13) Так же и с Царем. Ибо если для нас, людей, естественно восхвалять Бога, ведь мы как отпрыски, вышедшие из него, нам нужно также просить Его отпущения, несмотря на то, что наиболее часто Он дает нам это отпущение еще до того, как мы Его попросим. Ибо как отец не может отвернуться от своих новорожденных детей по причине их бессилия, а наоборот, наслаждается тем, что они его узнают, так и Знание Всего, дающее нам жизнь и возможность восхвалять Бога, Знание сие исходит от Самого Бога… (Фестюжьер: будучи недостойным Бога, оно жалуется Ему, так как мы Его дети).

14) Бог, благой и вечно лучезарный, только в самом себе имеющий границы своего совершенства, бессмертный, охватывающий собой бесконечность и бессмертие, кои суть Его Судьба, в этом неисчерпаемом излиянии от небесных энергий до подлунного мира посылает нам Свою весть (или обещание) о спасительном благословении… Здесь нет разобщенности между одними и другими, нет ни малейшего непостоянства, у них всех одна и та же мысль, одно и то же Провидение, один и тот же ум, Отец, в них всех один и тот же образ чувствования (Менар: побуждающий их ко взаимной доброжелательности), и напиток любви соединяет их, одна и та же любовь производит в них единое всеобщее согласие.

15) Так восславим же Бога. Но и ниспустимся затем к тем, кто получил от Бога жезл. Начав с царей и воздав им похвалы, нам нужно в форме панегирика воспеть набожность по отношению к Верховному Существу. Сначала, посылая Богу первую часть нашей похвалы, испробуем наши силы, чтобы затем еще более в этом совершенствоваться, восхваляя Его. Пусть нашим первым и главным деянием будет проявление благочестия по отношению к Богу и восхваление царей.

16) Ибо справедливо воздать им должное за долгую мирную жизнь, которой мы наслаждаемся. Сие достоинство царя, да что я говорю – само имя царя обеспечивает нам мир. Ведь царь назван так потому, что он ступает легкой ногой по своему царству с высшим могуществом, и он владеет словом, мир приносящим [6]; он рожден для того, чтобы возвыситься над царством варваров, и само имя царя есть символ мира [7]. Потому часто достаточно одного имени царя, чтобы сразу обратить врагов вспять [8]. Более того, даже изваяния царей служат гаванью для людей, преследуемых самыми жестокими бурями [9]. И уже само появление образа царя приносит победу, предохраняет от любых страхов и любых ран тех, кто держится подле него.

1a) Сей Асклепий для меня как Солнце [1]. Это Бог, Сам Бог ведет тебя к нам, о Асклепий, дабы ты присутствовал на божественной проповеди, самой набожной из всех проповедей, которые мы до сих пор читали и на которые мы были вдохновлены свыше. И если ты будешь способен понять ее, ты будешь владеть всеми благами, если вообще существуют многие блага, а не одно Благо, которое содержит в себе все блага. Ибо каждое из них (Скотт, Фестюжьер: …из этих понятий (ипит и omnia – "Единое"и "Все") связано с другим, все происходит от Единого, и Единое есть Все, и их взаимные связи делают невозможным их разделение. Ты постигнешь это, если будешь внимательным к тому, о чем мы будем говорить.

1б) Но сначала, о Асклепий, отлучись на мгновение и разыщи Тата, чтобы он был с нами.

По возвращении Асклепий предложил позвать Аммона. Ничто не препятствует, сказал Триждывеличайший, присутствию среди нас Аммона. Я не забыл, что к нему, как к дорогому сыну, были обращены мои многочисленные писания о Природе, тогда как множество моих речей о Природе и таинственных [2]писаний были обращены к Тату, моему дорогому и возлюбленному сыну. Но в заглавии настоящего трактата я написал твое имя, о Асклепий; и не зови никого иного, кроме Аммона, ибо проповедь о наиболее святых вещах богословия была бы осквернена слишком большим числом слушателей, было бы безбожием сообщать многим речь, преисполненную божественного величия.

Аммон вошел в Святилище и завершил эту священную четверку, дополненную присутствием Бога. Из уст Гермеса прозвучал призыв к набожной тишине, и пред душами внимающими и замершими божественный Амур [3]начал так:

2а) Гермес. О Асклепий, всякая человеческая душа бессмертна, но разные души бессмертны по-разному в отношении способа и времени.

Асклепий. То есть, о Триждывеличайший, не все души суть одного и того же качества?

Гермес. Как быстро ты понимаешь смысл вещей, Асклепий. Я еще не сказал, что Все есть Единое и Единое есть Все, потому что все вещи были в Творце перед творением? И не зря Его называют Все, поскольку все вещи суть его члены. Помни же в продолжение всего этого разговора о Том, Кто Всеедин, о Творце всех вещей.

2б) Все нисходит с неба на землю, в воду, в воздух. Только огонь есть оживляющий, ибо он стремится ввысь; то, что стремится вниз, подчинено ему. То, что нисходит свыше, есть рождающее, а то, что поднимается, вскармливающее. Только земля, опираясь на себя саму, есть вместилище всех вещей и воссоздает виды, которые принимает. Эта совокупность, которая содержит все и которая есть все, придает движение душе и миру, всему тому, что содержит в себе Природа. В многократном единстве вселенской жизни многочисленные виды, различаемые по их чертам, соединены, однако, так, что совокупность есть одна, и Все исходит из Единого.

3а) И сие единство, составляющее мир, состоит из четырех стихий: огня, воды, земли и воздуха; единственный мир, единственная Душа, единственный Бог.

3б) Теперь удели мне всю силу и всю проникновенность мысли твоей, ибо учение (ratio = логос) о Божестве, которое может быть воспринято только с помощью Ума, исходящего от Бога, подобно стремительно несущемуся потоку; поэтому и учение сие часто ускользает от внимания не только слушающих, но даже того, кто говорит.

3в) Небо, бог видимый, правит всеми телами; их рост и упадок управляется Солнцем и Луной; но Тот, Кто правит небом, самою Душою и всем, что существует в мире, есть Сам Бог-Творец. С высот, где Он правит, нисходят многочисленные веяния, распространяющиеся в мире, во все души, общие и личные, в природу вещей. Мир был подготовлен Богом к получению всех частных форм. Природа, воплощая формы сии, составила из четырех стихий мир вплоть до неба, чтобы все отвечало замыслам Бога.

4) Но то, что зависит от Воли свыше, было разделено следующим образом: особи следуют за видами так, что вид есть все, а особь есть часть вида. Так, например, боги составляют вид, демоны – тоже. Так же люди, птицы и все твари, населяющие мир, составляют виды, плодящие особи, подобные себе. Существует иной вид, лишенный, правда, души, но не ощущений [4]; это те существа, которые поддерживают свою жизнь при помощи корней, закрепленных в земле; особи сего рода распространены везде.