Впрочем, Рен тоже не мог похвастать доходами. По вечерам он работал официантом в баре. С учётом чаевых, это позволяло вполне сносно сводить концы с концами, оплачивать аренду и временами позволять себе потратиться.

   Он снимал двухкомнатную квартиру в Т - м квартале.

   По ночам работал, днём учился в универе. Халтурил лаборантом на кафедре, а вечерами подвизался разносчиком и курьером.

   У Аллена болела мать. Деньги регулярно утекали, покрывая внушительные больничные счета с множеством нулей, без страховки, начисляемых, словно из воздуха.

   Но два месяца назад, она умерла и вот, молодой человек неожиданно оказался предоставленным сам себе.

   Для него это было непривычно. Остаться совершенно одному в этом большом и шумном городе, куда они переехали в поисках лучшей доли, как это часто случается в разведённых семьях, при попытке начать жить с нуля. Правда, отца Рен не знал. Сколько он себя помнил, они вечно кочевали с места на место, жили в трейлере на окраине пригорода. Он менял школы одну за другой не успевая обрести друзей, и обрасти связями, как они снова срывались и переезжали. Мать говорила, что разведена, но на тот момент Рен был слишком мал, что бы понимать истинное положение вещей и совершенно не помнил, что бы у них водился дом, собака, и все те мечтательные рассказы матери, которыми она кормила его вместо завтрака, собираясь на работу, а Рена закидывая в школу.

   Аллену исполнилось шестнадцать, когда у матери началась болезнь Альцгеймера спровоцировавшая психическое расстройство. Собственно, они тянули, сколько могли. Переехали в большой город, надеясь обустроиться и получить нормальное лечение. Но у миссис Ален не нашлось страховки и выяснилось, что она нигде не работала официально. Она устроилась в бар, рядом с домом, Рен поступил в колледж. Казалось, жизнь постепенно налаживается, предоставляя короткий блаженный период отдыха, когда ты знаешь, что существует беда и болезнь, но они существуют где - то далеко. А будущее такая вещь, в которую не хочется заглядывать, если это представляется неприятным.

   Но затем матери стало резко хуже. Провалы в памяти участились, превратившись в дезориентацию и неспособность выполнять сложные самостоятельные действия. Иногда она откровенно забывала, где находиться, что делает. Могла уйти на улицу, не имея представления, куда и зачем идёт, падала в обмороки, страдала паническими атаками. С каждым днём становилось всё сложнее и сложнее с этим справляться. У неё начали дрожать руки, она разбивала посуду, которую не могла удержать.

   Хуже всего оказалось то, что мать понимала происходящее. Понимала, что умирает, надежды нет, видела, во что превращается...

   Человек проходит несколько стадий смерти.

   Отрицание: Разум отказывается в это верить, просто не может принять. Никак.

   Осознание: Да так и есть, пришла пора посмотреть правде в глаза. Я умираю.

   Агрессия: Обида, ярость, боль, гнев, ненависть ко всему миру. Почему я? Почему это случилось именно со мной? За что? Они не понимают меня. Никто из них не может понять, что я чувствую, какого мне.

   Депрессия: Апатия, безразличие.

   Я не вижу цели, не вижу смысла, зачем мне делать что - то, если теперь всё это бессмысленно? Я умру.

   Принятие: Я умру. Надо успеть сделать все дела.

   Так странно, лишь перед лицом смерти люди понимают, что им хочется жить. Они столько не успели, столько не сделали, потратили столько времени впустую, не сказали своим важным близким людям самых главных слов. Для того, что бы найти ответ на один единственный вопрос...

   Иногда для того, чтобы понять главное, достаточно представить, что завтра случится смерть, и времени не осталось.

   Но в распоряжении существует целых 24 часа. На что они будут потрачены? Иди и сделай.

   В эти моменты часто приходит понимание бога, понимание, что всё суетно, мелко и ничтожно по сравнению с этим одним огромным на самом краю вечности. Понимание, что все обиды возможно простить, все слова должны быть сказаны, какие - то вещи просто возможно отпустить, а много не имеет смысла вообще, значимость этих вещей оказалась преувеличенной, ложной.

   Смерть:

   Рен не знал, какие стадии проходит мать. Просто она знала, понимала происходящее. Принималась делать какие - то вещи, срывалась с места, говорила о том, что надо уехать. Она всегда мечтала побывать на море. Но потом руки опускались, она забывала, становилась рассеянной, впадала в безразличие, прикладывалась к бутылке, иногда плакала, говоря о том, что это ужасно, но в основном она не говорила с Реном на подобные темы. Потом, потом очевидно перестала понимать, полностью уходя в воспоминания.

   Сначала Рен начал заменять маму на работе, затем вышел в ночную смену, договорившись с владельцем, решившим пойти на встречу семье, попавшей в тяжёлое положение.

   Со временем мать перестала узнавать окружающих. Впадала в приступы ярости, начинала громить мебель, предметы, материлась жуткой площадной бранью и вечно куда - то рвалась, принимая Рена за незнакомца, который насильно пытается её удержать. Она вспоминала прошлое, в котором теперь жила. Мисс Аллен грезилось, что она молода и полна надежд. Она начинала петь песни и танцевать, разговаривала сама с собой и с невидимыми людьми, что - то доказывала, спорила. Перестала справляться с естественными потребностями и постоянно устраивала маленькие и большие неприятности. На этой стадии ни у кого из них не было стыда. Стыд прошёл, сменившись безразличием и пониманием, что мать абсолютно недееспособна.

   Рен называл этот период. "Как дела?"

   "Как дела, парень?" - спрашивали его, и он отвечал - "Нормально дела. Дела как дела"

   Три года по расписанию, жизнь в собственной личной армии, казарме маленького психологического ада, выносящего мозг ежедневно, три раза в день, четыре раза в день, пять, десять, сто раз в день.

   Мать не могла ходить, но требовала идти гулять, начинала разбирать и мерить свои вещи, роясь в шкафах и обвиняя Рена в том, что он ворует у неё деньги. Попытки объяснять оказывались бесполезным занятием. Она понимала, кивала, осмысливала, извинялась, но снова забывала и всё начиналось по - новой. Потом Рен придумал разменять мелочь бумажными купюрами, и в ответ на претензии, всегда мог положить перед ней пачку денег, которую она тут же пыталась спрятать от него. Мать сделалась скандальной, подозрительной, жадной. На последних стадиях, какие - то вещи трансформируются в еду. Она ела очень много, и постоянно была голодной. В те дни, когда могла ходить, контролировала , что он кладёт в холодильник, не пытается ли что - то припрятать в карман. Затем начала складировать еду у себя в комнате. Копить вороха коробок и тряпок. Она называла это драгоценностями. Рен нанял сиделку. Но обычно сиделки не выдерживали больше нескольких недель, за те деньги, что он мог предложить. Средств едва хватало сводить концы с концами, оплачивать дом, счета. Он сначала хотел бросить учёбу, но потом понял, что если хочет выжить, то это единственное, что он не должен бросать, и тянуть точно так же как тянул мать. Никому нет дела до тех проблем, что есть у тебя. Люди могут посочувствовать, покивать, но они не станут вникать в твои трудности. Работа должна быть сделана, и если ты не способен справиться со своими обязанностями, значит, ты не долго продержишься. Потому что незаменимых нет, а люди не любят, когда им доставляют хлопот. Человеческое терпение и сострадание, тоже имеет определённый лимит, и лучше его не переходить. Этот урок Рен усвоил первым. Усвоил очень жёстко, когда едва не оказался без работы, потому что владельцу бара мистеру Маккартни, было конечно жаль парня, но если парень не может выдерживать график, значит, придётся найти того, кто сможет, как бы ни прискорбно это не было. Это жизнь. В ней каждый выживает, так как может и умеет, любыми приемлемыми лично способами, и надо уметь вертеться. Хочешь хорошо жить? Умей крутиться и вертеться, не жди, что этот шарик станет вращаться для тебя и под тебя, войди в его движение, и старайся не отставать.