Прекрасно! То, что надо! Дебби хотелось расцеловать его, но приходилось сохранять на лице выражение сострадания. Она произнесла:

— По-моему, вам следует поехать в больницу, отче.

Рэнди купился на это. Он повернулся к ней и пробормотал:

— Черт! — И забегал по кабинету. В течение нескольких секунд он что-то напряженно обдумывал и, наконец, сказал: — А тот второй — кто он?

— Друг отца Данна, по имени Джонни. Они вместе служили алтарниками в приходе «Богородица — Царица Мира». — Она снова взглянула на Терри. — Рэнди спрашивает, что вы сказали тому типу?

Терри слабо повернул голову.

— Я спросил, к какому он принадлежит приходу? Он не ответил, но я решил, что это может быть «Богородица — Путеводная Звезда». — Он со стоном закрыл глаза. — О боже, никогда еще мне не было так больно.

— Ему надо домой, — сказал Рэнди. — Где он остановился?

— У брата в Блумфилд-Хиллз.

— Вот как? Его брат, видимо, преуспевает?

— Он адвокат, занимается оскорблениями действием.

— Черт, вот черт, — снова забормотал Рэнди.

— Можно уладить все прямо здесь, — предложила Дебби.

В глазах Рэнди промелькнула догадка, он прищурился.

— Так вот почему вы заняли кабинет! Все было подстроено заранее!

— Точно, — сказала Дебби. — Я узнала, что кабинет заказали гангстеры, и мы заняли его, рассчитывая, что они разозлятся и нанесут телесное повреждение доктору Данну. — Она помедлила. — В надежде, что не слишком серьезное.

— Исусе! — воскликнул Рэнди. — И давно ты водишься со священниками?

— В тюрьме, Рэнди, я увидела свет и обрела спасение. Ты знаешь, что мой теперешний босс — Еврейский Плотник.

— Исусе, — повторил Рэнди.

— Наш Господь и Спаситель, — подхватила Дебби. — Ты знаешь, Рэнди, что у тебя в баре сидел популярный телеведущий? Его показал нам Карло. Билл Бондс с супругой. Ты его конечно же знаешь. Карло сказал, что он пил только «Перье» и видел все, что произошло. Да все, кто сидел в ресторане, видели, если только они не слепые. Так как — мы договоримся или ты предпочитаешь суд?

Рэнди задумался. Дебби надеялась, что он вполне отдавал себе отчет в случившемся. В его ресторане совершено нападение на духовное лицо. Он, разумеется, понимал, что она права, и спросил:

— О какой сумме идет речь?

— О двухстах пятидесяти тысячах.

— И ты утверждаешь, что это все не подстроено?

— Клянусь, Рэнди, это наш Спаситель позаботился о нас.

— Хорошо. Если твой защитник — Плотник, веди его в суд. — Рэнди помедлил, и его взгляд снова стал настороженно-хитрым. — Ты сказала — позаботился о нас? Какое отношение его падение — возможно, в состоянии опьянения — имеет к тебе?

— Отец Данн и я действуем заодно, — сказала Дебби. — Названная сумма включает шестьдесят семь тысяч, которые ты украл и, по твоим словам, хотел бы мне вернуть.

— Когда это я говорил, что что-то тебе должен?

— Рэнди, постарайся хотя бы минутку помолчать. Я хочу объяснить тебе, каким образом ты сможешь дать нам двести пятьдесят тысяч долларов, не испытывая при этом сожаления, и списать всю сумму на убытки.

Джонни остался сидеть за столом, сохраняя невинный вид. Он и в самом деле тут ни при чем. Все это затеяла Дебби. Он помахал официантке и попросил свой обед. Но официантка возразила: она полагает, что он хочет дождаться остальных. И поскольку Джонни неприятно было оставаться объектом всеобщего внимания, он прошел в бар, около которого отирался его знакомый вышибала — он оглядывал зал, облокотившись о стойку. Джонни сел рядом.

— Ты видел, что тут произошло?

— Еще бы нет.

— Как же ты позволил ему ударить священника? Разве ты не вышибала?

— Я телохранитель мистера Эгли. Это один из этих двоих, что были тут, отдал меня в его распоряжение.

— Так ты тоже из них, из братвы?

— Я уже сказал тебе, чем занимаюсь.

Дуб поднял руку, чтобы взглянуть на часы, и Джонни увидел на его костяшках наколку «ГРОМ».

— Ты сам это наколол?

Дуб снова поднял руку.

— Вот это? Нет, мне сделали. Я был боксером.

Наколка была не слишком аккуратной, и Джонни это навело на одну мысль.

— Наверное, твой сокамерник?

— Мужик из соседней камеры. А ты откуда знаешь?

— Я знаю, что говорю. Я свою сделал в гребаном Джексоне, самой большой тюряге в Штатах. А ты?

— В Южном Огайо.

— За что сидел?

— Завалил одного мужика. Со ствола.

— Так ты, стало быть, киллер?

— Можно сказать и так.

— Иди ты! И скольких положил?

— Троих пока что. Одного водилу, одного падлу в тюрьме и одного цветного.

— Но ты не макаронник?

— С какой стати?

— Как же ты связался с этими парнями?

— У меня было письмо от одного большого человека…

— С зоны?

— Да. И он писал, чтобы мне дали работу.

— Как они тебя зовут?

— В основном Дуб.

Джонни ему поверил: парень, кажется, был не слишком башковитым.

— Меня зовут Джонни, — произнес он. — Пять лет назад я тоже на них работал. Доставлял сигареты из Кентукки.

— И что-то с этого имел?

— Так, кое-что. А ты видел самого босса, старика Тони?

— Возил его какое-то время. Но сюда он не заходит.

— Но прибыль от ресторана получает? — Дуб пожал плечами. — В Джексоне я знал одного киллера. Он получал десять кусков за выстрел.

— Я имею побольше.

— Наверное, ты большой профи в этом деле. Ты какое оружие предпочитаешь?

— Какое придется.

— Так говоришь, что мочканул одного водилу, урку и еще одного парня?

— Араба. Он отказывался платить мзду.

— Урку ты едва ли мог застрелить.

— Его я на перо посадил.

— Значит, застрелил ты только двоих?

— Да. Но скоро, возможно, будет третий.

— Да? А тебе шофер не пригодится?

— Едва ли.

— Тот киллер в Джексоне всегда работал с водителем. — Джонни подозвал бармена и попросил: — Дай-ка на минутку ручку.

Дуб сказал:

— Я подумывал, чтобы сделать это у него в доме.

Джонни записал свой телефонный номер на салфетке и повернулся к Дубу.

— Я бы не стал. Там могут быть люди, жена этого типа. Или ее ты тоже хочешь завалить? Всякие соседи пялятся в свои гребаные окна. — Он протянул Дубу салфетку. — Вот возьми. На случай, если захочешь со мной связаться.

Дуб уставился на телефонный номер.

— Зачем?

— Чтобы встретиться и потрепаться, — сказал Джонни. — Ты разве в тюрьме не трепался с парнями, не слушал их истории, за что они сели, на чем прокололись? В Джексоне один мужик мотал срок за сотню вооруженных ограблений. Он рассказывал, где это было, сколько бабла он брал, когда по глупости напортачил, в какие попадал переделки. Мы его слушали развесив уши, забавный такой был мужик, умел рассказать и заставить всех уржаться. Парни просили его: «Роджер, расскажи-ка, как ты грабанул универмаг на Сейфвей». Сами уже раз десять это слышали, но не важно, все равно было смешно. — Джонни улыбался во весь рот, и Дуб тоже скупо улыбнулся. — Словно бы мы снова на долбаной зоне.

— Когда я сделаю следующего, об этом напишут в газетах, — сообщил Дуб.

— И как скоро?

— В ближайшие два дня, я думаю.

— Вот интересно, — сказал Джонни, — еще кому-нибудь ты говорил об этом?

18

— «У Тони Амильи обнаружен рак простаты, — прочитал Терри, раскрыв газету. — Но диагноз был поставлен вовремя, и, принимая во внимание его возраст, можно будет обойтись без операции. К тому времени, как болезнь убьет его, он уже умрет от чего-то еще. Так что если его осудят, от тюрьмы его это не спасет».

— И все-таки я думаю, что он увильнет: получит условный срок или откупится. Десять лет назад он привлекался практически по такому же самому обвинению, но отвертелся.

Они сидели у Фрэна в библиотеке и просматривали воскресное приложение к «Ньюс». Специальный раздел был посвящен судебному процессу, в сносках освещался жизненный путь обвиняемых и история организованной преступности в городе Детройте со времен «Багровой лиги» начала двадцатых.