— Скрестите пальцы на лапах, а если я свалюсь с лестницы, сразу набирайте девять-один-один.
После снятия книжных полок и удаления державших их скоб и металлических пластин в стенах остались большие дыры от винтов.
Квиллеру помнилось, что такие дыры заделывают зубной пастой, но стена была белая, а паста, которой он сейчас пользовался, — зелёная. Ясно, что придётся купить настенное панно, достаточно большое, чтобы прикрыть изъяны. Оно должно быть по меньшей мере пяти футов в ширину и трёх в длину.
Глава пятая
В конце девятнадцатого века яблочный амбар возвышался над соседней фермой, которая, как бывало в те времена, занимала узкую, но длинную, почти в полмили, полосу земли. Вдоль фермы тянулась проселочная дорога. Теперь это была заброшенная сельская дорога с односторонним движением. Машины по ней проезжали редко; Квиллер пользовался ею, чтобы дойти от амбара до своего деревенского почтового ящика и мешка для газет, а дальше дорога упиралась в Центр искусств.
В воскресенье Квиллер и Полли отправились туда на выставку; в кармане у Квиллера лежал сантиметр.
— Я говорила тебе, что библиотека подвергается настоящему нашествию? — спросила по дороге Полли. — Всем вдруг понадобились романы Уильяма Мейкписа Теккерея.
— Только в Мускаунти можно сложить два плюс два и получить семнадцать, — ядовито отозвался Квиллер. — А ты узнала что-нибудь о том, как он получил своё второе имя, оно ведь означает «миротворец»?
— Никаких зацепок нет, хотя у меня, например, был дядя, которого я прозвала «делатель денег», потому что он вечно рассуждал о том, как делать деньги. А мой отец очень строго относился к правильности речи и утверждал, что деньги можно заработать, во что-то вложить, получить в наследство, копить и терять, но делать их никак нельзя. Тебе понравился бы мой отец, Квилл. И ты бы ему понравился.
— Да, не повезло мне, что мы не встретились.
Яблони, росшие когда-то вдоль дорога, давно погибли, их спилили и посадили вечнозеленые растения и деревья с твёрдой древесиной, так что теперь здесь был сад, куда слетались птицы, а за ним — другой, специально для бабочек.
Центр искусств в конце дороги напоминал сельскую усадьбу, и сначала так оно и было. Теперь здесь вырос целый комплекс выставочных залов, студий и классов. На новой выставке, куда направлялись Полли с Квиллером, перед ними предстали лоскутные панно, навеянные произведениями великих художников. Здесь были подсолнухи (Ван Гог), яблоки (Сезанн), необыкновенные цветы (О'Кифф [5]), trompe l'oeil [6], Гарнетта [7]и так далее.
Для себя Квиллер отметил абстракцию в подражание Файнингеру [8], - взрыв цвета, уводящий взгляд куда-то вдаль. И размер оказался таким, как нужно! К панно прикрепили этикетку с надписью «Продано». По правилам галереи проданные изделия должны были оставаться на выставке до конца месяца. Квиллер рассказал администратору о предстоящем приёме.
— Никаких проблем. Мы поставим в известность художницу, и она будет польщена, что её работа выставлена в вашем сказочном амбаре.
На выставке они встретили Милдред Райкер, готовую повторить Квиллеру легенду о чернике, и они отправились в свободную студию, чтобы записать её рассказ на плёнку.
— Арчи дразнит меня из-за того, что я в любую еду бросаю по горсточке черники, — пожаловалась Милдред. — Но ведь черника — часть истории Мускаунти.
На столе стоял металлический черпак шириной дюймов десять с тридцатью металлическими же зубьями.
— А это что такое? — изумился Квиллер. — Мне бы пригодилось для чистки кошачьих горшков.
— Это устройство для сбора черники, — подавив смешок, пояснила Милдред.
Квиллер включил диктофон и записал следующее повествование:
Задолго до того как мы узнали об антиоксидантах и биофлавоноидах, черника уже делала своё дело. Матушка Природа создала её не только вкусной, но и полезной. В семнадцатом веке французские исследователи сообщили, что коренное население Америки использует чернику и как продукт питания, и как лекарство.
В девятнадцатом веке мой прапрадед Элиас Кинг перебрался в Мускаунти из штата Мэн, стал работать здесь лесорубом и, накопив денег, купил ферму. Его дневник хранится в публичной библиотеке, в собрании документов, посвящённых истории нашего края.
В дневнике написано, что в лесах было полно дикой черники, её тогда называли «чернушкой». Лесорубы поедали её горстями. Им после бобов и солонины, которыми они питались в своём лагере, эти ягоды казались лакомством.
Понемногу прапрадед накопил денег столько, что смог прикупить к ферме участок земли на северной окраине, там, где сейчас расположен Пикакс. Земля там заросла дикой черникой — её низенькие кустики распространялись по участку так, словно он был их собственностью.
Когда ферму унаследовал мой дед Мэтью Кинг, он жаловался, что черника занимает больше земли, чем кукуруза и картофель. Он говорил: «Дикую чернику нельзя культивировать, но и уничтожать её — грех». Так что он разрешил собирать ягоды всем, кто хотел. Бабушка Кинг рассказывала, что не спала ночами, придумывая, как бы использовать чернику в приготовлении еды, — и стала докладывать по горсточке то в одно блюдо, то в другое. Самый лучший рецепт черничного пирога, придуманный ею, я храню у себя в банковском сейфе.
А когда ферма по наследству перешла к моему отцу, вся семья стала собирать чернику, упаковывать её, продавать и развозить продукты из черники, а отца шутливо прозвали Черничным королем. Его друзья затеяли весёлую кампанию по переименованию нашего округа в Черничный. Проводили они её под лозунгом «Чем ещё блещет наш округ, кроме черники?».
Наконец черничная империя перешла по наследству ко мне и к моим братьям. Но нас интересовала только собственная карьера. Мы продали ферму семейству Тудлов, и они построили на этой земле супермаркет с большим паркингом и погрузочными площадками. Тудлы привозили в свой супермаркет первоклассные продукты из разных районов страны. И в частности, крупную одомашненную чернику, с которой я пекла пончики и блины, заправляла ею супы, салаты, добавляла в тушёное мясо, пекла черничные пирога по рецепту бабушки Кинг. Учитывая моё черничное прошлое, необходимость покупать чернику в коробочках по восемь унций в каждой представляется мне насмешкой судьбы… Но что поделаешь…
А теперь — «десерт».
На парковке возле супермаркета постоянно возникали какие-то проблемы. То вспучивался асфальт, то трескался бетон, то ещё что-нибудь… Однажды бабушка Тудл рассказала мне о новой неприятности. Из широких трещин на автостоянке поднимались пышные кусты. «Как по-твоему, что это такое?» — спросила она. «Уверена, — ответила я, — ничто не может остановить удивительную мускаунтскую чернику».
Квиллер выключил диктофон.
— Милдред, — сказал он, — миллионы людей никогда не поверят, что черника способна разрушить парковку… Но я верю!
Утром в понедельник Коко, припав к своей миске, жадно поглощал завтрак, но вдруг повернул голову и некоторое время к чему-то прислушивался, потом снова принялся за еду и тут же опять повернул голову. И в этот момент зазвонил телефон.
Говорил волонтер, работавший в Центре искусств, — мастер на все руки Торнтон Хаггис.
— Милдред сказала, что ты купил настенное панно и тебе разрешили забрать его до того, как выставка закроется. Я мог бы прямо сейчас привезти его тебе и повесить.
— Это самая приятная новость с тех пор, как я услышал, что Аманду выбрали мэром! Стремянка у меня есть. Что ещё тебе понадобится?
5
Джорджия О'Кифф (1887–1986) — американская художница, работавшая в жанре магического реализма.
6
Trompe l'oeil — изображение, создающее иллюзию реальности (франц.).
7
Гарпетт (1848–1892) — американский художник, фотографически точно воспроизводивший объекты реальности.
8
Лайонел Файнишер (1871–1956) — американский художник-авангардист.