Повернувшись, она скользнула за виноградную лозу и торопливо пошла по дорожке обратно.

Увидев ее в офисе, Элси нахмурилась.

— Ты и не погуляла вовсе, — заметила она, выразительно взглянув на часы.

— Становится жарко. У тебя не появилось для меня работы?

— Ну что ж, если тебе действительно этого хочется. Вот пачка для перепечатки. Только что доставили из одного из коттеджей, у маяка. Какой-то телевизионный магнат ни дня не может прожить без работы.

Вместе они за час расправились с бумагами.

— Спасибо, Мэриэл, — поблагодарила Элси, проверяя последний документ. — А чем занимается твоя делегация?

Мэриэл встала и сложила странички в аккуратную стопку.

— Опять играют в гольф.

— Неплохо некоторые устраиваются, — вздохнула Элси. — А мне надо бы заняться днем рождения Кэтлин. Ей сегодня исполнилось восемь.

— Почему ты здесь в день рождения Кэтлин? А где Тина? — поинтересовалась Мэриэл, имея в виду женщину, помогавшую иногда при сильной загрузке в офисе и присматривавшую за девочкой в отсутствие Элси.

— Она заболела, а больше мне некого попросить. — Элси потянулась, надавив руками на спину. — Все нормально, мне осталось еще несколько мелочей, а Кэтлин сидит у Сэран. Сейчас она, похоже, предпочитает быть с кем угодно, только не со мной.

Зазвонил телефон. Ответив и передав трубку Мэриэл, она шепнула:

— Он в бешенстве!

Судя по всему, игра в гольф закончилась, поскольку звонил Николас Ли. И хотя он не показался ей таким уж разъяренным, но явно с трудом сдерживался.

— Вы не могли бы прямо сейчас зайти ко мне? И захватите компьютер, — сказал он и положил трубку.

Он стоял у окна, хмуро глядя вниз на аккуратные полянки. В одной руке у него было два листа бумаги.

Когда она постучала в открытую дверь, он резко обернулся и уставился на нее сверкающими глазами.

— А, Мэриэл, — произнес он с легким сарказмом. — Я бы хотел, чтобы вы перевели для меня письмо.

Очень по-деловому. Ничто не напоминало прошлую ночь: как он держал ее за руку, как бросился вперед, чтобы защитить от возможной опасности.

И прекрасно! Так гораздо спокойнее. Чем быстрее она справится с работой, тем быстрее уйдет.

Факс оказался ответом японского промышленника. Мэриэл подумала, известно ли тому о внебрачном происхождении Николаса.

Николас, будучи дипломатом и соответственно не имея права заниматься коммерцией, работал на фонд, предположительно учрежденный его отцом. От дипломатов требуется полная беспристрастность.

Питер Сандерсон может раскопать ту самую «грязь», которую ищет. Ну что ж, она ему в этом не помощница. Торопливо вытащив письмо из принтера, она протянула его Николасу.

— В чем дело?

Она подняла голову и удивленно посмотрела на него:

— Ни в чем.

— Вам понравился разговор, который вы подслушали вчера у поля для гольфа?

Мэриэл покраснела, но сдержанно ответила:

— Ничуть.

— Подозреваю, это была обличительная речь в мой адрес.

— Вас недолюбливают все ваши коллеги? — спросила она не без интереса.

Он улыбнулся:

— Сандерсон — без сомнения.

— Наверное, дело в каком-то личном конфликте, — сказала она спокойно, — такое случается нередко.

— Вы — сама рассудительность, — усмехнулся он, не сводя с нее тревожащего прямого взгляда.

— Это неотъемлемая часть работы, — ответила она, чуть вздернув подбородок. — Вам это прекрасно известно. Не сомневаюсь, что вы тщательно изучили мое личное дело, прежде чем решились на сотрудничество.

Николас ответил на этот укус едва заметной улыбкой.

— Похоже, у вас была на удивление безупречная жизнь.

— Я не знаю абсолютно безупречных людей, — безмятежно ответила Мэриэл, улыбаясь и стараясь сохранять спокойное и милое выражение лица. — Я вам еще нужна?

— Нет, спасибо. — Он взглянул на ее перевод, и она поняла, что больше его не интересует. — Закройте, пожалуйста, за собой дверь, — рассеянно попросил он.

Она выполнила его просьбу и тут же нос к носу столкнулась с Питером Сандерсоном. Он задержался, напряженно и удивленно вглядываясь в нее. Мэриэл понимала, что у нее виноватый вид — из-за разговора, подслушанного утром, и из-за того, что она только что говорила о нем. Но так или иначе, это не могло объяснить резкой смены выражения его лица: сначала понимания, а затем и непристойного интереса.

— Не обращайте на меня внимания, — сказал он, переводя взгляд с нее на дверь. — Извините, что я оказался здесь в неподходящий момент.

Мэриэл почувствовала, что краснеет. Было бы ошибкой пытаться как-то оправдываться. Вместо этого она улыбнулась, перехватила сумку с компьютером так, чтобы он его заметил, и вежливо произнесла:

— Уверена, вы не можете оказаться где-либо в неподходящий момент, сэр. Вы хотели видеть мистера Ли? Он у себя.

— Нет-нет, — заторопился он, посмеиваясь и продолжая разглядывать ее с головы до ног.

За ее спиной открылась дверь, и Николас раздраженно поинтересовался:

— Что здесь происходит?

— Мне показалось, что мистер Сандерсон хотел поговорить с вами, — объяснила Мэриэл, почувствовав внезапный озноб.

— Я просто шел в номер к министру, когда мисс…

— Браунинг, — спокойно подсказала она.

— Ну да, мисс Браунинг вышла из твоей комнаты.

Николас удивленно поднял брови. Он посмотрел на Мэриэл с каким-то блеском в золотисто-зеленых глазах, от которого ей захотелось исчезнуть, а затем перевел взгляд на Питера.

— Ты хочешь со мной поговорить?

— Вовсе нет.

— Тогда, может быть, вы с мисс Браунинг продолжите разговор в другом месте? — сказал Николас с леденящей душу галантностью.

Питер Сандерсон сверкнул глазами. Несмотря ни на что, Мэриэл стало его жалко. Она видела его досаду так же явственно, как ощущала собственную обиду на Николаса за чопорность.

— Мне надо идти, — она бесстрастно улыбнулась обоим мужчинам.

Держась очень прямо, с высоко поднятой головой Мэриэл проследовала к лестнице и тут же услышала голос Сандерсона:

— Минутку, я спущусь с вами.

Меньше всего она нуждалась в его обществе, но показывать этого не собиралась. Она замедлила шаг и услышала слабый щелчок закрываемой Николасом двери, когда Сандерсон нагнал ее.

Сжав зубы, Мэриэл выдала слабую улыбку.

— Интересное старинное здание, не правда ли? — сказала она.

— Мне оно кажется чертовски неудобным. Но думаю, многим такие дома нравятся. Вы часто здесь бываете?

— Я побывала здесь уже несколько раз.

— Где вы жили в Новой Зеландии, прежде чем разбили сердца своим отъездом? — спросил он, пытаясь быть учтивым.

— В Кинг-Кантри.

— Тогда, возможно, у нас есть общие родственники, — заметил он и хитро улыбнулся в ответ на ее недоуменный взгляд. — У меня родня в Ти-Куити. Спарроусы. Вы с ними не знакомы? Хотя вряд ли. — Вся эта тирада сопровождалась взглядом, в котором сочетались восхищение ее внешностью и негодование. — Не удивляйтесь. Вам должно быть известно, что большинство новозеландцев либо находятся в родстве, либо жили по соседству. Вы происходите из дипломатических кругов, Мэриэл?

— Нет, — односложно ответила она.

— А я было подумал.

Незаметно сглотнув, она спросила:

— Почему же?

— Я слышал, как кто-то сказал, что ваше лицо ему кажется знакомым, но возможно, все дело в новозеландских корнях. Хотя лично я знаю немногих новозеландцев, похожих на вас, — хотелось бы, чтобы их было больше.

— Вы очень любезны, — машинально ответила Мэриэл и повернулась к служебному входу.

— Куда вы?

— В бизнес-центр, мистер Сандерсон. Я на работе.

— О, а я хотел пригласить вас что-нибудь выпить.

— Извините, но у нас это не приветствуется.

Его лицо буквально окаменело, словно она нанесла ему оскорбление. Затем он, казалось, успокоился.

— Только если речь идет не о Николасе Ли? — выпалил он с излишней горячностью.

Брови Мэриэл взлетели.

— И даже в таком случае, — мягко ответила она, — только по приказу начальства.