— Слушай, — обратился Райан к Писарро, — ты супермаркет видишь?

— Так он же закрыт, — ответил Писарро.

— Сам знаю. Ты, главное, это место хорошенько запомни. — Слева мелькнула вывеска бара «Пирс», какое-то белое здание и несколько ангаров для катеров. «Может, выпить здесь пару пива, — подумал Райан. — И пожрать бы не мешало». В любом случае часам к девяти вечера он доберется до Детройта.

— Останови-ка, — неожиданно сказал он Писарро.

— На кой черт?

— Я выхожу, — сказал Райан.

— Парень, да ты что? — обернулся к нему Билли Руис. — Как это выходишь? Мы же с тобой столько дел собирались провернуть.

Они подкатили к пересечению Прибрежного шоссе с Главной улицей, и Писарро пришлось сбавить скорость на красный свет. Райан тем временем отдавал последние указания:

— Объедешь этот квартал и вернешься к супермаркету с задней стороны. Там где-нибудь наверняка будет гора всяких коробок, ящиков и мусора. Там и выброси нашу коробку. Понял? Только там.

— Послушай, — сказал Писарро. — Что это вдруг ты сваливать надумал? Мне, между прочим, кучу бабок надо отдать, да и заработать бы немного не мешало. Мы навели тебя на выгодное дельце, а ты сливки снял и теперь соскочить вздумал. — Он остановил фургон под светофором.

Билли Руис тоже стал уговаривать:

— Ну куда ты сейчас потащишься? Ведь мы такие дела можем хоть каждую неделю проворачивать.

— Вот и займитесь этим вместе с Фрэнком, — сказал Райан. Он открыл заднюю дверцу и, прихватив рюкзак, вышел.

Билли Руис высунулся из машины:

— Да подожди ты! Давай посидим где-нибудь и все обсудим.

— Побереги пальцы, Билли, — сказал Райан и захлопнул дверцу. Пересекая улицу к бару «Пирс», он слышал, что Писарро что-то ему кричит, затем донесся знакомый хриплый гудок, потом еще один… Но он не оглянулся. «Нет, ребята, сказано — сделано. Я и так с вами слишком задержался».

— То есть как это — забрал у тебя ключи? — спросил Боб-младший.

— Забрал — и все, — ответила девушка. — Так что «мустанг» на месте, а завести его я не могу.

— Наверное, из-за того, что случилось на прошлой неделе.

— Подумаешь, — сказала девушка.

— Он не хочет, чтобы у тебя опять были неприятности.

— Прямо поражаюсь, как ты даже в его отсутствие умудряешься лизать ему задницу.

— Ну, знаешь… — Боб-младший оборвал себя на полуслове. — В конце концов, это его машина.

— А вот и нет! Она записана на мое имя. Я это сама проверила, Ваня.

— Так ведь это он ее тебе подарил.

— Подумаешь! Облагодетельствовал.

— Когда у тебя суд?

— Понятия не имею. Кажется, в следующем месяце.

— Говорят, у одного из этих ребят серьезная травма.

— Ничего хорошего, — согласилась девушка.

— Хотя, если разобраться, сам и виноват.

— Конечно, — подтвердила девушка.

Боб-младший устроился поудобнее в белом шезлонге и сказал:

— Слушай, иди сюда. Чего в доме торчать? — Его слова относились к девушке по имени Нэнси, которая с начала июня жила в доме мистера Ритчи. — Отдохни немного.

— Сейчас, только возьму свитер.

— Принеси и мне что-нибудь.

— Смеешься, что ли? Одежды Рея на тебя не налезут.

— Я шучу, мне и так тепло.

Боб-младший повернулся и проследил взглядом за тем, как Нэнси идет по веранде к стеклянной двери в дом. Возможно, в ней и было фунтов десять лишку, но, черт побери, она на редкость хороша: маленькая и крепенькая, в белых шортах и полосатом топе, не столько скрывавшем, сколько подчеркивавшем достоинства ее фигуры. Когда она наклонялась, вырез топа соблазнительно приоткрывал изрядную часть ее бюста. Нэнси, конечно же, прекрасно об этом знала. Провожая ее взглядом, Боб-младший заметил, что, войдя в стеклянную дверь, она повернула налево, в сторону кабинета, где находился бар. Может, и выпивку принесет?

Это было бы здорово. Напоить бы ее, чтобы не ломалась. Вокруг было тихо, лишь где-то вдалеке урчал лодочный мотор. Внутренний дворик роскошного особняка, бассейн и большая часть лужайки утопали в тени деревьев; забор и живая изгородь с двух сторон надежно укрывали этот оазис от посторонних глаз. Тем восхитительнее был открывавшийся вид на озеро и крутой склон, по которому можно было спуститься на пляж по новой лестнице: сорок восемь ступенек и две площадки. Боб прекрасно знал все эти цифры, потому что сам построил в конце июня эту лестницу. Помогали ему два парня из бригады сборщиков огурцов. Пока они работали, Нэнси загорала возле бассейна в раздельном купальнике, выставляя напоказ свой живот. Поиздевалась над Бобом и мексиканцами в свое удовольствие. Впрочем, в отличие от рабочих, Боб имел возможность приходить в дом и после окончания строительства лестницы.

Сегодня он выждал до половины шестого, чтобы избежать встречи с мистером Ритчи, который как раз собирался в Детройт. Если бы мистер Ритчи еще не уехал, у Боба была заготовлена отличная отмазка: он с полным правом мог сказать, что пришел проверить, где находится яхта и не нужно ли перегнать ее к причалу яхт-клуба. Мистер Ритчи частенько поступал так по воскресеньям: вместе с Нэнси они катались пару часов по озеру, а потом оставляли яхту на якоре возле дома, чтобы не тратить время на поездку в клуб. Мистер Ритчи переодевался, садился в машину и уезжал в Детройт. В таких случаях в обязанности Боба-младшего входило вызвать по телефону кого-нибудь из клуба, кто перегнал бы яхту на место. Вот и сейчас яхта покачивалась на волнах перед домом — красивое судно, тридцать восемь футов в длину, борта выкрашены в белый и темно-зеленый (цвет консервированных огурчиков), как и все, что принадлежало мистеру Ритчи: белый дом с зеленым тентом над террасой, устроенной на крыше первого этажа, зеленые кусты живой изгороди, зеленая плитка вокруг бассейна, зеленый «мустанг», зеленый «линкольн»; все оборудование, используемое на ферме, тоже было зеленого цвета. В зеленый и белый цвета был выкрашен и охотничий домик в глухом уголке принадлежавшего мистеру Ритчи поместья. В общем-то, Боб-младший ничего не имел против зеленого с белым: ну, нравятся тебе эти цвета, есть тебе что в них покрасить — и слава богу, хотя лично ему больше было по душе сочетание синего с золотым — в такой форме он выступал за «Холден Консолидейтед».

Нэнси вернулась в голубом свитере с воротником-матроской, отлично сочетавшемся с ее темными волосами. В доме она пробыла довольно долго, но, к разочарованию Боба, не удосужилась принести ни бутылку, ни бокалы. Его вообще удивило, что сегодня она задумчивая и какая-то медлительная, а ведь обычно эта вертушка на месте усидеть не в силах.

— Я думала, где-то есть запасные ключи, — сказала Нэнси, — но не нашла.

— Знаешь что? Если уж тебе так хочется, возьми мой пикап. Только мистеру Ритчи не говори.

— Вот ведь сукин сын. Думает, если забрал ключи — то я всю неделю буду сидеть тут в четырех стенах, его дожидаться.

Боб-младший посмотрел на девушку и осведомился:

— А разве это не является одним из условий вашей сделки?

— Наша сделка, Ваня, — не твоего ума дело.

— В таком случае поговорим о чем-нибудь другом. Принесла бы немного выпить.

— Я не хочу пить. Я хочу чем-нибудь заняться.

— Ну, не знаю, — задумчиво произнес Боб-младший. — Может, покатаешься на яхте?

— Спасибо, сегодня я уже каталась.

— А что вы делаете, когда уплываете на яхте?

Нэнси как стояла, уперев руки в бока и неотрывно глядя на раскинувшееся перед ней до самого горизонта озеро, так и осталась стоять, не удостоив Боба ответом.

— Рыбу ловите?

Нэнси бросила на Боба такой взгляд, что он сразу принял правила игры и сменил тон.

— Я понял. Вы купаетесь в чем мать родила, а потом он гоняется за тобой по всей яхте.

— Точно, — кивнула Нэнси. — Как это ты догадался?

— Слушай, давай куда-нибудь съездим. В конце концов, до вечера еще полно времени.

— А жена тебя не хватится?

— Она уехала в Бэд-Экс, маму навестить.