Глава 6

ЭММА

— Куда мы идём?

Я толкнула дверь спортзала.

— Недалеко, только до парковки. Выпивка в машине моей мамы.

— О, круто, — Тесс на мгновение оглянулась, а затем последовала за мной по коридору к главному входу. — Мы не можем отсутствовать слишком долго, иначе Крисси рассердится на меня за то, что я её бросила.

Я не ответила, ведя её вниз по ступенькам и через парковку к серебристому микроавтобусу в самом тёмном углу. Боковая дверь открылась, когда мы подошли к машине и из неё Эли вышел, его тёмные глаза жадно пробежались по моей новой подруге.

— Привет, милая, — протянул он.

— К-кто ты? — испуганно спросила Тесс.

— Я твоё будущее, — сказал Эли, а я обхватила рукой горло Тесс и почувствовала, как она обмякла.

* * *

Я опустилась на колени и склонилась над лежащей без сознания девушкой.

— Просыпайся, просыпайся.

Веки Тесс дрогнули, и она уставилась на меня круглыми от ужаса глазами.

— Пожалуйста, не делай мне больно. Пожалуйста, отпусти меня домой.

— Извини, но я не могу этого сделать. Эли очень привязался к тебе.

В комнату вошёл Эли и сел на кровать с другой стороны от Тесс.

— Ты хорошо справилась, моя любимица, — сказал он мне, улыбаясь Тесс.
Он потянулся через неё, чтобы схватить меня за рубашку и притянуть к себе. Его поцелуй был жёстким и мучительным, только такие ему нравились. Возбуждение вспыхнуло в моей груди от неприкрытой похоти в его глазах.

Он отпустил меня, чтобы уделить девушке всё своё внимание.

— А ты хорошенькая, правда?

Тесс захныкала.

— Пожалуйста...

Он рассмеялся и склонился над ней.

— Люблю, когда они умоляют.

Глаза Тесс распахнулись, и она воспротивилась ему, её губы раскрылись в крике, когда Эли показал ей свои клыки. Я чувствовала запах её ужаса, и это только подпалило мой собственный голод.

Я схватила её за руку и впилась в запястье, а комнату наполнили. Сладкая, тёплая кровь залила мой рот и ударила в горло...

Я задохнулась и села, хватая ртом воздух. В животе у меня всё перевернулось, и я подавилась желчью, подступившей к горлу. Я чуть не свалилась с кровати, поспешив в ванную и едва добравшись до туалета, прежде чем меня начало тошнить.

Слёзы текли по моему лицу, когда рвота перешла в рыдания. Я спустила воду в туалете и вытерла лицо, но слёзы продолжали течь. В моей голове раздавались крики девушки, и я зажала уши руками, пытаясь заглушить их.

— Это была не я. Это была не я, — повторяла я снова и снова, вынужденная заново переживать ужасные последние часы девушки.

Я опустилась на унитаз, раскачиваясь, крепко обхватив себя руками. Но ничто не могло заставить эти образы исчезнуть после того, как моя душа была открыта для зла в прошлом.

Так было после каждого сна, каждый из которых был о другой жертве. Демон-вамхир был мёртв, но я всё ещё была пленницей, вынужденной нести бремя всех этих убийств, всех этих жизней, отнятых таким ужасным способом.

Когда тряска прекратилась, я слабо встала и плеснула холодной водой в лицо, не заботясь о том, что мои волосы в результате промокли. Я прислонилась к туалетному столику и почистила зубы. Потом подошла к комоду и достала из нижнего ящика толстый журнал в кожаном переплёте. Села на кровать с дневником и ручкой, и открыла его на новой странице.

Мои пальцы дрожали, когда я начала писать.

"Тесс Эндрюс, 16 лет

Старшая школа Хенри Форда

Детройт, Мичиган 2002

..."

Я не останавливалась, пока не записала все воспоминания о последней ночи Тесс. Я написала о том, как приметила её в школьном спортзале, потому что она любимым типажом Эли, и как легко я подружилась с ней и заманила её на улицу. Мы отвезли её в дом, который подготовил для нас Эли, и вдвоём убили её после того, как Эли несколько часов играл с ней. До восхода солнца он заставил меня похоронить её глубоко в углу заднего двора. Эли был очень щепетилен в вопросе заметания следов, а это означало, что за эти годы я похоронила сотни тел. Тесс всё ещё могла быть там, одна в этой дыре, и её семья будет вечно задаваться вопросом, что случилось с их маленькой девочкой.

Когда я закончила писать, страница местами промокла, и я отложила ручку, чтобы вытереть глаза. Крики в моей голове стихли, и я устало откинулась на подушки, чувствуя себя опустошённой.

Я начала вести дневник месяц назад, и он служил двум целям. После каждого сна я записывала всё, что могла вспомнить о жертве и о том, как она умерла. Я не могла ни с кем говорить об этих вещах, но запись их помогла мне примириться с тем, что я... что я сделала будучи вампиром.

Моя вторая причина для журнала была не для меня. Когда-нибудь, когда он будет полон и не останется больше жертв, чтобы вспомнить, я планировала напечатать имена, места и даты и отправить их анонимно властям вместе с местоположением тел, которые мы похоронили. Я не могла изменить то, что случилось с этими людьми, но, возможно, я могла бы дать их семьям некоторую завершённость. Это было больше, чем я могла сделать для своей семьи.

Мысли о Мари и моих родителях вызвали новую волну страданий, и моя грудь сжалась, словно в тисках.

— Господи, как же я по ним скучаю, — прошептала я сквозь комок в горле.

Одиночество грозило поглотить меня, и мне хотелось с кем-нибудь поговорить. Моя первая мысль была о Саре, но я не хотела обременять этим своего друга. Саре тоже снились кошмары, и последние несколько месяцев она заботилась обо мне. Ей нужна была эта поездка с Николасом, но она вылетит домой следующим же рейсом, если узнает, как я несчастна.

— Звони мне в любое время.

Меня удивляло, что я могла подумать о Роланде — оборотне, — в такое время, и я подумала о его визите неделю назад. Я пришла в смятение, когда открыла дверь и увидела его, но в итоге мне понравилось его общество, и я даже почувствовала себя немного разочарованной, когда он ушёл. Может потому, что я слишком часто бывала здесь одна, а может потому, что с Роландом было легко разговаривать, и его улыбка заставила меня позабыть о различиях между нами. Теперь я понимала, почему Сара так тепло отзывалась о нём.

На этой неделе он дважды заходил в закусочную пообедать, и оба раза Бренда усаживала его в мою секцию. Я подозревала, что она пытается устроить небольшое сватовство, но я не стала утруждать себя объяснениями, что её усилия были напрасны. Хотя я могла понять, почему он ей нравился. Он был забавным, общительным и великолепным, без намёка на высокомерие. Смертоносная комбинация.

Я почувствовала укол сожаления и вздохнула. Двигаться в этом направлении не было смысла. Он был тем, кем был, и это никогда не изменится. Не имело значения, что он мне нравился, несмотря на то, что он был оборотнем. Если он когда-нибудь узнает правду обо мне, то посмотрит на меня с отвращением и презрением. И, конечно же, больше не будет приносить мне кофе.

Я потянулась к своему мобильному телефону на ночном столике и пролистала свой короткий список контактов. Наверху стояло имя Джордан, и я подумала, не позвонить ли ей, прежде чем поняла, что в Лос-Анджелесе ещё очень рано. Она велела мне звонить ей в любое время, но будить её было бы эгоистично, учитывая, сколько ночного времени она проводила на работе. Вместо этого я написала ей, зная, что пройдёт несколько часов, прежде чем она ответит.

"Привет, как дела? Убила каких-нибудь демонов за последнее время?"

Я положила телефон и вздрогнула, когда меньше чем через минуту он завибрировал.

"Привет. Ты в порядке?"

Я написала в ответ:

"Дурной сон. Как обычно. Почему не спишь?"

"Засада, — ответила она. — Я бы позвонила, но мне нужно молчать".

"Понимаю", — послала я ей.

"Должно быть тебе плохо. Ненавижу то, что ты там одна".

Я грустно улыбнулась.

"Просто приятно знать, что ты рядом".

"Ты уверена, что в порядке?"

"Да, — я ответила. — Просто чувствую небольшую потребность в общении. Прости".

"Никогда не извиняйся за то, что тебе нужен друг, — написала она. — Я позвоню тебе позже. Хорошо?"

"Звучит неплохо".

Я откинулась на спинку кровати и стала пялиться в потолок, пока тишина квартиры не навалилась на меня. Скатившись с кровати, я отложила дневник и пошла в душ. Было ещё слишком рано куда-то идти, но я не могла больше лежать, погрязая в своих страданиях.

РОЛАНД

Я пробирался между деревьями, быстро передвигаясь по неровной земле. Впереди меня дорогу пересекла лиса, а над головой в ветвях безмолвствовали птицы. Большой хищник был в их среде, и они будут прятаться, пока я не двинусь дальше.

Слабый запах океана щекотал мой нос, и я повернул в новом направлении, подальше от утёсов. Мне не особенно нравилось находиться в этих местах после того, что случилось с Сарой здесь в прошлом году, но я хотел быть как можно дальше от Холмов после того, как моя мать сказала мне, что вчера прибыла ещё дюжина волков, половина из которых не были связаны парами. В Холмах становилось слишком людно, и станет только ещё хуже.

Не то чтобы я имел что-то против приезжающих на сбор девушек. Я был уверен, что они были хорошими людьми, и некоторые из них, вероятно, тоже не спешили спариваться. Но, как и Пит, большинство волков мирились со своей судьбой. Спаривание обеспечивало выживание нашего вида, так как только спаренные пары могли иметь детей. Я понимал это и хотел когда-нибудь завести ребёнка, но не в восемнадцать лет.

В груди у меня заурчало, когда я тяжело вздохнул. Не слишком ли много я прошу, закончить колледж и иметь немного свободы, прежде чем остепениться? Или даже познакомиться с девушкой и почувствовать нечто большее, чем лёгкое влечение, прежде чем мой волк свяжет меня с ней на всю жизнь?

Перед моим мысленным взором проплыло лицо Эммы, и я снова поймал себя на том, что вспоминаю свой визит к ней в прошлую субботу. Что было в ней такого, из-за чего я не мог выкинуть её из своей головы? Она была хорошенькой, конечно, но я знал много хорошеньких девушек. Ни одна из них не занимала мои мысли так сильно, чтобы я искал их только для того, чтобы поговорить с ними несколько минут. Дважды на этой неделе я ходил к Гейл на обед, убеждая себя, что это никак не связано с работой Эммы. Абсолютно ничего общего с её милой улыбкой, когда она принимала мой заказ, или завораживающим покачиванием её бёдер, когда она уходила.