(19) Тогда Сульпиций Аполлинарий, улыбаясь, сказал: „Клянусь Геркулесом, ты не без остроумия и не без ловкости противопоставил мне это высказывание Туллия; однако же Цицерон сказал „в пределах океана“ (intra oceanum), а не так, как ты понимаешь — „по эту сторону океана“ (citra oceanum). (20) Ибо что могут обозначать слова citra oceanum, когда океан со всех сторон окружает землю? Ведь то, что находится citra (по эту сторону), расположено extra (вне). Но если бы океан был только в одной части [земного] круга, тогда та часть земли, что находится возле этого места, могла бы быть названа citra oceanum (по эту сторону океана) или ante oceanum (перед океаном). Однако поскольку [океан] окружает все земли повсюду и со всех сторон, ничего нет по эту сторону (citra), но ввиду того что все земли окружены круговоротом его волн, словно валом, в центре находится все, что заключено в пределах его берегов (intra ripas). Точно так же, клянусь Геркулесом, солнце обращается не по эту сторону неба (citra caelum), но в небе и в пределах неба (in caelo et intra caelum)“.

(21) Все это Аполлинарий, на наш взгляд, изложил со знанием дела и остроумно. Но позже в книге писем Марка Туллия к Сервию Сульпицию мы нашли выражение intra modum, употребленное наподобие того, как говорят intra Kalendas, желая сказать citra Kalendas (до Календ). (22) Вот текст Цицерона, который я записал: „Однако же ввиду того, что я постарался уклониться от оскорбления человека, который, по-видимому, полагал, что я не думаю о государстве, коль скоро постоянно молчу, я буду делать это умеренно (modice) или даже в пределах, заданных мерой (intra modum), так, чтобы услужить и его желаниям, и моим устремлениям“. [205](23) Он сказал: „Я буду делать это умеренно“ (modice), то есть равно и соразмерно мере. (24) А затем, как будто ему это не понравилось и он захотел внести исправление, [Цицерон] добавил: „или даже в пределах, заданных мерой“ (intra modum), желая таким образом сказать, что собирается, как кажется, сделать меньше, чем он сделал бы, действуя умеренно (modice), то есть [ориентируясь] не на саму меру, а на то, что немного не достигает меры и в рамках меры.

(25) Также в речи, которую он написал в защиту Сестия, [Цицерон] сказал: intra montem Таurum, что означает не „в горах Тавра“, но „вплоть до гор, включая и сами горы“. (26) Вот слова Цицерона из той речи, о которой я сказал: „Предки наши повелели Антиоху Великому, [206]побежденному ими в великой войне на суше и на море, царствовать в пределах гор Тавра (intra montem Tauro); Азию же, которую они отняли у него, передали Атталу, чтобы он царствовал в ней“. [207](27) [Цицерон] сказал: „повелели царствовать в пределах Тавра“, а это все же не то же самое, что сказать intra cubiculum (в комнате), если только не может показаться, что intra montem (в пределах гор) обозначает те земли, которые отделены горами Тавра как преградой. (28) Ибо подобно тому, как тот, кто находится в комнате, находится не в стенах комнаты, но посреди стен, которые ее ограничивают, однако сами стены также находятся в комнате; тот, кто правит „в пределах хребта Тавр“, правит не только в горах Тавра, но и в тех областях, которые окружены горами Тавра. (29) Итак, может ли, исходя из аналогии со словоупотреблением Марка Туллия, тот, кому приказано вынести приговор intra Kalendas, в соответствии с законом сделать это и до Календ, и в сами Календы? Так не поступают не в силу некоего предпочтения нелепой привычки, но благодаря твердому соблюдению правила, поскольку все время, которое ограничивается днем Календ, правильно называть intra Kalendas.

Каково происхождение и значение частицы „saltem“ (по крайней мере)

(1) Мы занимались изучением, каково исходное значение частицы saltern и каково происхождение этого слова. (2) Ибо ясно, что эта частица saltern с самого начала возникла таким образом, что кажется, она не была принята к применению случайно и без достаточного основания, как были приняты некоторые дополнительные элементы речи. (3) Кроме того, кое-кто говорил, что читал в „Грамматических записках“ Публия Нигидия, [208]будто saltern образовано от si aliter (если иначе), обыкновенно употребляемого в качестве эллиптической конструкции, ибо полная форма si aliter non potest (если иначе невозможно). (4) Однако в этих „Записках“ Нигидия, хотя, склонен я думать, прочитали мы их довольно внимательно, [такого утверждения] нигде не обнаружилось.

(5) Впрочем, как кажется, эти слова — si aliter non potest — не расходятся со значением того слова, по поводу которого мы проводили изыскания. Однако чересчур изощренно заключать столь много слов в столь считанных буквах. (6) Был также еще один человек, знаток книг и словесности, которому казалось, что у слова saltern в середине выпала буква и и что раньше говорили salutem [209]вместо того, что мы теперь называем saltern. „Ибо когда мы безуспешно требуем нечто, — утверждает он, — то обыкновенно говорим, словно намереваясь просить что-то крайне необходимое, в чем совершенно не должно быть отказа, словно мы в последний раз просим о спасении, добиваться и обрести которого в высшей степени справедливо: „Пусть хоть это свершится и будет дано““. (7) Однако и это объяснение, [как и предыдущее], не лишенное изящества, все же представляется надуманным. Мы решили поэтому, что следует заниматься дальнейшими изысканиями.

О том, что Сизенна в книгах своей „Истории“ использовал весьма часто наречия такого типа — „cellatim“, „vellicatim“, „saltuatim“

(1) Внимательно читая „Историю“ Сизенны, [210]мы заметили в его речи наречия следующего образца: cursim (бегом), properatim (поспешно), celatim (тайно, скрытно), vellicatim (отрывочно), saltuatim (скачкообразно). (2) Из них два первых более известны и не нуждаются в примерах; прочие же употреблены в шестой книге „Истории“ так: „Он расположил своих [воинов] в засаде как можно более скрытно“. [211]И [тот же автор] в другом месте: „События, происходившие в одно лето в Азии и Греции, мы поместили в тексте в непосредственной близости, дабы не смущать дух читателей прерывистым и скачкообразным описанием (vellicatim aut saltuatim scribendo)“. [212]

Детальное рассмотрение слов Марка Туллия из первой книги „Речей против Антония“: „…ведь, по-видимому, многое, помимо природы (naturam) и даже помимо ниспосылаемого роком (fatum), таит в себе угрозу“; и здесь же выясняется, одинаково или различно значение слов „fatum“ (судьба, рок) и „natura“ (природа)

(1) Марк Цицерон в первой книге „Речей против Антония“ [213]написал следующим образом: „И вот, желая оказать ему содействие, — ведь присутствовавшие ему содействия не оказали, — я и поспешил сюда не с тем, чтобы принести пользу (на это я не надеялся и поручиться за это не мог), но дабы я, если со мной как с человеком что-либо случится (ведь, по-видимому, многое, помимо природы и даже помимо ниспосылаемого роком, таит в себе угрозу), выступив ныне с этой речью, все же оставил государству доказательство своей неизменной преданности ему“. [214](2) „Помимо природы (naturam), — сказал он, — и даже помимо ниспосылаемого роком (fatum)“. Хотел ли он придать словам fatum и natura один и тот же смысл и употребил два слова καθ' ε̉νὸς υ̉ποκειμένου [215]или же разделил и различил их, чтобы казалось: природа (natura) приносит одно, а рок (fatum) — другое. Именно это, считаю я, следует детально исследовать и разобрать: почему [Цицерон] сказал, что с человеком многое может случаться, помимо [того, что приносит] рок, тогда как суть, порядок и некая непреодолимая необходимость рока так устроена, что все должно заключаться [только] в нем; если, конечно, он не следовал [этому стиху] Гомера: