Прошло несколько часов, и Майер более-менее приспособился к езде на ишаке.

Улыбаясь в темноте, он представлял, как с юмором будет рассказывать о своей «ишачьей» поездке. Он был рад, что Рахматулло без его подсказки взял с собой Мирзокарима, которого, как особо преданного, держал при себе.

Прошло еще около полутора часов, и Майер почувствовал, что длительная поездка верхом — не сахар. А тут еще ноги приходилось постоянно подтягивать кверху, чтобы не зацепиться за камни. Тропа была настолько узкой, что колено часто касалось шершавой огромной скалы, а другая нога зависала над бездной. Высоту скал и глубину пропастей Майер смог определить, когда взошла огромная луна, озарившая окрестности серебристо-белым, с голубым оттенком светом. Мертвые, мрачные, лишенные всякой растительности горы, неестественно яркий свет создавали какую-то неземную картину, вызывали впечатление полета над горами и бездной. А Майер боролся со сном. Порой он чувствовал, что засыпает, и тогда заставлял себя думать о громадной глубине ущелий. Опасность прогоняла на время сон, но вскоре сознание опять притуплялось, глаза начинали слипаться, и Майеру снова приходилось пугать себя перспективой полета в бездну.

Постепенно ночь начала уступать свои права. Рассвет надвигался быстро. А когда взошло солнце, то ровно через час перед глазами Майера далеко внизу открылась большая зеленая долина. Майер впервые созерцал такую картину. На фоне сплошной зелени четко выделялись желтоватые островки кишлаков, которых было около десятка. Между ними светлыми змейками, соединяя селения, вились узкие каменистые дороги. Кое-где над зеленью клубился голубоватый дым — значит, в кишлаках были люди.

Рахматулло бодро сказал:

— Вот мы и на месте. Эта долина — моя. Все подходы на горных дорогах и тропах контролируют мои люди. Власти Наджибуллы здесь никогда не было.

— Авиация не беспокоит?

— Нет, здесь много жителей, поэтому авиацию не применяют, да люди Наджибуллы могут и не знать о том, что в кишлаках находится большой отряд. Чтобы добраться сюда, надо преодолеть сотни километров по горам.

Караван на несколько минут задержал душманский дозор, но вскоре тронулись дальше. Проезжая мимо дозора, Майер увидел, что он состоит из шести-семи человек. Кроме автоматов, они имели тяжелый станковый пулемет. Установленный на треноге, он грозно смотрел длинным стволом вдоль тропы.

«ДШК, — определил систему пулемета Майер, — калибра 12,7 миллиметра. Скорее всего китайской модификации. Да, поразлеталось наше оружие по свету, служит и своим, и чужим».

Ехать пришлось еще долго. Тропинка все круче спускалась вниз, и только когда перевалило за полдень, ишак Майера остановился на широкой ровной площадке. На ней — каменные цепочки огневых точек, между которыми — змейка окопов. Дальше виднелся кишлак, к которому тянулась неширокая дорога, слева от нее — прикрытая со всех сторон огромными валунами и крупными кусками скал минометная батарея.

Рахматулло ехал рядом и гордо пояснил:

— Такие батареи расположены в восьми местах со всех сторон долины.

— Чьи минометы, советские?

— Нет, египетские и английские, мин достаточно. Я месяц назад большой караван с боеприпасами сюда прислал. — Он рукой показал на высокие горы: — А на вершинах этих гор мы создали систему противовоздушной обороны.

— А какое оружие у ваших людей? Представляет оно опасность для самолетов и вертолетов?

— Имеем и пулеметы ДШК, и швейцарские зенитные установки «Эрликон», и французские установки. Все они отлично зарекомендовали себя в борьбе с вертолетами и низко летящими самолетами. Есть у нас и переносные зенитно-ракетные комплексы.

— Американские?

— Есть разные: «Стингеры» и «Ред-Ай» — это американские, «Блоупайп» и «Джевелин» — английские, «Мистраль» — французские. Поляки продали мне несколько советских «Стрела-П» — они тоже неплохие. Стоит самолету снизиться до высоты 6–7 километров, как у нас появляется шанс сбить его.

— Так высоко взлетают ракеты?

— Вы не забывайте, что мы с вами сейчас находимся на высоте два с половиной километра, а наши точки ПВО еще на километр выше.

А в это время голова длинного каравана уже втягивалась в кишлак. Все встречающие — вооруженные, одетые в национальную одежду, часто в зеленые куртки, мужчины. У каждого в руках оружие, чаще всего автоматы Калашникова. Опытный глаз разведчика сразу же обратил внимание на то, что у многих есть и американские карабины М-16, и западногерманские автоматы, и даже израильские «Узи». Пока ехали по кишлаку, Майер так и не увидел ни одного невооруженного человека. Словно читая его мысли, Рахматулло пояснил:

— В этом кишлаке расположен штаб отряда. Видите впереди крепость?

Майер еще раньше заметил несколько больших зданий, обнесенных высоким, в три — четыре метра, дувалом.

— Да, вижу.

— Там наш штаб. Жителей этого кишлака мы выселили, оставили только семьи местного бая и муллы.

— А зачем жителей выселили?

— О, уважаемый, вы плохо знаете наших людей. Они легко поддаются уговорам и подкупу. Конечно, эти псы из Министерства государственной безопасности и МВД не преминут воспользоваться шансом завербовать кого-либо. Свободных домов в других кишлаках много, так что ничего, поживут там. Мы их дома не разрушим.

Когда подъехали ближе, Майер увидел распахнутые настежь огромные деревянные, кованные железом ворота. Но никто из прибывших в них не входил.

Вскоре ишаки остановились возле этих ворот, и они спешились. Рахматулло жестом пригласил в крепость. Майер с трудом разминал ноги. Двое мужчин встречали их. Они провели Майера и Рахматулло через большой двор, где было размещено два пулеметных расчета, в башенках, расположенных по углам стен, находились пулеметы.

Они поднялись на второй этаж дома и оказались в большой, с коврами на полу и стенах комнате. Один из встретивших людей, низко кланяясь Рахматулло, пригласил садиться на мягкий широкий диван, у которого стоял столик со сладостями и блестящими металлическими чайниками. Когда Майер устроился на диване, удобно облокотившись на бархатный подлокотник, Рахматулло представил встретивших их душманов:

— Господин Майер, они — верные мне люди. Вот он, — Рахматулло пальцем ткнул в грудь невысокого, худощавого мужчину, — Акбар, командир отряда, а он, — палец указал на второго, — его заместитель Касым.

После этого Рахматулло уселся рядом с Майером, а Акбар и Касым сразу же угодливо начали наливать чай. Рахматулло первым потянулся к сладостям, приглашая Майера.

— Ну, Акбар, докладывай обстановку.

— Саиб, согласно вашему приказу, мы в этом районе ведем себя тихо, — Акбар повернулся к своему заместителю и коротко приказал: — Карту!

Касым быстро развернул на краю стола небольшую карту, и Акбар продолжал:

— Вчера три наши группы на дороге Кабул-Шиндант атаковали автомобильную колонну. Уничтожили четыре бензовоза и один бронетранспортер. Правда, они вызвали вертолеты, и нам пришлось тяжело. Девять человек погибло и двенадцать ранено, от ран умерло три человека.

— Где сейчас группы?

— Они отправили раненых сюда, а сами передислоцируются вот в это место, — Акбар пальцем показал нужную точку на карте.

Рахматулло кивнул:

— Знаю эти места. Там хорошие пещеры, а в долине глубокие каризы. Укрыться можно, да и вести бой удобно. Связь поддерживаете с ними?

— Да, час назад я сам разговаривал по радио. У них все нормально.

— Акбар, сколько у тебя лазурита? — круто сменил тему Рахматулло.

— Тонны две с половиной. Есть немного рубинов. На прошлой неделе наши люди неплохой караван с товарами остановили. Взяли килограммов двести индийского жемчуга, много посуды, в основном японских сервизов, ковры, радиоаппаратуру.

— А кто владелец?

— Торговец, который имеет разрешение от властей на торговлю и доставку товаров из-за границы. Поэтому мы все и отобрали.

— Сколько у вас шурави?

— Четыре солдата. Двое из них ранены. Был еще один, но его командир третьей роты продал пакистанцам.