— Гм, вы недооценили Брайана, — заметила Энни. — От его орлиного взора ничто не укроется. Если вдуматься, он во многом похож на моего отца.

— Наверное, потому они и поладили. — Кори шмыгнула носом и стала искать по карманам носовой платок. — Что делать, Энни, что делать?! Как ты думаешь, Брайан согласится не подавать на нас в суд?

— Если папа готов пойти на компромисс — наверное. — Энни вспомнила об их сделке. — Я уверена, что согласится.

От облегчения Кори расплакалась, уже не сдерживаясь.

— Какой же Брайан хороший, — говорила она, вытирая слезы, — он мне всегда нравился.

Не желая разочаровывать мачеху, Энни пробормотала:

— У него бывают и хорошие, и плохие периоды.

Она снова бросила взгляд на террасу. Мужчины увлеченно о чем-то беседовали. Только бы Брайан выполнил свою часть сделки, взволнованно думала Энни.

— Надеюсь, он немного успокоит Лайэма, — пробормотала Кори.

— Я тоже на это надеюсь. Папа неважно выгляди г.

— Вот почему ему пора уйти на покой! — горячо сказала Кори. — Ему бы следовало продавать не эту виллу, а лондонскую квартиру. Ему нужно оставить работу.

— Согласна, но мы же не можем заставить его силой. Он должен принять решение сам. После смерти мамы он с головой ушел в работу, вот почему мы с Селин так радовались, когда он встретил тебя и женился снова. Теперь он, по крайней мере, изредка берет отпуск. Но совсем бросить работу ему будет нелегко, ведь он отдал компании много лет жизни. Нам нужно действовать очень осторожно.

— В действительности вопрос уже решен.

Услышав голос Брайана, обе женщины вздрогнули и, как по команде, повернули к нему головы.

— Лайэм спрашивает, не принесете ли вы бутылку шампанского и четыре фужера.

— Шампанское? — ошеломленно переспросила Кори. — Мы что-нибудь празднуем?

— Да, мы празднуем двойное событие: вы приобретаете мужа на полную ставку, а я — компанию.

Энни бросило сначала в жар, потом в холод.

— Что ты хочешь этим сказать? Что вообще произошло?

— Мы с Лайэмом поговорили и решили, что, учитывая состояние его здоровья, ему лучше всего продать свою долю в компании мне. Таким образом, он получает возможность уйти на давно заслуженный отдых.

В кухне повисла тишина.

— Но Кори только что мне говорила, что папа не хочет бросать работу! — возразила Энни.

— Он передумал.

Энни встретилась с бесстрастным взглядом Брайана, и ее вдруг захлестнула слепая ярость. Он сумел отобрать у ее отца дело всей его жизни и так спокойно объявляет об этом!

Однако Кори не разделяла чувств Энни. Она восприняла сообщение Брайана с явным облегчением.

— Прекрасная новость!

За спиной Брайана появился Лайэм.

— Кори, могу тебя обрадовать, я поступаю в твое распоряжение на двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Надеюсь, ты об этом не пожалеешь.

— Значит, мне не придется класть голову на плаху, — сухо заметила Кори.

Лайэм попытался смягчить ее черный юмор:

— Во всяком случае, не на этой неделе.

— Минуточку, папа! — вмешалась Энни. — Все происходит так быстро, что я не поняла: ты-то сам доволен?

— Как тебе сказать… Меня всегда будут интересовать дела компании, но, наверное, Кори и Брайан правы, в жизни есть вещи и более важные, чем работа. Кори, я должен попросить у тебя прощения, последние месяцы были для тебя очень тяжелыми. Ты права, наши отношения и мое здоровье важнее бизнеса.

Лайэм подошел к Кори и обнял ее. Решив оставить их наедине, Энни обошла Брайана и вышла из кухни. На террасе было жарко, даже слабый ветерок с моря почти не приносил прохлады. Вдали в струях раскаленного воздуха дрожали очертания городка. Брайан тоже вышел на террасу и встал рядом с Энни. Внезапно ее снова обуял гнев, и по сравнению с огнем, вспыхнувшим в ней, даже жара стала казаться прохладой.

— Ты добился своего, — прошипела Энни, — получил власть над компанией. Поздравляю!

— Я бы сказал спасибо, но твой тон к этому не располагает.

Ленивая небрежность, с какой была произнесена эта фраза, стала последней каплей. Терпение Энни лопнуло.

— Ты… ты мерзавец, Брайан Пирс! Распоследний мерзавец!

— Ну-у, Энни, — насмешливо протянул он, нимало не задетый, — разве так разговаривают с боссом?

— Мне плевать, что ты мой босс, как хочу, так и буду разговаривать! Признайся, ты ведь заставил отца продать его долю акций, так же, как шантажом заставил меня остаться в компании.

— Я Лайэма ни к чему не принуждал и тем более не шантажировал.

— Ты что же, считаешь меня наивной дурочкой? Думаешь, я тебе поверю? — Энни яростно замотала головой. — Никогда! Я видела тебя в деле, ты мне отвратителен!

— Вот как? Следует ли понимать тебя так, что наша сделка аннулируется?

Тихий — подозрительно тихий — голос Брайана слегка остудил пыл Энни.

— Если я скажу «да», ты подашь на моего отца в суд?

Брайан пожал плечами.

— Мяч на твоем поле.

Глаза Энни сверкнули, как две колючие зеленые льдинки.

— Если тебе станет от этого легче, — добавил Брайан, — твой отец сохраняет за собой десять процентов акций, так что когда-нибудь ты все же унаследуешь часть семейного бизнеса.

— Ушам своим не верю! Ты позволил ему сохранить целых десять процентов? — проскрежетала Энни. — Поразительное великодушие с твоей стороны! Мне как, поцеловать твои ноги прямо сейчас или позже?

— Можно и позже. — В глазах Брайана заплясали насмешливые огоньки. — Я предпочитаю, чтобы мне целовали ноги в приватной обстановке.

— Смейся, пока есть возможность, Брайан Пирс. Но ты не можешь просто так манипулировать людьми и использовать их в своих целях. Когда-нибудь это выйдет тебе боком.

Брайан снова посерьезнел и заметил с холодком:

— Уверяю тебя, Энни, я ничего не получил «просто так». Покупка акций у твоего отца обошлась мне в изрядную сумму. — Брайан оглянулся через плечо: Лайэм и Кори направлялись на террасу, Лайэм нес поднос с шампанским. — И, если ты не хочешь, чтобы все мои сегодняшние усилия пошли прахом, советую тебе изобразить улыбку и поздравить отца с выходом на пенсию как можно искреннее.

Вечером того же дня Энни и Брайан садились в такси в аэропорту Хитроу.

— Можно сначала подбросить меня до дома Селин? — спросила Энни.

— Конечно.

Брайан назвал водителю адрес и поднял стеклянную перегородку. В салоне повисло напряженное молчание, длившееся с короткими перерывами с тех самых пор, как они попрощались с Лайэмом и Кори и поехали в аэропорт. Энни отвернулась к окну, за которым сгущались пасмурные лондонские сумерки. Будь у нее такая возможность, она бы вообще больше не перемолвилась ни словом с Брайаном Пирсом. Мысль, что она могла в него влюбиться, казалась сейчас абсурдной, ее теперешние чувства к Брайану были гораздо ближе к ненависти, нежели к любви.

Энни могла только удивляться, как ей удавалось в присутствии отца и Кори сохранять на лице жизнерадостное выражение, когда в душе у нее все кипело. Лайэм, казалось, отнесся к кардинальным переменам в своей жизни спокойно, но Энни от этого было не легче, скорее наоборот. Она подозревала, что, хотя отец ведет себя по отношению к Брайану как истинный джентльмен, он чувствует себя уничтоженным. Ему, должно быть, очень больно отдавать в чужие руки компанию, во благо которой он трудился всю свою сознательную жизнь. И не просто отдавать, а под угрозой судебного преследования.

Брайан поправил на коленях портфель и при этом нечаянно коснулся руки Энни. Она поспешно отодвинулась, словно боясь испачкаться.

Они не стали задерживаться на вилле Лайэма: Брайан сослался на неотложные дела. Что это были за дела, Энни не имела понятия — он не уточнил, а она не стала расспрашивать. Они назначили место встречи и разошлись: Брайан ушел по своим таинственным делам, а Энни отправилась в одиночестве бродить по улицам, надеясь хотя бы немного успокоиться до новой встречи с Брайаном. Позже, во время ланча, Энни так старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на Брайана, что, кажется, запомнила детали окрестного пейзажа на всю жизнь. В самолете Энни тоже старалась не смотреть на Брайана и сосредоточилась на взятой из офиса работе. Брайану, разумеется, было все равно. Когда Энни углубилась в бумаги, ему даже хватило наглости заявить, что он рад ее преданности делу.