— Сказки братьев Гримм! Тех самых? Которые сказочники? — вскричала Дафна.

— Да, Liebling,которые сказочники, те самые… Только в их книге нет ничего сказочного или волшебного! На самом деле это — историческое произведение, и каждая так называемая сказка лишь повествование о том, что действительнопроизошло когда-то, пусть в незапамятные времена.

Девочки недоуменно переглянулись, не зная, что и сказать.

— В те времена, когда Якоб с Вильгельмом были молоды, все эти так называемые сказочные герои еще жили среди людей, — продолжала миссис Гримм. — Поутру крестьяне могли обнаружить на поле бобовый росток великана или эльфов у себя в сарае, а то и рыцарей увидеть, как они сражаются с драконом. Но все меняется в этом мире. Между людьми и героями сказок издавна возникали конфликты, вот люди и стали преследовать их. Например, потому, что сказочные герои не умирают. В результате одних вечножителей арестовали, другим пришлось скрыться. Колдовство запретили законом, драконов всех переловили и в клетки посадили. Тут братья Гримм поняли: век сказок подходит к концу. Потому они и отправились собирать все эти истории, чтобы, записав их, знать, как все было на самом деле. На будущее, так сказать, для вечности. Какие-то из записанных ими историй случились за сотни лет до их рождения, но были и такие, которые Якоб с Вильгельмом видели собственными глазами. Конечно, пока они собирали все эти рассказы про былое, колеся по стране, у них появилось немало друзей среди вечножителей.

— А что это такое — вечножитель? — спросила Дафна.

— Так себя называли герои сказок, сами сказочные создания. Сама подумай: когда говорят про сказочное создание, подразумевают, что это обязательно какое-то чудовище или уродец. А ведь многие из них тоже люди или когда-то были людьми, пока колдовство не изменило их внешность. Они очень болезненно на все это реагировали. Да и понятно: неприятно им все это. А тут как раз, — продолжала миссис Гримм, — бедняки и те, кого за что-то преследовали, стали уезжать в Америку. Вот вечножители и решили — пора и им туда переселиться. В те времена здесь, в Новом Свете, огромные пространства пустовали, никем не заселенные, поэтому если кто-нибудь хотел затеряться в лесах и жить своей жизнью, то казалось, все идеально для этого подходит: можно жить-поживать и добра наживать сколько душе угодно. Ну, Вильгельм и занялся организацией этого переселения. Он зафрахтовал для вечножителей корабли и использовал свои связи, чтобы купить мять квадратных миль здесь, на Гудзоне. Вечножители построили на этой земле свой город, потом сюда со всего света стали приезжать другие вечножители, и все долгое время жили в мире и согласии.

Но постепенно люди тоже стали селиться в Феррипорт-Лэндинге, и в конце концов вечножители снова почувствовали себя в опасности. Вильгельм, правда, пытался их убедить, что беспокоиться не о чем, однако среди них была небольшая, но очень горластая группка бунтарей, которая не соглашалась с ним. Вот увидите, говорили они, через какое-то время люди снова на нас ополчатся и начнут нас преследовать. Эти, если можно сказать, активисты относились к людям как к крысам или паразитам, которых следует вообще изничтожить всех до единого. И сами начали мучить людей, которые до тех пор были их друзьями.

— Ай-яй-яй, — сказала Дафна, — как нехорошо!

— Именно. Но только страх кого угодно может вставить совершить самые ужасные поступки. Вильгельм пытался справиться с ситуацией, но популярность этих бунтарей почему-то росла, их сторонников становилось все больше. Через какое-то время Вильгельм раскрыл заговор: они собрались захватить Колд-Спринг, соседний городок, и присоединить его к Феррипорту. Тогда он решил предотвратить войну, которая наверняка разразилась бы между вечножителями и людьми. В полном отчаянии Вильгельм отправился к самой могущественной ведьме — к самой Бабе-яге! Вместе им удалось заколдовать наш город, чтобы ни один вечножитель не смог отсюда выбраться.

— А дальше что было? — спросила Дафна.

Сабрина видела ее широко раскрытые глаза: сестра явно верила каждому слову старухи. А если даже не каждому, то все равно — девочке здесь было настолько хорошо, что она была готова поверить во что угодно.

— Потом начались настоящие проблемы, особенно для Вильгельма, — сказала старуха. — Понимаете, чтобы Баба-яга смогла накрепко заколдовать это место, он должен был чем-то пожертвовать. Волшебство ведь даром не дается, и старая ведьма хотела, чтобы Вильгельм отдал ей то, что сам отобрал у вечножителей, — свободу. Вот такую цену заплатила наша семья, и это до сих пор нас гнетет. Кто-то из Гриммов обязательно должен оставаться в Феррипорт-Лэндинге, как и все вечножители. Вот почему, например, я не могла сама приехать в приют, чтобы забрать вас оттуда.

— А разве нет какого-нибудь средства, чтобы расколдоваться? — спросила Дафна.

— Есть конечно, — сказала миссис Гримм, удобнее устраиваясь в кресле. — Колдовство исчезнет, когда умрет последний из членов нашей семьи. Когда Гриммов больше не будет на свете, все вечножители станут свободными.

— Ну вли-ипли… — протянула Сабрина.

— И не говори, — поддакнула миссис Гримм, не обращая внимания на ее ехидный тон. — Мы, правда, не пали духом от всего этого, да и большинство вечножителей тоже. Многие предпочитают жить в безвестности, разве что иногда купят дом или откроют какое-нибудь дело. Для некоторых главное теперь — семья, поэтому они вообще перестали пользоваться своими колдовскими чарами, надеясь, что это позволит им жить более нормальной жизнью. За редким исключением, между людьми и вечножителями в Феррипорт-Лэндинге все решается мирно. Но стоит почитать вот эту книгу, написанную братьями Гримм, или другие книги, например Ханса Кристиана Андерсена, Эндрю Лэнга, Льюиса Кэрролла, Джонатана Свифта и других людей, которые писали исторические хроники жизни вечножителей, — и сразу понимаешь, что мир на земле так непрочен и беда может таиться за каждым углом. Поэтому на нас, Гриммах, как когда-то на Вильгельме, лежит ответственность: не допустить, чтобы эта бочка с порохом взорвалась. Вот поэтому я слежу за всем, что происходит в нашем городе, расследую все странные события, все преступления, документирую все, что слышу и вижу. Всех потомков братьев Гримм можно назвать сказочными сыщиками. Наступит день, когда я передам все свои знания вам, чтобы вы заняли мое место, как когда-то ваш дед Базиль передал их мне перед своей смертью. Это — наша судьба, наше призвание. Мы Гриммы, и другого пути для нас нет.

— А почему ты не передала все это нашему папе? — поинтересовалась Дафна.

— Понимаешь, ваш дед погиб из-за наших обязательств, — сказала старуха, опуская глаза. — Генри не хотел такой участи для своих детей, поэтому незадолго до твоего рождения, Сабрина, ваши родители уехали из Феррипорта. Генри просто хотел защитить вас и дать вам возможность жить нормальной жизнью. Пусть даже ему пришлось сказать вам, будто я умерла…

— Не смейте так говорить про папу с мамой, будто вы их знали! — закричала Сабрина. Внутри у нее все кипело от гнева. — Мало нам всех ваших небылиц, так вы еще наговариваете на наших родителей! Как смеете? Вы не могли их знать!

Старуха не ожидала такого отпора и попыталась что-то возразить, но Сабрина не дала ей и слова вставить. Она чувствовала, что старуха у нее на крючке, и но собиралась давать ей спуску.

— И вовсе вы не наша бабушка! — гневно кричала она. — Наша бабушка умерла, понимаете? Умерла еще до нашего рождения! Мне же папа сам про это говорил.

— Твой папа сказал неправду, Liebling.Генри пытался изменить судьбу, он хотел, чтобы у вас была другая жизнь. Но ничего не попишешь — это и ваша судьба тоже. И то, что вы здесь, только доказывает, что от судьбы не уйдешь. Скоро вы поймете, в чем истина, и тогда мы начнем готовиться к дальнейшим событиям.

— Папа никогда мне не врал! — крикнула Сабрина.

— Похоже, он скрыл от вас куда больше чем историю семьи, — засмеялась старуха, вставая из-за стола. — Не сомневаюсь, вам понадобится немало времени, чтобы все это переварить. Мне надо кое-что взять наверху. Мы скоро поедем в больницу навестить беднягу фермера, хозяина разрушенного дома. Наверное, он сможет рассказать, что там на самом деле случилось…