Клер протянула ей трубку.

— Мне говорить с Этаном бесполезно.

Сэм набрала его номер. Этан ответил после третьего гудка.

— Этан, — встревожено произнесла Сэм.

— Да, Сэм, доброй тебе ночи.

— Этан, случилось недоразумение, и мы с Малькольмом разминулись. Теперь, похоже, он летит в Готмунд. Похоже, что там ему грозит опасность. Горолакс не отвечает. Я понимаю, что все это звучит, как полное безумие, но мне больше не к кому обратиться. Ты можешь помочь Малькольму?

Он слушал молча. Когда Сэм закончила, Этан еще какое-то время молчал, так что она уже готова была переспросить, слышит ли он ее.

— Я слышу, Сэм. — Отозвался он, и что-то в интонациях его голоса уже не понравилось ей. Он был что ли слишком спокойным и уравновешенным. — Сэм, я много думал об Абрахе, после того, как он покинул нас, и об обращении. И о северной ветви, к которой принадлежит Клер.

— Причем тут Клер? — Воскликнула Сэм, и, взглянув на нее, поняла, что звонит с ее телефона. — Да, я сейчас у нее, но сейчас речь не о ней, Этан.

— Я не об этом, Сэм. Я говорю о том, что теперь ответственность за нашу ветвь лежит на мне. И если я позволю себе подвергнуть себя и своих лучших людей риску, наша ветвь может оказаться в том же положении, что и ветвь Клер несколько столетий назад. К чему это приводит, ты можешь увидеть сама. Я не могу так поступить с моими детьми. После смерти Абраха, их больше некому защитить, кроме меня. И я больше не могу думать только о себе, я должен думать о них. Надеюсь, ты поймешь меня. Малькольм сам избрал свой путь, и это его выбор.

Сэм не знала, что сказать. Клер слышала весь их разговор и зло блестела глазами из другого конца комнаты.

— Трус, — прошипела она.

— В чем трусость, Клер? — Произнес он. — В том, что я не хочу бросать своих детей на произвол, как ваши старейшие? В том, что я забочусь о них?

— Вы же были с Малькольмом заодно. — Огрызнулась Клер. — Я не знаю, о чем вы там договаривались, но ты явно был замешан в этом, а теперь умываешь руки.

— Да, — отозвался он. Его голос стал более чужим и холодным. — Я был должен Сэм и Малькольму, но теперь считаю свой долг исчерпанным.

— Вовремя, — прошептала Сэм и отложила трубку в сторону.

— Гад, — констатировала Клер, и на этот раз Сэм была с ней полностью согласна. Этан был их последней надеждой, достаточно сильный для того, чтобы действительно спасти Малькольма и его людей.

Они сидели молча в холодной комнате, каждая в своем углу.

— Клер, — позвала Сэм, — у тебя точно нет никого в Готмунде?

Клер посмотрела на нее с измученной улыбкой, застывшей на ее лице:

— Как ты думаешь?

— А если бы ты могла спасти его, ты рискнула бы своей жизнью? — неожиданно спросила Сэм.

Клер продолжала смотреть ей в глаза.

— Да, — ответила она. И Сэм почему-то не сомневалась, что сейчас она говорит правду.

— Почему? — спросила Сэм, и, возможно, впервые внимательно посмотрела на лицо Клер. Сейчас на нем не было ни кокетства, ни притворных эмоций, ничего лишнего, так, словно смыли все ненужное и наносное.

— Сэм, — устало вздохнула Клер, — не задавай глупых вопросов. Ты ведь сделала бы то же самое. И делала, отправившись на совет.

Сэм не стала поправлять ее. В конце концов, она ведь так и не рассказала ей полную версию событий, приведшую к сбору совета. А теперь это тем более не имело никакого значения. Какая теперь разница, что она не рисковала жизнью для Малькольма, а только ради себя самой. И все, что она сделала благородного — это пыталась остановить Малькольма и Этана от самоубийства. И, несмотря ни на что, не смогла уберечь единственного дорогого ей вампира.

— Не вздумай казнить себя, — сказала ей Клер, — это тоже достаточно дурацкое и бессмысленное занятие, уж поверь мне.

Сэм снова подняла на нее глаза, и подумала, что Клер, наверняка казнила уже себя не раз за свою долгую жизнь. И теперь просила ее не повторять ошибок.

— Клер, — тихо проговорила Сэм, — Билли — не плохой. Не поступай так с ним.

Клер отвела взгляд.

— Я знаю. — Она помолчала. — И все же как бесит бессилие… Ты точно не можешь связаться с ним никак? Тьма слопала вашу связь без остатка?

— Посмотри сама, — Сэм пожала плечами. Она опять не стала поправлять Клер в том, что тьма слопала их связь немного раньше, чем в ночь совета. И электрическая волна прокатилась по ее позвоночнику от воспоминания о чернильном море тьмы, колышущемся у ее ног. Оно было таким живым, таким нежным, таким личным, что Сэм поймала себя на мысли, что снова хочет ощутить его прикосновение.

— Что с тобой? — спросила Клер.

— Ничего, — отмахнулась Сэм. — Воспоминания о той ночи.

— Да, — согласилась Клер, — даже я не видела ничего подобного.

— Твое счастье, — прошептала Сэм.

— Верно, — согласилась Клер, одумавшись, чем для нее это могло окончиться.

— Ты ощущаешь ее? — спросила Клер, всматриваясь в Сэм.

— Кого? — Сэм не нравилось направление их разговора. Ей не хотелось откровенничать с Клер.

— Тьму.

— Скорее она ощущает меня. — Пошутила Сэм, криво усмехнувшись. Но эта шутка оказала на Клер странное влияние: она резко отодвинулась от Сэм, и страх отразился на ее лице.

— Прости, наверное, нам пора прощаться. — Произнесла она и напряженно посмотрела на Сэм.

— Хорошо. — Кивнула Сэм и поднялась. Она хотела подойти и пожать на прощание Клер руку по привычке, но та отстранилась, и Сэм поняла, что это лишнее. Тогда она просто кивнула ей еще раз и вышла.

Ноги сами привели ее в старую квартиру возле железной дороги. Почему все ее пути сходились здесь. Особенно в те моменты, когда она была загнана в тупик. Было ли это совпадением? Или просто ее жизнь стала такой, что деваться больше было некуда? Возможно, так оно и было. Сэм привычным движением потянулась за ключом возле двери, замерла перед тем, как вставить его в замочную скважину, вслушиваясь. Внутри было тихо — значит, никто так и не поселился. Еще одна загадка: почему здесь в последнее время не жил никто, кроме вампиров. Сэм повернула ключ и вошла внутрь. Теперь в этом месте для нее оживали воспоминания сразу с двумя дорогими ей людьми. Одни воспоминания были богаче и мрачнее, и более затертые временем и недолговечностью памяти, другие — ярче и короче, напряженные и отчаянные, как и те часы, которые она провела тут в последний раз. Сэм с тоской сжала плед в руке, который по-прежнему лежал на кресле.

— Я должна, — прошептала она, не то уговаривая себя снова войти во тьму, не зная, что ее там ожидает на этот раз, когда игры становились все опаснее и непредсказуемее, не то пытаясь остановить себя от того тянущего, влекущего ощущения, которое поглощало ее при одном воспоминании о тьме.

— Я должна, — снова упрямо повторила она, думая о Малькольме, пытаясь ощутить его, летящего где-то в самолете.

Сэм сосредоточилась на мысли о лестничной площадке перед квартирой, в которой она провела ночь. Постаралась вспомнить все мелкие детали, которые могли ей пригодиться: цвет дерева на задвигающихся дверях старого лифта, царапины на стенах, цвет краски, кнопки у двери. И шагнула во тьму. Сэм настолько хорошо подготовилась к перемещению, что следующий шаг уже сделала на площадке перед знакомой дверью.

— Ух ты, — только и смогла проговорить она, потому что еще никогда так молниеносно не пересекала тьму. Она была в точке своего назначения. Еще секунду назад она находилась в старой квартире Дориана, а теперь — на другом конце света. В квартиру Сэм не стала пытаться зайти, да ей это и не было нужно. Нужно было лишь найти рейс, которым летит Малькольм, и каким-то чудом перехватить его раньше, чем другие.

В этот день рейса не оказалось. Сэм недоумевала, как такое могло случиться, и спустя какое-то время начала сомневаться, не было ли все от начала до конца подстроено хитроумной Клер. Ведь на самом деле не было никаких фактов, говорящих о том, что он действительно полетел в Готмунд. Но Сэм такой вариант скорее радовал, чем беспокоил, потому что она ощущала себя в состоянии вернуться в любой момент обратно. Но когда Сэм посчитала в уме числа, которые перестали для нее что-либо значить в последние несколько безумных дней, она поняла, что что-то здесь не сходится, и ровно один день выпал из ее жизни. И так как в Дитлок она прилетела вполне определенного числа, которое значилось в ее билете, она поняла, что день выпал во время ее потрясающего молниеносного перехода сквозь тьму. Настроение Сэм резко подупало. Вот почему ей не хотелось радоваться там, на лестничной площадке у квартиры — все казалось слишком простым. Она понятия не имела, куда ушло это время. Пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, она села на стул в том же кафе, в каком двумя днями раньше пила кофе. Что с ней произошло во тьме? Она абсолютно ничего не помнила, хотя провела там сутки. После нескольких тщетных попыток восстановить в памяти прошлое, в буквальном смысле канувшее во тьму, Сэм помчалась в справочное, и убедилась, что рейс благополучно прибыл вчера днем. Это означало, что если их схватили, то они уже пробудились и были в руках своих врагов. Сэм чуть слышно застонала.