- Нет, Аба, я не об этом. Он продолжает убивать демонов в аду.

   - А... - Ник с тоской посмотрел в сторону. - Это в его духе.

   - Вас это не беспокоит?

   - Меня? - Ник посмотрел на демона. - Меня - нет. Их и так слишком много развелось. Много демонов, много гончих, много василисков.

   - То есть, если мне позволено будет спросить, вы нарочно его там оставили? Для улучшения демографической обстановки? - Спросил Небирос, оттенок его глаз сменился на желтый.

   - Не верит, - усмехнулся про себя Ник, а вслух произнес: - Да.

   - Но если так будет продолжаться и дальше... - начал демон.

   - Не будет. - Отрезал Ник. Его начинала напрягать навязчивость демона, да еще и на больную голову. Яд василиска приятным жжением уже разлился по его телу, но для полного восстановления сил ему еще требовалось некоторое время. На оргиях он часто увлекался, особенно когда хотел забыться, как вчера, и его слегка заносило: слишком много выпивки, развлечений и женщин. - Скоро он начнет меняться, и ему станет не до убийств.

   - Меняться? - Фиолетовые глаза пристально смотрели на него.

   - Небирос, ты видел Самаэля. - Вздохнул Ник. - С Рамуэлем будет то же самое.

   Демон понимающе склонил голову.

   - У него нет пути обратно. Он превращается в одного из нас.

   - Он уже один из нас. - Ник откинулся в кресле, и отправил рюмку одним движением вдоль по столу.

   Небирос вышел, прихватив с собой сок серых грибов. Он вчера тоже неплохо повеселился, настолько, что не был уверен, не было ли у него чего-то лишнего с ведьмами: например, каких-то договоров. И где он раздобыл эту бутыль с соком, он тоже не был уверен. Ему всегда казалось, что рано или поздно хозяин совершит оплошность, и каждый раз, когда он думал, что этот момент наступил, все оказывалось совершенно не так. Вот и с девчонкой, и с обменом. Когда Аба возился с Лили, демон и ума приложить не мог, зачем хозяину это нужно, почему просто не убьет ее. Когда начался обмен со светлыми, он рассчитывал, что Аба выменяет плененных демонов, пусть они и были не очень высокого ранга. А он взял и обменял ее на Рамуэля, и все бы ничего, но когда тот стал громить их мир изнутри, Небирос решил, что это огромная оплошность со стороны хозяина. Теперь же оказалось, что он успел и это предусмотреть: он лишил светлых одного из их самых сильных игроков и правдой-неправдой перетянул его на свою сторону. Он мог казаться каким угодно: пьяным, распутным, сонным, бездумным, но он давно опутал всех своей паутиной и надежно сидел в ее центре, дергая за ниточки незаметно для окружающих. И как только очередная наивная муха смела позабыться и задрать голову, ее шею сдавливала нить, которая всегда невидимо опутывала ее с ног до головы. Своеволие Сибиллы, распоясанность Самаэля, приближенность Небироса - все это было под строгим контролем хозяина, и только ему надоест... демону не хотелось даже думать, какое извращенное решение может найти его мозг.

   - Проклятие, - выругалась Лили. Она брела уже несколько часов подряд, а окружающий пейзаж едва менялся. К тому же, в стоящей безветренной жаре ей ужасно хотелось пить, а воды нигде поблизости не наблюдалось. Меч стал казаться стопудовым и начал заметно оттягивать лямки. - Таната! Петра-а-а! - В отчаянии закричала Лили, но в ответ ей раздался только знакомый свист василиска вдали. - Уриэль, - всхлипнула она, падая на колени и вспоминая, как хорошо было среди ангелов.

   Воздух снова был наполнен запахом дыма, и от гари было трудно дышать. Лили утерла пот со лба рукавом некогда белой рубашки и потащилась дальше по следу василиска. Как эта тварь выдерживала такую невыносимую жару? Наконец, дым перед Лили рассеялся, и она увидела в паре шагов от себя гигансткий хвост. Девушка инстинктивно отпрыгнула, но опасность ей не угрожала, зверь не обращал на нее ровно никакого внимания. Его морда была опущена в выемку в земле, из которой подымался пар, и он пил. Лили следила за ним широко раскрытыми глазами, а когда он двинулся дальше, кинулась к впадине. В лоханке размером чуть больше головы василиска плескалась мутная серая жидкость, к тому же горячая. Но выбора не было: Лили склонилась вниз и, коснувшись губами, потянула ее в себя. Вода была отвратительной, и действительно горячей - не обжигающей, но все же, на языке оставалась какая-то примесь: не то мелкие камушки, не то известка. - Но главное, что не отравлена, - подумала Лили, - иначе змея сдохла бы. Доверившись инстинкту змеи, она постаралась утолить жажду, насколько это было возможно. Поднявшись, она уже привычно отыскала глазами силуэт василиска и поплелась следом.

   Ночи тут не было, но и не было заметно светло. Вечные сумерки с полыхающим заревом на горизонте. Ее проводник остановился, уложил тело кольцами, а сверху свою огромную голову, очевидно, располагаясь на отдых. Лили уже достаточно привыкла к нему или просто сошла с ума, чтобы подойти ближе и встретить взгляд его желтых глаз. Змея не мигая смотрела на нее, и только узкие зрачки отслеживали все ее перемещения, без единого движения. Лили сделала еще несколько шагов к василиску, но он все также мирно лежал, не поднимая головы и не принимая боевую стойку. Наконец, его голова чуть продвинулась вперед от пущенной по телу волны, и василиск сомкнул глаза. Лили с изумлением поняла, что он спит. Вокруг по открытому полю гулял ветер, изредка донося удушливый запах гари, и больше - ни одной души. Лили присела на землю, и только тогда поняла, как гудят от усталости ее ноги. Она прилегла, сняв ножны со спины и положив их рядом с собой. Так приятно было растянуться на земле, пусть она была и не очень мягкой постелью. Ее внимание снова привлек меч, и она вытащила его из ножен. Лезвие отсвечивало красным в далеких сполохах, рукоять удобно ложилась в руку. Подняв его и сделав пару движений, Лили отстраненно подумала о том, что ей надо немного подкачать руки, чтобы легко управляться с ним, а в остальном он казался идеальным. Странное было и до боли знакомое ощущение - держать меч в руках. Лили испуганно усмехулась, вернула меч на его место и свернулась на земле, уткнувшись носом в рукав рубашки. Сквозь пыль и грязь от рубашки доносился тонкий запах с нотками лимонника. Она зарылась носом сильнее в ткань, потому что теперь в контрасте с окружающими запахами, этот казался просто чудесным. Но он действительно был неплох, и впервые заставил задуматься, чью же одежду она носила. Рубашка была велика ей, рукава закатаны, но понять чья по размеру было невозможно: ангелы в отряде почти все были немаленькими, за исключением разве что Танаты, но он еще мог подрасти. Мог ли? Сердце Лили больно сжалось: что сделало с ней это место - она даже не вспомнила о нем, маленьком герое, оставшемся сражаться, чтобы она могла идти дальше. Пощадили ли его василиски, как ее этот зверь? Почему-то такой вариант казался ей маловероятным, она до сих пор не понимала, чем больно это животное, что еще не сожрало ее.

   - Наверное, несварением, - зло рассмеялась Лили, поглядев на закрытые глаза змеи и накрыв ладонью рукоять меча. Так она и заснула уже спустя несколько секунд.

   Все потеряло смысл, они шли уже несколько дней. Иногда в поле зрения появлялись гиены, но потом скрывались из виду. Несколько раз василиск делал молниеносные выпады и ловил каких-то прыгучих мохнатых тварей и лопал их, не смущаясь присутствием человека. Лили же обнаружила возле лужиц, которые им время от времени попадались на пути, съедобный тростник и грызла его, очищая от кожи и утоляя голод. Также оказались вполне съедобными серые грибы, целыми семействами растущие на покрытых лишайниками полянах. Они были мясистыми, и их сок утолял жажду даже лучше, чем мутная вода из луж. Василиск больше не отрывался от нее далеко, и каждый раз проснувшись после сна, она обнаруживала его уже пробудившегося, но лежащего по-прежнему рядом. Так они и путешествовали: девушка и гигантская змея. Однажды Лили даже очнулась в кольцах его тела, и, хотя он не причинил ей никакого вреда, скорее, наоборот, служил защитой во время ее сна, с тех пор Лили стала разводить костры. В местных степях это было проще простого: бросаешь горящую или тлеющую дрянь в лужицы с черной жидкостью - и костер готов, даже не совсем костер, а своего рода факел, который может гореть целую ночь, а быть может, и дольше.