— Как мило, что вы это заметили.

— Вы едите не много, да?

— Если вы закончили…

— Прекрасна. — услышала Тесс его шепот. — Абсолютно совершенна.

Она была так поражена его комплиментом, что сначала не поверила своим ушам.

— Ну, вы… вы тоже не слишком плохо выглядите.

Он ухмыльнулся:

— Боитесь произвести хорошее впечатление?

— Ни в коем случае. Что бы вы ни думали, Магайр, я не какая-нибудь девственница, никогда раньше не видевшая обнаженных мужчин.

Джозеф упер руки в бока:

— Тогда угощайтесь.

Он опять бросал ей вызов, ублюдок. Итак, Тесс глубоко вздохнула и начала с широких плеч, словно высеченных из камня.

Вне всякого сомнения, он был могуч. Взгляд Тесс прошелся по выпуклым мышцам рук. К талии тело Джозефа красиво сужалось. Живот был твердым, как железо. Хорошо очерченный таз слегка порос волосами.

Давай дальше, Тесс, — подталкивал ее мозг. — Давай дальше и посмотри на него. Возможно, он не так велик, как ты думала поначалу.

Тесс замерла в нерешительности, во рту пересохло. Тут Джозеф придвинулся поближе, повернулся боком и поднял левую руку:

— А вот мой шрам.

Ребра наклонно пересекал шестидюймовый шрам. Тесс уставилась на него, представив себе, как это было больно.

— Как это случилось?

— Один из тех, кто меня арестовывал, переусердствовал с охотничьим ножом.

— Вы пытались вырваться?

— Я был привязан к дереву.

Тесс охнула:

— Вот сукин сын.

— Потом, зашивая его, наложили пятьдесят три стежка.

— О Боже! Вам повезло, что вы выжили. — Тесс взглянула ему в лицо и была захвачена магнетизмом его глаз.

— Ага, я… — Его теплое дыхание овевало лицо Тесс. — Наверное, повезло.

Он стоял так близко, что она могла видеть синие крапинки в его зеленых глазах. Взгляд опустился к его губам. Девушка вспомнила, как сладко он целовал ее, и сердце Тесс забилось быстрее.

Джозеф не отодвигался, и Тесс обнаружила, что гладит шрам на его ребрах. Она медленно убрала руку и тихо сказала:

— Нам следует одеться, пока мы не замерзли.

— Прежде чем мы оба кончим проигрышем? — спросил он хрипло.

Тесс вышла на берег, чувствуя спиной жар его взгляда.

— Однако, — тихо добавил он ей вслед, — задержка может быть даже интереснее.

Джозеф не мог избавиться от стоящего перед глазами навязчивого образа ее мокрого нагого тела.

И, глядя на Тесс, все утро молча ехавшую рядом, на расстоянии вытянутой руки, он никак не мог восстановить самообладание. Джозеф понимал, что ему нужно: чтобы она опять набросилась на него с какими-нибудь нападками, как она обычно это делает, и заставила его забыть, как выглядит ее тело под этой одеждой.

«Нет», — возражал голос в его мозгу. На самом деле ему нужно уложить ее на мягкую копну весенней травы и любить с рассвета до заката. Тогда он, может быть, и сможет жить дальше и забыть эту сумасшедшую женщину, ворвавшуюся в его жизнь и перевернувшую все с ног на голову, как смерч.

— Когда мы приедем в Додж, я хочу, чтобы вы помалкивали и держались ближе, — сказал он Тесс.

— Хорошо, — согласилась она. Слишком быстро согласилась, на его взгляд.

Джозеф внимательно на нее посмотрел:

— Что значит «хорошо»?

— Это значит, что я буду помалкивать и держаться ближе к вам.

— И когда же вы начнете это делать? — продолжал уточнять он.

Щуря на ярком солнце голубые глаза, Тесс посмотрела на него озадаченно:

— С того момента, как мы приедем в Додж, где я никогда не была. Поэтому, надеюсь, вы знаете, что делаете.

Несколько мгновений Джозеф изучал ее лицо, думая, что она, должно быть, самая непонятная женщина в мире. Потом он стал смотреть на дорогу.

— А как далеко от Доджа до шахты? — спросила Тесс.

У Джозефа перехватило дыхание, когда он представил ее карабкающейся на гору вслед за ним, чтобы схватиться с Юлисом.

— Туда вы со мной не пойдете, Тесс.

— Пойду.

— Нет, не пойдете. Черт побери, и не спорьте со мной!

— Почему это я не могу пойти? — настаивала она.

— Потому, что я собираюсь оставить вас в номере отеля, запереть на ключ и разобраться с этим делом самостоятельно.

— Чтобы я дала вам возможность опять сбежать? — спросила она. — Ни за что!

— Это не игра, леди, — процедил Джозеф сквозь зубы. — И я не намерен позволить, чтобы вас убили из-за вашей собственной гордости!

— Черт возьми, Джозеф, — огрызнулась Тесс. — Вас даже не волнует, чем обернется ваш уход для Холли и Сисси! Вы — все, что у них есть!

При упоминании о племянницах сердце Джозефа сжалось. Но он обещал Мэттью, что сделает для них все, а он был убежден, что его уход будет наилучшим выходом из положения.

— Когда мы закончим в Додже, вы вернетесь к ним.

— А потом вы их поцелуете на прощание и поедете на запад? Оставите их на произвол судьбы?

Он повернулся к ней и спокойно посмотрел в глаза:

— Я оставлю их с вами.

— Со мной — воскликнула Тесс. — О воспитании двух маленьких девочек я знаю не больше вашего!

Джозеф скривил губы:

— Научитесь.

Тесс протянула руку и схватила его лошадь под уздцы, заставив остановиться:

— Джозеф, нельзя оставлять их на мое попечение. Я сейчас не в состоянии позаботиться даже о самой себе.

— Если вы откажетесь, — сказал он, — у них одна дорога — в сиротский приют. Тесс, вы этого хотите?

Тесс глубоко вздохнула:

— Не пытайтесь свалить все на меня, Магайр. Эти девочки — ваши племянницы, и вы отвечаете за их будущее. И если они попадут в сиротский приют, это будет ваша вина. Они никогда не простят вас… и я не прощу!

— Вы нужны им.

— Это вы им нужны! Вы не понимаете этого? Кто бы вы ни были, сейчас или в прошлом, вы — их семья.

— Этот город не даст мне забыть…

— Вы не даете себе забыть! Кого волнует, что думает этот городишко или весь остальной мир? В конце концов, ваше собственное мнение о себе — единственное, что имеет значение! Простите себя, ради Бога… и к чертовой матери всех остальных!

Джозеф смотрел в сторону, его терпение истощалось.

— По-моему, у нас проблема, не так ли?

— Нет, если вы возьмете на себя всю ответственность, как ожидал от вас брат.

Он сжал зубы: дьявол, она режет прямо по сердцу!

— Я обещал брату, что сделаю для его детей то, что будет лучше, и это именно то, что я намерен сделать.

Ее взгляд был полон самого лютого отвращения, какое он только видел. Тесс пришпорила лошадь и унеслась далеко вперед.

Джозеф понимал, что отталкивает Тесс, но в этой ситуации он не мог позволить себе сдаться. Он мог понять отчаяние Тесс, но знал, что она-то как раз понимала не все. Его решение не означало, что он хочет бросить племянниц. Наоборот, он любит их слишком сильно, чтобы остаться.

Вот уже второй день Джозеф гнал лошадь, и Тесс не отставала от него. Они проехали берегом реки Арканзас на запад и углубились в холмистую прерию, которую Джозеф назвал Осейдж. Когда они въехали на вершину одного из поросших сорняками холмов, Тесс совершенно выбилась из сил, лицо ее покрывал густой слой пыли. Здесь они остановились передохнуть.

У подножия холма раскинулся город Додж-Сити, штат Канзас. Солнце было как громадный золотой мяч, висящий над холмами. Город купался в оранжевых лучах заката. У Тесс создалось тревожное впечатление, что они приехали на край света.

Она услышала звук — слабый, но различимый. Это были крики и неистовый хохот. Тесс вопросительно посмотрела на Джозефа.

— Держитесь ближе, — сказал он.

Тесс кивнула. Джозеф отстегнул цепочку револьвера, сунул его в правый сапог, а цепочку свернул и положил в седельную сумку.

— Хочу снять для вас номер засветло, — добавил он.

Джозеф пришпорил лошадь и начал спускаться с холма. Он обернулся и окликнул Тесс. Она послала свою лошадь вперед и догнала Джозефа, направляясь навстречу своей судьбе, к самому разнузданному городу Запада. Обратного пути не было.