Адвокат молчит, явно обдумывая информацию.

— Это нападение, — произносит она.

— Вот именно. Я так и подумала.

— Я так понимаю, что свидетелей этому нет?

— Агент по продаже недвижимости зашел сразу после ухода Кевина.

— Невероятно. Вы заявили в полицию?

— Пока нет.

— Не тяните с этим. И сдайте кровь на анализ. Нужно определить, что он вам ввел. Должны остаться следы. Как думаете, он ничего с вами не делал, пока вы были без сознания?

— Я…

— Простите, откуда вам это знать. Надо провести осмотр и сдать анализы. Мазки.

Анна представляет, через что ей предстоит пройти. Сначала больница. Потом объяснения в полиции. Нескромный ритуал осмотра.

— Анна?

— Да.

— Вам надо связаться с полицией. Я пойду с вами.

Давление у Анны в голове усиливается. Она чувствует начало схватки и замирает. Еще одна схватка.

— Анна, мне к вам подъехать? Или вы заедете сюда?

— Мне надо идти.

— Вы так решили?

— Да.

— Я только вспомнила, насчет чего я звонила. Вы видели бумаги?

— Нет, а что?

Еще одна схватка заставляет ее согнуться и скривиться от боли.

— Они получили что хотели.

— Что именно?

— Все.

— Я должна идти.

Анна захлопывает телефон. Живот распирает, как будто вот-вот начнутся месячные. Ей срочно нужно пописать. Похоже, у нее угроза выкидыша.

Добежав до ванной, она садится на унитаз. Схватки продолжаются, и она в ужасе.

— Только не это, — шепчет она и потом встает, чтобы посмотреть в чашу унитаза. Теперь надо как можно скорее добраться до больницы, иначе будет поздно.

Врач, осматривавший Анну, стоит в изножье ее кровати с медицинской картой в руке.

Анна ждет, пока он просматривает результаты обследований. При осмотре у нее снова начались схватки, хотя он старался все делать осторожно, все время разговаривая с ней, спрашивая, не больно ли ей, и извиняясь, когда она морщилась.

— У вас срок шесть недель? — спрашивает он.

— Да, — отвечает Анна.

— Да, у вас по-прежнему шесть недель. Все в порядке.

Он кладет карту и присаживается на край кровати.

— Схватки бывают оттого, что ребенок растет. Не стоит волноваться. Вы, вероятно, и сейчас чувствует слабые схватки.

— Да.

Из-за своих односложных ответов она чувствует себя маленькой девочкой.

Врач улыбается доброй улыбкой и похлопывает ее по руке.

— Но если у вас будут какие-то сомнения, приходите, не стесняйтесь. Договорились?

— Спасибо вам.

От радости у Анны слезы наворачиваются на глаза. Врач разговаривает с ней так доброжелательно, так искренне и естественно, что Анна просто счастлива своей беременностью. Это не сложная жизненная ситуация, а благословение свыше. По крайней мере, так ей кажется после разговора с врачом.

— Договорились? — повторяет врач.

— Да, спасибо.

— Вот и отлично. У меня есть приемная в больнице. У вас есть свой гинеколог?

— Нет, только семейный врач.

— Ну, тогда приходите, когда будет нужно.

— Хорошо.

Анна набирает в грудь побольше воздуха. Она вспомнила о разговоре с адвокатом. Надо сделать анализ крови.

— Скажите, а на что вы проверяли мою кровь?

— Какую кровь?

— Ту, что вы у меня взяли.

— Мы сделали общий анализ. Гемоглобин, лейкоциты, РОЭ. И тому подобное. А почему вы спрашиваете?

— Меня укололи иглой.

— Случайно?

Анна колеблется, стоит ли продолжать.

— Да. И я хотела бы знать, не было ли там каких-либо наркотиков.

— Иглой?

— Да.

— Вы можете сдать анализ на ВИЧ, а кроме того, если хотите, мы можем сделать токсикологические пробы. Вам кажется, что вам вкололи наркотик?

— Я не уверена.

— Хорошо, я отмечу, чтобы сделали пробы.

— А можно это сделать, пока я тут?

— Конечно, я распоряжусь. Приходите на прием. — Он переводит взгляд на ее живот. — Можете опустить ноги.

День 38-й, 6-я неделя.

У эмбриона начинает развиваться передний мозг, ответственный за работу сердца, дыхания и сокращения мышц.

Продолжают формироваться череп и лицевые кости. Уже видна нижняя челюсть, верхняя челюсть уже образовалась.

Ноздри пока еще представляют собой две разделенные пластины. Они сдвигаются к передней части головы, лицо становится шире. Появляются нервы, связующие нос с мозгом. Закладываются молочные железы. Протоки, по которым моча будет вытекать из почек в мочевой пузырь, удлиняются по мере деления клеток. На концах рук начинают формироваться ладони. Нижние конечности подразделяются на три части: бедро, голень и ступню.

Сейчас эмбрион размером с виноградину.

26 марта, у адвоката.

Когда Анна входит в зал для переговоров вместе с Патрисией, ее внимание привлекает лежащая на столе газета. Конечно, она уже видела эту газету. Заголовок: «Судебное разбирательство относительно права собственности на эмбрион». На первой странице фотография Анны — снимок взят с сайта галереи. Фотография Кевина отличного качества. Он в белом халате, сфотографирован где-то в коридоре больницы.

— Это ужасно, — произносит Анна.

— Согласна с вами. — Адвокат садится и указывает Анне на предназначенное для нее кресло. — И это притом, что суд еще не начался.

— Пресса обычно следит за предстоящими процессами.

— За мной тоже следят. Два репортера дожидаются меня внизу.

Анна складывает руки на коленях и смотрит на адвоката, надеясь, что от ее предписаний положение хоть немного улучшится.

— Откуда они?

— Из местной газеты и с радиостанции.

Адвокат скашивает глаза на газету.

— К счастью, пресса свое дело сделала. Они поговорили с несколькими авторитетными юристами, и те в один голос заявили, что это дело нельзя рассматривать как вопрос о собственности. Редакционная статья обвиняет судью в том, что он пытается вернуть судебную систему обратно в Средневековье.

— Почему мы вообще должны являться в суд?

— Потому что адвокат Кевина подал заявление, точно зная, что оно попадет к этому конкретному судье. Он просто динозавр в вопросах прав женщин. И еще ему очень льстит внимание прессы.

Анна смотрит на газету. Адвокат пододвигает ей редакционную статью, чтобы она могла ознакомиться.

— Это не может так продолжаться. Кто-то должен вмешаться. На правительство обрушится такой огонь критики, что министр юстиции вынужден будет что-то сделать.

Анна читает статью. Несмотря на обличительный тон, между строк проглядывает банальное любопытство. Видно, что автору интересно посмотреть, чем все это кончится, словно перед ним разворачивается увлекательный сериал.

— Я говорила со знакомыми парламентариями — они уверены, что этой истории суждено получить общенациональную огласку. А если вмешается телевидение, то еще и международную.

Анна вздрагивает, как будто ее обдали холодом.

— Понимаю, — говорит адвокат, — это чудовищно.

Она ободряюще улыбается и открывает лежащую перед ней папку.

— Но мы с этим справимся, — шепчет Анна, читая лежащий сверху документ.

— Насчет визита Кевина, — произносит адвокат, глядя на Анну и привычным жестом поправляя очки на носу.

— Да?

Адвокат делает паузу, будто тщательно взвешивает то, что собирается сказать:

— Согласно заявлению его поверенного, в день предполагаемого нападения Кевин не мог быть в окрестностях Баренида.

Она ожидает реакции, внимательно глядя Анне в лицо.

— В его письме указывается, что он в это время был в больнице, — там срочно потребовалась его помощь. Тому есть множество свидетелей.

— Какая помощь?

— Не знаю.

Анна не может выдержать пристального, изучающего взгляда адвоката. Она переводит взгляд куда-то за окно и медленно качает головой, не веря своим ушам.

— Вам плохо? Что-нибудь нужно?

— Нет, все в порядке.