял в ладони другую. — Подвизаться в учителях мне не очень хочется, но вы меня убедили. Это может помочь. Меня послали расследовать этот случай, когда весь персонал уже разошелся. И ученики тоже. Так что меня никто не видел, и вполне возможно, маскировка сработает.

Приятно поговорить с понимающей тебя собеседницей. Большинство женщин, с которыми он имел дело, интеллектом не блистали.

Но обсуждать текущее расследование он не хотел. Во-первых, не стоило сообщать Эмили, что поджигатель начал подходить к делу серьезнее. Он уже использовал не относительно безобидное растительное масло, а бензин.

Идею, что поджоги производятся с целью получить страховку, он оставил, что означало: владелица школы вне подозрений. Хотя, возможно, школа страдает от финансовых проблем. Сумасшедший поджигатель также, по его мнению, не вписывался. Виновник пожаров стремился к определенной цели, и Дрю казалось, что, скорее всего, он мстит. Считает, что с ним несправедливо обошлись.

Дрю прижал большие пальцы к ступне, к подушечке сразу за пальцами, и начал медленные вращательные движения.

— Господи, где вы этому научились? — Ресницы у Эмили, затрепетав, опустились, и она тихонько охнула от удовольствия.

— Послушать вас, вы уже раскаиваетесь, что уговорили меня взять эти часы. В чем дело, Эмили? — мягко спросил он. — Не хотите, чтобы я был рядом?

Она приоткрыла один глаз.

— Мне вообще все равно, пока вы занимаетесь этим.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Она вздохнула и снова закрыла глаз.

— По-моему, мы говорили о вас.

Массаж прекратился, и она открыла оба глаза.

— Э, а работа не закончена, — сказала она, приподнимая ногу.

Дрю усмехнулся.

— Хочешь еще, плати.

— Почему у меня создается впечатление, что этот сеанс массажа мне страшно дорого обойдется?

Дрю улыбнулся.

Глаза у девушки сузились, выражая подозрительность.

— Вы нечестно играете для романтического героя.

— Рассказывайте, Эмили. — Щелкнул автоматический включатель, и, прогоняя сгущающиеся тени ранних сумерек, загорелась лампа. — Куда делся отец ребенка?

— Просто я неудачно его выбрала, как многих до него.

Любопытство Дрю возросло.

— Думаете, он решит, что отцовство ему не подойдет?

Про себя Дрю знал, что роль родителя — не его стезя, поэтому всегда предохранялся. Конечно, всякое случается, как бы человек ни был осторожен, и Дрю никогда бы не отвернулся от своего дитяти, несмотря на убеждения.

— Он, вообще-то, ничего еще не знает, поэтому я не представляю себе, как он к этому отнесется, — медленно проговорила Эмили. — Мы не планировали беременности.

То есть тип очень даже может забрать ее обратно, узнав, что они сумели сделать ребенка.

— Но вы скажете ему, ведь так? — Что-то кольнуло внутри. Ревность? Ну уж нет, ревновать он не собирается.

— Тут есть сложности.

— Он женат? — Хотя Эмили не кажется женщиной, способной заводить роман с женатиком.

— Нет, конечно нет. — Она поколебалась, прикусила губу. — Хотя... может, сейчас и женат. Он оставил меня ради другой женщины. Я работала как проклятая, сильно простудилась. На врачей времени не было. Чарли просто накупил мне лекарств. Я и думать не думала, что лекарства повлияют на мой курс предохранения. Решила, что виноваты длинный рабочий день и усталость. Потом еще грипп, или я только думала, что это грипп. Даже возможности такой не рассматривала, что забеременею.

— Но вы все-таки ему сообщите.

Здорово. Так держать, Дрю, еще и дверь открой, чтобы она поскорее побежала к этому сукину сыну.

Эмили опять пожевала нижнюю губу, кивнула.

— Сообщу. Но позже. Послушайте, я вас понимаю. Вы думаете: «Эта ужасная женщина намерена лишить младенца его биологического отца». Ничего подобного. Тот тип меня бросил. Не один месяц развлекался с любовницей, о чем я и понятия не имела. Если сказать ему о беременности сейчас, он еще решит, что я пытаюсь правдами и неправдами заполучить его обратно; а это как раз то, чего я не хочу.

Дрю стало легче.

— А чего вы хотите?

— Не знаю. Как раз перед отпуском меня уволили. Чарли сказал, что квартиру оставляет за собой, так что я фактически оказалась бездомной и безработной. Теперь должна заботиться о ребенке. Сколько бабушка пролежит в больнице, неизвестно, после выписки ей понадобится помощь. Значит, пока я нужна здесь. Да и чего я забыла в Нью-Йорке?

И ничто в нем не дрогнуло. Даже известие, что Эмили не покидает Калифорнию, ничуточки его не напугало. А ему бы надо уже выскакивать за дверь и удирать со всех ног на посрамление всем рыцарям на свете.

— Вы можете работать у бабушки, пока ребенок не родится.

Дрю не верил собственным ушам, которые слышали, как он произносил эти слова. Когда это он уговаривал женщину оставаться от него поблизости? Всегда он старался, чтобы всем было совершенно ясно: неделя, другая удовольствий и развлечений — и все, о продолжении связи не может быть и речи.

— Кто-нибудь должен будет заниматься ее делами, и она, наверно, предпочтет в этом качестве члена семьи.

— Я думала об этом. Моя беда, что о еде я знаю только одно: ее покупают в коробке и суют в микроволновку. Чисто административными делами я смогу заниматься какое-то время без проблем, но бабуле лучше бы нанять человека, знакомого с образованием. Моя специальность — реклама. Хотя и по ней я вряд ли сейчас найду работу.

— Отказать из-за беременности — незаконно.

— Чихали они на это. И не очень этично наниматься, зная, что через несколько месяцев уйдешь в долгосрочный отпуск.

— Но вы остаетесь?

Какое это для него имеет значение? Не больше, чем прогноз погоды. Но он волновался и не понимал почему.

— Пока да, а что будет потом, не знаю. Столько всего случилось, мне нужно время, чтобы все переварить. Я чувствую себя выбитой из колеи и не могу до сих пор привыкнуть к перспективе быть чьей-то мамой.

— Ответственность за ребенка слишком велика, чтобы нести ее в одиночку.

Нет, предлагать себя в помощники он не собирался. Просто помнил, каково это — расти в доме, где родитель только один.

Она загадочно взглянула на него.

— Меня не это беспокоит.

— Но что-то все же беспокоит, — подбодрил он.

— Ну, скажем так: я благодарна судьбе, что могу брать пример с бабули.

— Женщина может делать карьеру и при этом быть хорошей матерью. Моя мать работала пожарником, и это задолго до того, как такой образ жизни получил общественное одобрение.