— Спасибо, Джимми. А сейчас отдохни. Пока. — Джардин положил трубку телефона и потер руками усталое лицо. Затем потянулся, закинув руки за голову, совершенно не выражая беспокойства по поводу такого оборота событий.

Хетер он отослал домой в три часа ночи, а они с Кейт по очереди спали и дежурили возле телефона. Дэвид объяснил Кейт, что операция заключается в слежке за человеком по имени Рестрепо во время его пребывания в Женеве. Он решил, что нет необходимости перегружать ее излишней информацией, но Кейт Говард была чрезвычайно проницательна. И, когда Дэвид Джардин впервые отправился спать, попросив не будить его, пока швейцарские власти не вознамерятся арестовать колумбийского адвоката, Кейт поняла, что уже не первый раз настоящей задачей секретной службы в лице Дэвида Арбатнота Джардина является прикрытие и тайная защита объекта от рук закона.

В пять часов утра Джардин поднялся и сменил Кейт, которая поспала пару часов в комнате отдыха позади кабинета Джардина.

Сейчас она лежала на стеганом спальном мешке, покрывавшем походную кровать, накрытая клетчатым дорожным пледом, о котором Дэвид с гордостью сообщил ей, что им накрывали любимую скаковую лошадь его покойного отца. Глаза у Кейт были открыты, она смотрела на маленький столик около постели, на котором лежала ее аккуратно сложенная юбка, а блузка висела на спинке деревянного стула. Спальный мешок и диванная подушка под головой пахли Дэвидом Джардином. Его стойкой лавровишневой водой с легким запахом корицы, его волосами, запах которых она помнила с того самого вечера, когда он воспылал страстью к ней. Это был запах молодых волос и какого-то мужского кондиционера для волос, смешанный с… запахом пота. Но какой-то свежий, притягательный запах. Ей даже показалось, что сейчас она увидит сумку для крикета или майку для игры в регби, валяющиеся в углу, как в школьных комнатах ее младших братьев. Так вот кого напоминал ей Джардин… большого школьника-переростка.

Еще в Оксфордском университете, когда она занималась в команде гребцов, Кейт к своему смущению и удивлению обнаружила, что некоторые друзья ее восемнадцатилетнего брата могут быть более привлекательны в физическом плане, чем многие из мускулистых, симпатичных гигантов, с которыми она ежедневно тренировалась.

В конце последнего университетского семестра Кейт Говард подумывала о поездке в долгосрочную антропологическую экспедицию в Папуа-Новую Гвинею. И тут руководитель группы пригласил ее на обед в колледж Магдалины, где познакомил со спокойным шотландцем лет пятидесяти, который внимательно слушал ее высказывания о тактике гребных гонок, текущих делах и планах на будущее. У него были добрые, умные глаза, которые все же не могли полностью скрыть таящейся в нем определенной жестокости и крутого нрава.

Он сказал ей, что работает в Министерстве сельского хозяйства и рыболовства.

Как бы там ни было, примерно через неделю Кейт получила письмо от этого человека. Он приглашал ее перед принятием окончательного решения относительно Папуа-Новая Гвинея приехать в Лондон и поговорить с его коллегой, у которого есть интересное предложение по поводу ее дальнейшей карьеры.

И Кейт отправилась в Лондон, скорее просто из любопытства, а там очутилась за чашкой кофе в офисе на Куин-Энн-гейт, как раз позади Бродвея в Вестминстере. Шотландец представил ее женщине лет сорока, у нее было приятное чувство юмора и привычка склонять голову набок, когда она слушала Кейт и не мигая смотрела ей прямо в глаза. А может, Кейт это просто показалось. После часа расспросов, любезно перемежаемых случайными разговорами, они сообщили Кейт, что, по их мнению, она может получить интересную и достойную работу в их правительственном учреждении. Но это было не Министерство сельского хозяйства, не Министерство обороны, хотя и имело довольно тесные связи с последним. Это была служба разведки, называемая иногда МИ-6. Наивная Кейт вежливо поинтересовалась, имеет ли их служба отношение к МИ-5 и чем они вообще занимаются.

— МИ-5, дорогая, — пояснил шотландец, — это правительственная служба безопасности и контрразведки. В ее задачу входит защита государства от иностранных шпионов, подрывной деятельности, диверсий, террористов, а также охрана наиболее важных государственных секретов от любопытных недоброжелателей. МИ-5 тесно взаимодействует с полицией, и особенно со специальным отделом.

— А наша работа, — добавила высокая, приятная женщина спокойным, хорошо поставленным голосом, — заключается в том, чтобы делать во всех странах мира именно то, от чего защищает нас МИ-5. Мы удовлетворяем любопытство нашего правительства относительно их секретов, которые они так тщательно охраняют.

— МИ-5 полицейские, а мы пираты, — заметил шотландец, и в его спокойных, понимающих глазах промелькнули искорки. — Кроме того, мы разъезжаем по всему миру. И одеваемся лучше.

И на эти слова Кейт Говард попалась как на крючок. Ее всегда привлекало пиратство.

В «фирме» она пришлась ко двору, довольно быстро и успешно продвигалась по служебной лестнице и к двадцати девяти годам уже руководила отделом кадров, который занимался подбором и вербовкой агентов по контракту, и ее подопечные принимали участие даже в наиболее секретных операциях. Она очень гордилась подобным доверием и оправдывала его.

И вот теперь она в самом центре службы, о которой всегда мечтала… Оперативная работа.

А может быть, это только начало?..

В любом случае Кейт радовалась, что участвует в операции «Коррида». Она нутром чувствовала, что если успешно справится со всем, то, возможно, в один прекрасный день сама окажется за границей на оперативной работе. В своей наивности она попросила Бога, чтобы он выполнил ее желание.

Наверное, было бы лучше для нее, если бы Господь в этот момент, как в Ветхом Завете, послал Кейт Говард знак. Предостережение.

Но он не сделал этого в своей мудрости.

Кейт услышала конец разговора Дэвида Джардина с швейцарским резидентом, похоже было, что Рестрепо обвел всех вокруг пальца и операция прекращалась. Если чутье не подводило ее, то Джардин будет только доволен тем, что колумбийский адвокат оставался на свободе, а значит, против него можно продолжать вести игру.

Дважды за ночь у нее промелькнуло какое-то нежное чувство к этому большому, сложному человеку, который спокойно и решительно готовил один из классических шпионских ходов в операции «Коррида», если, конечно, он окажется удачным. Несмотря на его явный интерес к ней, Дэвид Джардин вел себя как истинный джентльмен, стараясь не смущать ее.

Раздался тихий стук в дверь.

— Ты проснулась?

— Да…

Небольшая пауза.

— Кейт, наш подопечный исчез. Думаю, мы вполне можем закрыть нашу лавочку и вернуться в свои удобные постели.

Кейт улыбнулась и поднялась с кровати, вымыла лицо, почистила зубы и оделась. Чувствуя себя посвежевшей, она открыла дверь. Джардин оторвал взгляд от стенного сейфа, который закрывал в этот момент.

— А ты не хотел бы пойти позавтракать?.. — спросила Кейт, и сердце у нее учащенно забилось.

Дэвид Джардин медленно улыбнулся и выпрямил болевшую спину.

— Черт побери, а почему бы и нет?..

Хуан Бакьеро был не из тех, кто проявляет свои эмоции, и уж во всяком случае не демонстрировал их перед незнакомцами. Непроницаемый взгляд его карих глаз устремился на Эдди Лукко, он совершенно игнорировал розыскное досье Управления по борьбе с наркотиками, которое детектив протягивал ему для ознакомления. Его фотография, имевшаяся в досье, должно быть, сделана переодетым полицейским в майамском пивном баре «Бергинс».

Внешне-то он мог оставаться спокойным, но внутри у него все оборвалось. Картель посылал своих людей работать за границу, обычно выбирали женатого человека, иногда и с детьми. Они поселялись в удобных домах или квартирах, из которых легко можно улизнуть в случае опасности. Жили скромно, не привлекая к себе внимания, ездили на неприметных автомобилях, купленных за наличные. Занимались они каким-нибудь законным бизнесом, оправдывавшим внезапные разъезды и солидный оборот капитала. Выплачивали страховку, платили налоги, избегали арестов за превышение скорости и штрафов за неправильную парковку.