– Я рада, что он помог вам.

– Я хочу, чтобы вы знали, что Гарри сделал это очень великодушно. Он не поставил никаких юридических или временных ограничений.

– Ну и хорошо! – Я киваю несколько раз подряд.

– И вот в условиях отсутствия договора о займе… – говорит Морланд и как будто спотыкается. Действительно, эта сугубо официальная фраза как-то не вяжется с тоном доверительного разговора. Морланд опускает взгляд на свои руки и нервно мнет их. Что его так взволновало? Наконец Ричард набирает в легкие воздуха и решительно, чуть поспешно произносит: – Я выплачивая долг небольшими суммами, ежемесячно. Старался собрать все свободные деньги и отдавал их Гарри. Ко времени его гибели я покрыл примерно половину суммы, остаток составил около десяти тысяч. В отношении долга я решил… – Морланд делает движение рукой, как бы помогая себе подобрать слово. – …Я решил не беспокоить вас лично, а связался с Леонардом и попросил его организовать перевод причитающихся вам денег.

– Боже милостивый! – Восклицаю я и смотрю на Морланда округлившимися глазами. При этом дрожу и смеюсь одновременно. – Так это были вы! А я-то думала…

– Простите. Я не хотел всех этих хитростей, но, сами понимаете, вынужден был пойти на них.

– А я подумала… – Но я не собираюсь рассказывать Морланду про Джека.

– Что кто-то просто из филантропических побуждений протянул вам руку помощи?

– Да.

– Еще раз извините. Я хотел избежать, как бы это выразиться, какой бы то ни было неловкости в наших отношениях. В любом случае, я уже готов был рассказать вам все, но тут случился этот эпизод с Джошем.

– Бог мой… – повторяю я, все еще пораженная и самой информацией Морланда, и тем, какую заботу он проявил о моих чувствах.

– Вам холодно! – заявляет он, выпрямляясь в кресле. Без лишних слов Морланд собирает еду на поднос, подхватывает его и, встав, направляется к дому, приглашая меня последовать за ним.

Еще несколько секунд я сижу, допивая вино. По телу разливается приятное тепло. И почему я так редко потребляю столь замечательный напиток? Затем направляюсь следом за Морландом.

– Но зачем выплачивать сразу такую большую сумму? – с неожиданной для себя широтой спрашиваю я Ричарда. – В этом нет никакой необходимости. Можете вернуть эти деньги и частями.

Морланд наклоняется к камину, чтобы разжечь его, и на секунду оборачивается ко мне. Взгляд у него почти яростный.

– У меня были деньги.

– И вы подумали, что мне они нужнее.

Ричард выпрямляется.

– Да, я подумал, что вам они нужны больше, чем мне. А деньги у меня были. – Голос у него сухой и резкий.

Я понимаю, что говорю не то. В конце концов, его финансовое положение – не мое дело.

– Я…

– Вы ничего не ели, – перебивает он меня.

Я смотрю на свою тарелку и, согласившись с Ричардом, беру ее и усаживаюсь на полу возле камина.

– Спасибо вам за деньги, – серьезно говорю я. – Они мне сейчас очень пригодятся. Конечно, я от них не откажусь.

Морланд сидит в кресле напротив меня.

– Хорошо! – просто произносит он и широко улыбается. И от этой улыбки возникшая было в наших отношениях натянутость сразу исчезает.

Разговор переходит на другие темы. Вернее, я подталкиваю Морланд к тому, чтобы он заговорил о чем-то другом, а сама слушаю. Как хорошо хоть на какое-то время забыть о своих проблемах. О Доусоне, о ружье, об остальных неприятностях. Как хорошо вслушиваться в спокойный голос Морланда, рассказывающего мне о своей работе, о ежемесячных поездках в Саудовскую Аравию. Жизнь там имеет свои прелести: охотничьи экспедиции по пустыням, приглашения к местным богачам… Однако, есть в ней и сложности. Например, необходимость соблюдать сухой закон. «Разумеется, ничего страшного, но сильно обедняет жизнь». К тому же слуги в Саудовской Аравии имеют обыкновение неправильно раскладывать белье, а на завтрак подавать жареные мозги козленка или еще что-нибудь похлеще. Морланд говорит с легкой улыбкой, и я понимаю, что таким образом старается развлечь меня. В разговоре он вскользь затрагивает тему друзей. Вопроса о своей семье он не касается.

Когда камин разгорается в полную силу и становится жарко, я перехожу в кресло. Щеки у меня горят. Может, от тепла, а, может, и от вина, которое я продолжаю бесстрашно пить. Наступает вечер. За окнами – приятный полумрак. Мне неожиданно хорошо и спокойно. Морланд испытывает явное облегчение от того, что мы миновали тему о долге. Он говорит уверенно и охотно. Мы обсуждаем какие-то взаимно интересные вопросы, рассказываем что-то из прошлого о себе. Возникает такое ощущение, что мы знаем друг друга уже давно. Это ощущение одновременно и приятное, и волнующее.

Я думаю о своем будущем. И представляю, что в одно прекрасное время смогу вот так же, как сейчас, встречаться и общаться с теми, кого выберу сама, безо всяких оглядок на прошлое. И моя жизнь вновь будет принадлежать мне, когда я, может быть, найду кого-то, с кем смогу ее разделить.

Разумеется, я не настолько опьянела от вина и от этих мыслей, чтобы показать Морланду, о чем думаю. И все же, когда он рассказывает, как несколько лет назад приходил в этот, в то время чужой ему дом на какую-то вечеринку, я обращаю внимание на мужественную линию его рта и носа и продолжаю свои размышления. Почему этим «кем-то» не может быть Ричард? Интересно, что за жизнь ждала бы меня с ним?

Ну, это уж слишком! Я отбрасываю все фантазии и возвращаюсь на землю. Я не имею права и думать о каких-то отношениях с Морландом. Даже если бы не была ему безразлична… Даже если бы он (один шанс из ста) был свободен, связь с ним оказалась бы сумасшествием.

Эту мысль я встречаю не без сожаления.

Видимо, Морланд замечает что-то в выражении моего лица. Может, он обращает внимание на резкость, с которой я ставлю свой бокал на столик.

– Все в порядке? – спрашивает он, прерывая свой рассказ.

– Да, да. Нельзя ли попросить у вас кофе? Черного, если можно.

– Черного? Ну, не знаю… – несколько насмешливо произносит Ричард и уходит на кухню.

К моменту его возвращения с кофе я стряхиваю с себя остатки опьянения. Я снова в порядке. Используя возникшую между нами доверительность, задаю Ричарду вопрос, над которым давно думала.

– Скажите, что на самом деле случилось с Гарри?

– Простите? – насторожился Морланд.

– На Фолклендах. Странно, но от того времени у него не осталось друзей. Ведь на поминальной службе никого не было, за исключением того полковника и вас.

Ричард хмурится.

– Эллен, мне трудно сказать что-то определенное. Тогда я Гарри почти не знал. Мы служили в разных подразделениях.

– Но что-то ведь там случилось?

По тону Морланда я чувствую, что попала в точку.

– Эллен, – мягко произносит он, – эти дела… Кто в них что понимает? И потом, прошло столько времени. Какое теперь это имеет значение?

Я осмысливаю его слова и, стараясь придать своему голосу значимость, говорю:

– Думаю, что имеет. Когда-то я должна узнать об этом. И предпочитаю услышать это сейчас и от вас. – Судя по всему, мне не удалось убедить Морланда. – Только не думайте, – хрипло смеюсь я, – будто вы можете рассказать мне о Гарри такое, что меня удивит. В том, что касается Гарри, меня уже не удивит ничто. Я вовсе не заблуждаюсь на его счет. – Медленно отхлебывая кофе, проигрываю в уме сказанное. Я понимаю, что это вышло несколько резче, чем мне хотелось бы, и уже спокойнее добавляю: – Просто мне необходимо знать о Гарри все. В том числе и для того, чтобы справиться с его утратой. И это чистая правда.

– А, может, Гарри был просто не расположен к дружбе? – произносит Морланд. Он нервно мнет свои пальцы.

Я разочарованно смотрю на него. И почти укоризненно качаю головой.

Морланд изучающе смотрит мне в глаза и, похоже, видит мой твердый настрой. В выражении его лица появляется решимость, он глубоко вздыхает и усаживается в кресле поудобнее.

– Хорошо, – медленно начинает Ричард, – действительно вокруг Гарри на Фолклендах кое-что было. Какие-то слухи. Проблема ведь в том, что по армейским делам получить объективную информацию сложно. Каждый знает что-то отрывочное. Кроме того, каждый препарирует свои сведения так, как ему выгодно. А причин на это много: старые счеты, желание переложить свои ошибки на другого и так далее. Так что… В общем, если исходить из этих слухов, то взводу Гарри не повезло. Почему это произошло, не знаю. Может, они неудачно приземлились. Со мной такое тоже случалось. Может… – Морланд осторожно подбирает слова, – … Гарри упустил контроль над коллективом. Знаете, как это бывает? Чуть затянул с решением и все, ситуацию уже не поправить. А подчиненные тебе этого не простят. Судя по всему, лидерство вообще давалось Гарри не так-то легко… В общем… ходили слухи, будто взвод Гарри продвигался к месту боя не так быстро, как следовало бы, и что подчиненные винили его в этом.