Что же, вскормлен я на рынке.

Задавлю, чуть залопочешь!

Заплюю, чуть загогочешь!

Я краду, признаюсь, смело,

Не посмеешь ты признаться.

Видит бог, могу умело

Воровать и отпираться.

По чужим не шарь карманам!

(Истошным криком.)

Донесу, гляди, пританам,

300Что священной солониной

Ты торгуешь, десятины

В честь богов не уплатив!

ОдаМерзкий, ненавистнейший, бесстыднейший

Крикун! Твоих дерзких дел

Белый свет полон весь, полон Пникс.

Все суды, все ряды,

Лавки все, рынки все.

Пугало горластое!

310Город возмутил ты наш.

Все перевернул вверх дном.

Ты ведь светлые Афины ревом оглушил своим,

Дань союзников, как рыбу, сторожишь ты со скалы.

Знаю, знаю я подкладку вашей брани и угроз!

Коль не знать тебе подкладок, значит — фарша мне не знать,

Мастер ты гнилую кожу за добротную продать

Простакам, крестьянам, срезав вкось ее по-плутовски.

Только суток не проносишь, глядь, разлезся весь сапог.

И со мной недавно шутку он такую же сыграл.

320И друзья и домочадцы на смех подняли меня:

До Пергас 24я не добрался, а уж в стоптанных поплыл.

Разве ты с первых дней

Не был груб, не был глуп.

Нет стыда, чести нет

У таких крикунов.

Грабишь жатву чужеземцев, а в театре первым ты.

Сын же бедный Гипподама 25жмется, сидя наверху.

Все ж нам на радость нашелся другой теперь,

Много подлей тебя, много хитрее,

330Он управится с тобою, это ясно, дважды два!

Бесстыден и бесчестен он

И на выдумки силен.

Теперь, голубчик, покажи, каким ты уродился.

Пусть знают все, что грош цена наукам и ученью.

Эпиррема

Каков вот этот гражданин, я расскажу вам тотчас.

Не дашь мне первым говорить?

К чему? Я вор такой же!

А если недоволен он, прибавь: «отродье вора».

Мне говорить не дашь?

Не дам.

(бросается на него)

Нет, дашь!

Так вот не дам же!

За то, чтоб первым говорить, полезу первым в драку.

Драка. Клеона бьют.

Со злости лопнуть я готов.

(в азарте)

340Не дам, клянусь богами!

Ах, почему? Уж это дай! Пусть на здоровье лопнет.

Кто ты таков, наглец, что в спор со мной вступить решился?

Таков, что говорить и лгать, как ты, могу не хуже.

Туда же: «Говорить могу!» Я поглядеть хотел бы,

Как принялся бы ты, дружок, за свеженькое дельце?

Да знаешь ты, кто ты таков? Хоть пруд пруди стадами

Таких, как ты, говорунов. Небось процессии выиграл

У чужеземца-простака, 26бедняги-поселенца.

И то ночами прозубрив, на улицах мурлыча,

350Друзьям все уши протрубив, сырую воду пивши,

И думает — «оратор я». Дурак, а не оратор!

А ты какое зелье пил, что город обморочил?

Что все молчат, а ты один кричишь, не уставая?

А где ты ровню мне найдешь, чтобы без долгих споров,

Подзакусивши балычком да опрокинув кружку

Винца покрепче, прикрутить пилосских полководцев?

А я натрескаюсь рубцов, налопаюсь печенки,

Похлебки выдую горшок, а там, не умываясь,

Взъерошу всех говорунов и Никия взлохмачу.

Мне нравятся слова твои, одно лишь не по вкусу,

360Что собираешься один похлебку ты прикончить.

Хоть камбалы наешься ты, милетян не осилишь. 27

Что? Да нажравшись студня всласть, и рудники куплю я.

Вот погоди, ворвусь в Совет и заору истошно.

Вот погоди, кишки тебе и потроха я вырву.

За двери выброшу тебя, пинками в зад поддавши.

(Бpoсается на него)

Так заодно уж и меня, я с ним, клянусь богами!

(Вступается за Колбасника.)