Знаменитому Ботинку не хотелось идти в Пресидио.

— Злой шериф арестует меня, — говорил он Пи Аю. — Он думает, что я украл лошадь. Хоть это было давно, он все равно припомнит.

— Нам нужны патроны, — напомнил ему Пи Ай. — Если у нас не будет патронов, мы оголодаем и никогда не найдем капитана.

Переход, через Пекос дался им нелегко. Было очень холодно, и антилопы не подходили на расстояние ружейного выстрела, вынуждая Пи Ая расходовать зря боеприпасы. Последние тридцать миль они прошли вообще без пищи.

— Сейчас ты работаешь на капитана, — уговаривал Пи Ай Знаменитого Ботинка. — Ты вроде как его помощник. Донифан не осмелится арестовать помощника капитана Калла.

Но злой шериф Донифан и его одноухий помощник все-таки пришли в оружейную лавку Пресидио и наставили на них винтовки. У Донифана были длинные усы и еще в запасе два пистолета. У одноухого помощника было красное от пьянства лицо. С тех пор как Билли Уильямс отстрелил ему ухо, жизнь у него стала нелегкой. Люди насмехались над ним, а его босс Донифан не проявлял никакого сочувствия. Впрочем, каждый на границе знал, что Донифан просто неспособен проявлять сочувствие.

— Мы ждем здесь капитана Калла, — объяснил Пи Ай, когда увидел направленные на них винтовки. — Мы оба его помощники. Нас наняли помочь капитану усмирить Джо Гарзу.

— Этот индеец — конокрад, — заявил Донифан. — Однажды пожар помог ему сбежать от меня, но больше ему ничто не поможет.

— Его зовут Знаменитым Ботинком потому, что он всюду ходит пешком, — сообщил Пи Ай. — Он не стал бы красть лошадь хотя бы потому, что она ему не нужна. Единственное, для чего она могла бы понадобиться ему, так это для еды.

— Кража лошади для еды — все равно кража, — отрезал Донифан. — Топайте к тюрьме.

— Я не украл ни одной лошади в своей жизни, — возразил Пи Ай. — Почему вы арестовываете меня?

— Потому что ты находишься в одной компании с конокрадом, — ответил шериф. — И тоже можешь оказаться на поверку таким же.

Пи Ай двинулся к тюрьме, чувствуя себя виноватым перед Знаменитым Ботинком. Ему следовало пойти в город за патронами одному. Но он не прислушался к совету старика и оказался в дураках. Почти каждый раз, когда он пропускал мимо ушей чьи-то советы — будь то Лорены, или господина Гуднайта, или капитана Калла, — у него появлялись причины сожалеть об этом.

Донифан посадил пленников в разные камеры.

— Как только я повешу этого краснокожего ниггера, а сделаю я это очень скоро, ты будешь свободен, — заявил Донифан. — Подозреваю, что ты тоже преступник, но пока не могу этого доказать.

На следующий день несколько человек пришли в тюрьму поглазеть на Знаменитого Ботинка. Каждому из них Донифан говорил, что поймал его после побега. Шериф решил продержать старика с неделю, чтобы все убедились, что от него не уйдет ни один преступник, а затем уж публично повесить индейца в назидание другим. Обычно он просто выводил таких во двор и вздергивал. Старый индеец с пристрастием к конскому мясу у него обычно не удостаивался публичной казни. Но Знаменитый Ботинок был единственным, кто сбежал из тюрьмы Донифана, и он хотел, чтобы на всей границе знали, что шериф покарал беглеца.

Неоднократные заявления Пи Ая о том, что Знаменитый Ботинок работает на капитана Калла, лишь раздражали Донифана. И чтобы продемонстрировать свое раздражение, он два дня не давал старику еды. А когда Пи Ай попытался поделиться с ним своей похлебкой, Донифан перевел Знаменитого Ботинка в дальнюю камеру, куда передать еду было невозможно.

— Почему ты моришь его голодом? — спросил Пи Ай. — Вся его вина лишь в том, что он ел сдохшую лошадь, да и то было несколько лет назад.

— Он уклонился от закона — моего закона, — ответил Донифан. — Он заслуживает худшей участи, чем смерть от голода, и он получит ее.

Знаменитый Ботинок молчал. Говорить со злым шерифом — все равно, что мочиться против ветра. Он стал жалеть, что покинул Мадре. Его жизнь истекала, и было жаль, что конец ей положит злой шериф. Он надеялся умереть возле Рио-Рохо, хотя и не установил еще контакта с духом своего деда. Вдоль этой реки обитало много душ кикапу, и лучше было бы испустить свой дух там, а не в тюрьме злого шерифа.

И все же Знаменитый Ботинок был достаточно старым и пережил многих людей своего племени и потому знал, что мало кому удается выбрать место своего ухода из жизни, как и появления тоже. Только самые мудрые старцы в племени могли определять, где и когда принять смерть. Это под силу лишь мудрейшим, но даже им недостаточно одной только мудрости для этого, надо еще, чтобы была удача. Удача, по его мнению, в жизни человека значила больше, чем мудрость. Знаменитому Ботинку казалось, что именно счастливчикам удавалось умирать в нужное время и в нужном месте.

Сам он был счастливым, ибо выжил не только среди мексиканцев, но и среди белых. И те и другие ненавидели индейцев, но ему удалось прожить долгую жизнь. Сожаление вызывало только то, что не удалось удержать последнюю жену. Она разочаровалась в нем и бросила его как раз тогда, когда он только начинал оценивать ее по достоинству. Он долгие годы скучал по ней и скучает поныне, когда вспоминает ее.

Ему хотелось бы также научиться читать. Теперь уже не сбудется его мечта о том, что жена Пи Ая покажет ему, как это делается. Одноухий помощник, который ненавидел его меньше, чем злой шериф, дал ему обрывок старой газеты с книжными следами на нем. Знаменитый Ботинок старался напоследок что было сил, но так и не смог постичь смысл следов на бумаге. Ему не хватало изначальных пояснений, и он сдался.

Каждый раз, когда Пи Ай упоминал капитана, взгляду шерифа Донифана, который и с самого начала не был теплым, становился еще холоднее.

— Я сомневаюсь, что он появится здесь, а если все же появится, я тоже могу посадить его под замок, — заявил он Пи Аю. — Твой капитан всего лишь престарелый охотник-любитель, а не представитель закона. К тому же он слишком дряхлый, чтобы схватить того мексиканского парнишку.

— А вот Чарли Гуднайт так не считает, — сказал Пи Ай, надеясь, что может быть это имя произведет на него впечатление, но на Донифана, похоже, ничто не производило впечатления.

— Он такая же развалина, — презрительно отреагировал Донифан. — Этим старым бизонам давно пора отправиться щипать травку на полянке. Шустрые бандиты им уже не по зубам и, если они подвернутся мне под руку, я отправлю их домой на печку.

Теперь, когда за Джо Гарзой началась такая охота, у Донифана созрел план схватить его собственноручно. Мать мальчишки уже побывала в его тюрьме однажды. Правда, самого Донифана тогда не было на месте. Он доставлял заключенного в тюрьму штата. Сейчас она уехала в Кроу-Таун, чтобы предупредить сына, но, когда она вернется, Донифан непременно арестует ее. И то, что однажды учинили над ней его помощники, покажется ей детской игрой по сравнению с тем, что устроит ей Донифан. Затем он найдет ее сына и убьет его. Он не будет арестовывать его и отдавать под суд. Вместо всего этого будет пуля или две.

Донифан не считал, что подорвет свою репутацию тем, что отправит на тот свет Джо Гарзу. Он был уверен, что так лишь укрепит ее. После этого каждый убийца на границе будет знать, что с шерифом Донифаном надо считаться. Люди перестанут говорить только о старичках вроде Вудроу Калла и Чарли Гуднайта, и, когда разговор будет заходить о беспорядках на границе, в первую очередь им будет приходить в голову Джо Донифан. В следующий раз, когда понадобится федеральный представитель, чтобы вычистить Кроу-Таун или любое другое преступное гнездо, его имя будет фигурировать в числе первых.

Шериф Донифан пребывал в мечтах о славе, когда в сопровождении янки появился капитан Калл. Одноухий помощник Том Джонсон, увидев его, поспешил предупредить своего шерифа.

— Мне кажется, это старик Калл, — сказал он. — Я никогда не видел его, но думаю, что это он.

Донифан, не ожидавший появления старика, несколько опешил. Он встал и надел шляпу. Как-никак этот человек когда-то был великим рейнджером, и, если Донифан выкажет ему немного почтения, от него не убудет.