Пабло продолжал улыбаться, как будто и не услышал сказанного. Он не произнес ни слова, пока они не подошли к опушке. Окружающие отошли в сторонку от Германа Сантоса, и он остался стоять перед хозяином один.

Гарсиа почувствовал скрытую ярость Энвигадо, замолчал и оставил Энвигадо и Сантоса вдвоем.

Герман Сантос старался не смотреть в глаза Пабло.

— Что за проблема, Герман Сантос? — тихо спросил Энвигадо. Где-то в лесу завизжали обезьяны.

— Дон Пабло, мой брат все еще в Нью-Йорке… — Сантос с трудом заставил себя посмотреть в глаза Энвигадо.

— Почему? Он что там, еще не всех шлюх перетрахал?

— Дон Пабло, Рикардо потерял девчонку.

— Потерял? Что значит потерял?

— Понимаете, мы перехватывали все звонки и письма ее родителей, а сама она не пыталась связаться с ними. Но они с Рикардо поссорились, он сказал ей, что она убивает себя порошком, а ей непременно хотелось попробовать «крэк». Рикардо предупредил ее, чтобы она не глупила, девчонка рассердилась и ушла в спальню. Он запер дверь на ключ и пошел выпить пива, а когда вернулся, ее уже не было. Она позвонила в службу сервиса и удрала. Рикардо предупредил всех на улицах, но девчонка словно сквозь землю провалилась.

Наступила тишина, замолчали даже вопившие в лесу обезьяны, и только где-то вдали раздавался стук дятла. А еще были слышны шумы рации одного из телохранителей. Эти звуки только еще более усиливали зловещую тишину.

Энвигадо внимательно посмотрел на Германа. Его уже можно считать мертвецом, Энвигадо вправе распорядиться его жизнью по своему усмотрению.

— О чем предупредил? На каких улицах?

— У нас связи почти со всеми гангстерскими шайками в Нью-Йорке и в департаменте полиции. Люди уже ищут ее, но они не знают, насколько она важна для нас, мы не стали говорить об этом по определенным причинам. Лично я считаю, что девчонку сбила машина и она находится в больнице. Мы проверяем и больницы, но у Рикардо нет ее фотографии.

— У Рикардо… нет ее… фотографии?

Окружавшие их люди услышали в этих словах смертный приговор, и каждый поблагодарил Деву Марию, что не находится сейчас на месте Германа.

— Так нас учил инструктор-израильтянин. Для Рикардо небезопасно было иметь фотографию девчонки.

Энвигадо задумался, принимая решение.

— А у нас есть ее фотография? — спросил он, не обращаясь ни к кому персонально.

— Конечно, шеф. — Хесус Гарсиа стоял футах в тридцати, но в наступившей тишине все могли слышать его слова. — У меня в досье есть две ее фотографии. Надо было, чтобы Рикардо знал, как она выглядит. Мы получили их от… друзей из Рима.

Энвигадо кивнул и заговорил, обращаясь к Хесусу, но не глядя на него:

— Сделай копии и отправь их нашим друзьям из департамента полиции Нью-Йорка. Как быстро можно это сделать?

— Можем отправить по факсу, шеф. Воспользуемся полицейской линией связи.

— Наш человек на узле связи полиции надежен?

— С ней все в порядке. У нее есть отец, мать и двое братьев в Ланоке. Братья работают на нас.

Энвигадо нахмурился.

— Сегодня?

— Постараемся, в крайнем случае завтра.

— Завтра. Хорошо. Луис…

Рестрепо подошел ближе.

— Луис, лети в Нью-Йорк. Это очень важно.

— Понял.

— Найдешь там Рикардо и передашь ему, что его брат умрет медленной смертью, если к концу недели он не отыщет девчонку и не доставит ее сюда в Антьокию.

Энвигадо без всякой злобы, а даже с симпатией посмотрел на Германа, который заправлял делами картеля в Майами и Новом Орлеане, имея в своем распоряжении миллионы.

— Герман, лично к тебе я ничего не имею. Ты будешь свободен сразу, как только твой сосунок-братец привезет сюда в целости и сохранности эту маленькую наркоманку.

Энвигадо наклонил голову, мысли его были заняты уже другими делами. Он ласково потрепал Германа Сантоса Кастанеду по плечу и направился к поджидавшему «доджу». Двигатель машины ожил, и Мурильо распахнул дверцу.

К своему неудовольствию Герман Сантос никак не мог унять жестокую дрожь в руках. Сонсон показал ему, что он должен сесть во вторую машину.

В то время как Рестрепо на следующий день летел рейсом «Авианка» из города Барранкилья на карибском побережье Колумбии в Майами, где ему предстояло пересесть на рейс «Америкэн эйрлайнз» до Нью-Йорка, Эдди Лукко сидел в нью-йоркском отделе управления по борьбе с наркотиками, изучая подноготную Рикардо Сантоса, который и был тем парнем, изображенным на фотографии вместе с девушкой, найденной мертвой на Центральном вокзале. А персонал южноамериканского отдела Дэвида Джардина, помимо прочих дел, занимался в тот момент улаживанием различных административных формальностей, связанных с увольнением капитана Генри Майкла Алькасара Форда из армии Великобритании, а Малькольма Уильяма Стронга из службы прокуратуры, оформлением их по контракту на службу в секретную разведывательную службу, размещением и подготовкой.

А в это же время в ста девяноста милях к западу от Министерства иностранных дел Великобритании судья Юджин Пирсон сидел в складе для гробов одного из похоронных бюро Дублина вместе с другими пятью мужчинами, составлявшими Военный совет «временной» ИРА.

Предметом обсуждения было смягчение ущерба для ИРА, вызванного возмущением в Соединенных Штатах Америки в связи с гибелью американских болельщиков во время взрыва на вокзале Кингз-Кросс.

Американская пресса и телекомпания Си-эн-эн продемонстрировала ужасные сцены этой кровавой бойни, а особенно потрясала всех фотография молоденькой девушки из Висконсина с оторванной по колено ногой и вылезшими из орбит глазами на залитом кровью лице.

— Они не должны были публиковать подобные фотографии, — сказал лидер партии Шинн фейн Сайаран Мерфи. — Впечатление от них действительно неприятное. Мне кажется, пора припугнуть нескольких редакторов. У них на уме одно — побольше бы продать своих проклятых газет.

При этих словах Юджин Пирсон закрыл глаза. Святые Мария и Иосиф, это действительно был печальный день, когда громилы и политические недоучки из Дерри и Белфаста, получившие свое скудное образование в тюрьме Лонг-Кеш, вышвырнули из рядов «временной» ИРА Рори О’Брейди, Дайти О’Коннелла и других основателей «временной» ИРА. Они захватили лидерство путем быстрого и разрушительного переворота, произошедшего в 1984 году в Дублине во время ежегодной конференции политического движения Ард фейсс. Представителей старой гвардии обругали и унизили с трибуны в этаком маоистском стиле так, что они были вынуждены покинуть конференцию и, чтобы сохранить лицо, заявили на следующий день об окончательном разрыве и образовании партии республиканская Шинн фейн. И, хотя новоиспеченная партия получила небольшую поддержку и некоторое количество оружия и взрывчатки от экстремистов из Ирландской национально-освободительной армии, никто не принимал ее во внимание.

Юджин Пирсон наблюдал за расколом и молча присоединился к победителям в этой схватке, закончившейся, к счастью, без кровопролития.

На самом-то деле именно Пирсон написал большую часть речи для вице-президента Шинн фейн Мартина Магинесса, чье заявление с трибуны вызвало раскол, в результате которого власть из рук «временных» из Дублина перешла к боевикам «временных» из Северной Ирландии. К людям, которые занимались убийствами и чьи руки обагрены кровью.

Теперь «временные» с яростным упорством придерживались стратегии «одного большого толчка», требовавшей больших денег, чтобы с максимальным успехом использовать тонны оружия и взрывчатки «семтекс», предоставленных им ливийским полковником Каддафи в 1987 году. Так и возник план Кейси воспользоваться колумбийскими наркодолларами.

Свои советы Пирсон излагал коротко, без лишних слов, а остальные — даже Кейси — внимательно слушали его. У судьи были хорошие мозги, он инстинктивно чувствовал, как можно последствия самых худших трагедий, вроде взрыва бомбы в поминальное воскресенье во время панихиды по англичанам и ирландцам, погибшим в Эннискиллене или убийства из автомата маленькой девочки в Германии психопатом Мартином Шихи, свести до минимума, а иногда и обернуть себе на пользу.