Джардин смотрел на свою добычу, еще не вытащенную на берег, но уже крепко заглотившую крючок, и ему вспомнилась строчка из стихотворения Йитса: «Невинные души в себе поглотив…» Он не мог вспомнить предыдущие строчки, которые, по-видимому, тоже звучали неплохо.

Обед с Пабло Энвигадо и Рестрепо проходил в натянутой обстановке. Они обсуждали проблемы распространения наркотиков, пользуясь условными фразами, и любой, подслушавший их разговор, решил бы, что речь идет об обычном коммерческом бизнесе. Суть предложения картеля заключалась в том, что он будет ежемесячно различными контрабандными методами поставлять в Европу партии кокаина общим объемом примерно 3,68 тонны, причем они планировали 30 % потерь за счет деятельности таможни и полиции. Таким образом, оставалось 2,57 тонны чистого кокаина, который будет тайно распространяться «временными» среди надежных оптовых торговцев во всех странах Европейского экономического сообщества. ИРА будет и дальше контролировать распространение кокаина вплоть до городских розничных торговцев, обеспечивая безопасность всех операций.

От «временных» не требовалось вступать в контакт с распространителями. Их контракт с Боготой и Медельином предусматривал организацию, в тесном взаимодействии с Рестрепо, безопасного получения наркотиков в Европе крупными торговцами, которые разбавляли кокаин, прежде чем передать его торговцам помельче, а те снова разбавляли его и передавали розничным торговцам, а эти опять разбавляли (мелом, тальком или чем-нибудь подходящим) и рассыпали конечный продукт в маленькие бумажные пакетики размером примерно три на два дюйма.

В обмен на это два миллиона долларов США будут переводиться в любую запутанную международную банковскую систему, которыми пользовалась ИРА для пополнения своих фондов, складывающихся от присвоения субсидий Европейского экономического сообщества, мошенничества в области социального страхования, ограбления банков, содержания нелегальных баров, проституции и порнографии.

Энвигадо говорил мало. Разговор в условных фразах и обтекаемых выражениях велся человеком, называвшим себя Рестрепо. Но Рестрепо все-таки проинформировал судью, что дон Пабло, путешествующий под именем Хавьер Пречиозо, о чем и свидетельствовал его испанский дипломатический паспорт, одобряет разработанную и осуществляемую ИРА систему пополнения и распоряжения фондами, скопированную с той, которую уже в течение более семидесяти лет преступной деятельности развивают и совершенствуют пять семей нью-йоркской мафии.

Пирсон был слишком скромным и трезвомыслящим человеком, чтобы признаться в своем участии в разработке этой системы. А кроме того, он был глубоко опечален тем, что Брендан Кейси запятнал эту четкую, хотя и незаконную, экономическую систему проституцией и порнографическими видеофильмами. А теперь еще и наркотиками. Предел бесстыдства.

Он улыбнулся и поблагодарил дона Пабло за комплимент. Предполагалось, что следующим шагом «временных» будет организация системы складов и сети курьеров, которую впоследствии проверит и одобрит Рестрепо. Детальную информацию об основных пунктах доставки кокаина в Европу сообщат Пирсону, когда он официально от имени ИРА примет предложение Энвигадо. Тогда же и будет проведено расширенное совещание с целью установления контактов с оптовыми торговцами из всех стран.

Ошеломляющие масштабы операции поразили Пирсона. Он был опытным судьей и располагал собственной информацией и текущими документами Управления по борьбе с наркотиками и таможни относительно наркотиков и возбуждающих средств в Европе. Кокаин считался не наркотиком, а сильнейшим возбуждающим средством.

И вот Пабло Энвигадо собственной персоной сидел за столом напротив и рассуждал о партиях смертоносного белого порошка, в десять раз превышающих те, которые власти могли представить себе в самом кошмарном сне.

— Давайте подышим вечерним воздухом, джентльмены. И сможем обсудить детали… — услышал Пирсон собственный голос, как бы смиряющийся с новыми, ошеломляющими планами адвоката медельинских гангстеров.

— А я, пожалуй, пойду спать, последние несколько дней меня сильно утомили, — сказал Энвигадо. — Если вы можете, сеньор, посмотреть мне в глаза и сказать, что мы договорились, у Луиса есть все полномочия продолжить разговор…

Пирсон сидел не шевелясь. Он был уверен, что где-то в темноте, ближе к откосу, раздался звук, будто лопнула покрышка. Пистолет с глушителем. И слабый вскрик. Судья чувствовал на себе пристальные взгляды обоих колумбийцев, ожидавших его ответа. И еще он чувствовал, как на висках выступили капельки пота.

Официанты в белом бесшумно сновали по залу, приглушенный шум сдержанных разговоров доносился со столиков, стоящих поодаль, а соседние столики с двух сторон пустовали. Пирсон пытался уловить звуки, не вписывающиеся в окружающую обстановку, к этому его приучила тайная жизнь и профессия. В суде, где заседал он, во время слушания важных уголовных дел иногда стояла такая тишина, что, казалось, можно услышать, как пролетит муха. И он, пожалуй, слышал, потому что обладал обостренным слухом.

Но, похоже, никто, кроме него, ничего не слышал, и судья отнес это на счет своей усталости, затруднительного положения и ясного понимания того, что этот зал, заполненный неприметными, но вооруженными до зубов телохранителями, в данный момент, возможно, является самым опасным местом в Европе.

Пианист в баре за террасой ресторана заиграл «Не плачь по мне, Аргентина». Пабло Энвигадо встретился взглядом с судьей и улыбнулся.

— От имени моей компании я принимаю ваше предложение, сеньор Пречиозо. Следующим шагом будет изучение возможности его осуществления.

— О, все вполне осуществимо, — подал голос Рестрепо. — Мы бы не сидели здесь, если бы не были убеждены в этом.

Его холодный взгляд, устремленный на Пирсона, как бы говорил: «Не порите ерунду».

— Я имел в виду, какой из методов транспортировки, оформления документации и доставки наиболее осуществим. И еще вопрос людей. Боюсь, вы считаете, что моя компания располагает бо́льшими возможностями, чем есть на самом деле.

Энвигадо вытер рот белоснежной салфеткой.

— Это вы после обсудите вдвоем. Приятно было иметь с вами дело, приятель.

«Приятель? Боже мой, до чего невоспитанный человек».

— Можем мы что-нибудь сделать для вас? Пока вы здесь.

— В каком смысле?

— В смысле женщин. Я имею в виду… — Пабло наклонился вперед и с отталкивающей фамильярностью схватил Пирсона за запястье, — …что мы видели вашу прекрасную потенцию.

Его плечи затряслись от смеха.

— Я, пожалуй, подожду, пока вернусь к жене, — резко отрезал судья и ужаснулся в душе, представив себе, что Мараид могла бы изменить ему.

— Как угодно. Луис, прогуляйся с нашим другом. Объясни детали и договорись о новой встрече в ближайшем будущем. Хорошо? Прощайте, я иду спать. Ты ведь приготовил мне пару цыпочек, да?

Теперь настала очередь Рестрепо выглядеть смущенным. Оказывается, он еще и подыскивал шлюх для Энвигадо. Адвокат сказал что-то по-испански, и это наверняка начало: «Да, сэр, все устроено, парочка самых послушных цыпочек из Флоренции уже ожидает вас в спальне».

Энвигадо кивнул, вставил в рот длинную сигару, прикурил от услужливо зажженной Рестрепо спички, поднялся и, довольный, вышел из ресторана, сопровождаемый телохранителями, которые просто заслуживали Оскара, потому что так умело выполняли свои обязанности, что никто из посторонних в ресторане, похоже, даже и внимания на них не обратил.

— Не хотите ли кофе, сеньор? Или коньяку?

Теперь Рестрепо чувствовал себя более раскованно, как будто они были просто равными по положению служащими Энвигадо.

Если быть честным на сто процентов (а когда он последний раз был честным на сто процентов? Когда дела организации позволяли ему это?), то не было в мире другого такого места, где Пирсону так не хотелось бы находиться сейчас, чем этот ресторан, да еще в компании этого громилы.