Но почему, спросит любознательный читатель, из Афин? На это указал простой бытовой светильник с обуглившимся рожком, найденный на корабле. Такими светильниками пользовались только в Греции в конце II — начале I века до н. э. Этот отрезок времени хорошо известен историкам. И лишь в одном-единственном случае корабль, набитый произведениями искусства, созданными в Афинах и относящимися к различным периодам, мог оказаться так далеко от Эллады. И лишь по одной причине части разобранного афинского храма, найденные под водой (надписи, сделанные на колоннах, поднятых со дна, говорят, что колонны стояли в одном из храмов Пирея), могли оказаться на борту погибшего судна — если корабль перевозил произведения греческого искусства, награбленные во время взятия Афин римским диктатором Суллой.

Напомним любознательному читателю эту страничку истории.

Как известно, завоевание Греции Римом и римский гнет вызвали горячую ненависть к угнетателям по всей Греции. Этим воспользовался царь Понта Митридат, начавший войну с Римом. Когда его войска вступили в Грецию, он объявил себя избавителем от римского ига. Многие греческие города, в том числе и Афины, перешли на сторону Митридата. По его приказу во всех городах Греции в один день были убиты все римляне и италики, без различия пола и возраста. По данным античных авторов, погибли до 80 тысяч человек.

Римским военачальником в войне против Митридата был назначен известный полководец Сулла. В нескольких сражениях он разбил войска Митридата и подошел к Афинам. Несколько месяцев продолжалась осада. 1 марта 86 г. до н. э. город был взят штурмом.

Упоминания об этом штурме донесли до нас античные авторы: «Диктатор во главе своих войск вошел в Афины ночью, и яростный был его вид. Звучали трубы и рожки, раздавались свирепые крики его армии, которой он предоставил право грабить и убивать. Распространившись по всему городу с мечами в руках, его солдаты начали ужасающий разбой. Очевидцы утверждали, что кровь ручьем бежала чуть ли не изо всех домов».

В 1913 году работы на затонувшем корабле были прекращены из-за отсутствия денег. Грянула Первая мировая война, а затем Вторая.

И лишь в 1948 году в порт Махдия пришло судно французского военно-морского флота «Эли Монье». Это была плавучая база «Группы подводных и специальных изысканий» (GERS), официальной задачей которой являлось разминирование акваторий портов. Возглавляли группу офицеры военно-морского флота Франции Филипп Тайе (старший по званию), Жак Ив Кусто и Фредерик Дюма, ушедший к тому времени с военной службы и значившийся как гражданский специалист.

Группа не могла оставаться в Махдии долго. Но желание попытать счастья и вновь открыть древний корабль были непреодолимы. И Удача пошла исследователям на встречу. Уже на третий день подводникам удалось найти место кораблекрушения. На дно моря была сброшена стальная проволочная сетка с ячейками размером 50 х 50 футов. Сетка покрыла площадь, равную 1000 квадратных футов. На следующий день начались раскопки. Чтобы избежать длительных остановок для декомпрессии, аквалангисты погружались под воду не более чем на пятнадцать минут. Через каждые пять минут в воду стреляли из ружья, сообщая водолазам время.

Аквалангисты, к своей радости, обнаружили, что все ранее извлеченные с корабля предметы и статуи были сняты всего лишь с верхней палубы, а трюмы судна так и остались нетронутыми. Но времени для методических раскопок уже не оставалось. Группой Тайе было поднято четыре колонны (некоторые из них весили более трех тонн), две капители и два цоколя, римский жернов, атакже ряд вещей, давших дополнительную информацию о римских судах. В том числе: две свинцовые части якоря, весившие три четверти тонны каждая, медные гвозди, длинные шпангоуты из ливанского кедра и другие предметы.

Это было первое автономное погружение с целью обнаружения находок, веками спрятанных на морском дне. Молодая подводная археология праздновала еще одну из своих очередных побед, ставшую триумфальной увертюрой к последующим успехам.

После ухода группы Тайе из Махдии о корабле на некоторое время «забыли». Спустя шесть лет к нему вновь вернулись, на этот раз аквалангисты тунисского Клуба подводных исследований. На протяжении нескольких лет — в 1954–1956 и в начале 1960-х годов они по поручению директора Управления античного искусства проводили подводные исследования места кораблекрушения. В результате были произведены обмеры местности, составлен ее план, проведены подводные раскопки, давшие бесценную информацию по римскому судостроению и мореплаванию, технике копирования скульптур, технологии обработки камня и много других сведений, ранее не известных специалистам.

«Сто афинских кораблей начали бороздить воды у берегов Пелопоннеса и наносить ему всяческий вред. Они причалили к Метоне в Лаконии и атаковали слабо укрепленный город. Случайно вблизи оказался начальник дозора, спартанец Бразид, сын Теллея, который, услыхав об этом, пришел с сотней гоплитов на помощь жителям. И ему удалось пробиться через афинские войска, которые были рассеяны по всей местности и рвались в город, и спасти Метону, потеряв при этом лишь нескольких человек. За этот мужественный поступок он и был первым в Спарте, кто был публично прославлен в этой войне».

Это событие, описанное великим греческим историком Фукидидом в «Истории Пелопоннесской войны», произошедшее в 431 году до н. э., запечатлело в греческой истории имя отважного Бразида и донесло до потомков упоминание о маленьком городе на юго-западе Пелопоннеса Метоне.

Спустя века название этого города вновь зазвучало, но уже на страницах периодических изданий в связи с обнаружением у мыса Спита, близ Метоны «кладбища» древних кораблей. «Виновником» этого открытия стал американский журналист, любитель подводного плавания и археологии Питер Трокмортон.

Мелководье у мыса Спита под Метоной стало роковым для многих кораблей, следовавших по римскому торговому пути. Он проходил мимо мыса Малея, мимо Антикитиры, затем огибал Пелопоннес в направлении Метоны, оттуда шел через Корфу, пересекая Адриатическое море, к южной оконечности Италии, затем через Мессинский пролив, вдоль западного побережья Италии до Ости, главного имперского порта Древнего Рима. Среди останков судов, нашедших в этих местах свое последнее пристанище, Трок-мортона заинтересовали два.

Груз первого корабля состоял из гранитных колонн и фрагментов, которые были хаотично разбросаны на участке 30 х 20 м. Корпус корабля, как часто бывает при сильной волне на мелководье, был полностью разрушен. Исследование груза, состоящего из 30 обломков, показало, что они являются частями примерно 16 колонн. Но вышли ли они непосредственно из каменоломни или являлись частями разрушенного в древности здания, было неясно. И лишь после того, как водолазы Трокмортона выполнили тщательный план участка кораблекрушения (всего было выполнено более тысячи четырехсот замеров), ученые точно установили, что колонны были разбиты еще до погрузки на корабль. Если бы колонны разбились при крушении, то разные части подходили бы друг к другу, но это оказалось не так. Несопоставимость частей доказывала, что колонны доставлялись не из каменоломни и не из целого здания. Этот груз общим весом 131,50 т был, вероятно, помещен на корабль, длиной 30–40 метров, и тот затонул во времена поздней Римской империи — об этом свидетельствовали осколки гончарных изделий, найденных рядом. Недостающие фрагменты колонн, вероятно, перевозились на другом судне.