Кристина растерянно заморгала.

— Ты не посмеешь, — проговорила она, но Стив насмешливо улыбнулся ей, в то время как его глаза остались такими же холодными.

— Еще как посмею. Хочешь проверить?

Опять он пытается манипулировать ею. Как она могла когда-то любить его? В данную минуту она определенно его ненавидела.

— Как ты можешь, — пыталась пристыдить его Кристина. — Если бы ты видел этих бездомных детей, их голодные лица... Если бы ты знал, сколько мы бы могли сделать для них на эти деньги! Им так нужна помощь!

— И они получат ее, Крис, — спокойно произнес Стив, — но это будут деньги не из твоего наследства. Как твой опекун я не могу позволить этого, но как твой муж... — Он замолчал и многозначительно посмотрел на нее, его пронизывающий взгляд не давал ей опустить глаза.

Стив говорил наигранно спокойным голосом, пугая ее этим еще больше.

— Но как твой муж... — снова повторил он, — я готов выплатить приюту миллион фунтов сейчас и еще миллион после рождения ребенка.

Если бы Кристина уже не возненавидела Стива всеми фибрами своей души, она сделала бы это сейчас. Как он может быть таким циничным? Два миллиона фунтов! Насколько же он богат, если может, играючи, расстаться 6 такими деньгами, только чтобы...

Конечно, она в курсе того, как он любил и почитал ее отца, и она могла бы понять эту навязчивую идею родить ребенка, несущего в себе его гены. Но заставлять ее ложиться в постель с ним, дав ей предварительно знать, что он не любит ее... Как он посмел... По щекам Кристины потекли слезы. Ее просто трясло от злости и отвращения.

— Я должна подумать, — дрожащим голосом произнесла она, демонстративно поднимая подборок повыше.

— Подумать или опять сбежать? Я думал, что этот приют и правда важен для тебя, а оказывается...

— Прекрати, — закричала Кристина, закрывая уши руками и отворачиваясь от него.

Его жестокость не знала границ, но в его словах все-таки была доля правды. Как только она представила, что можно сделать для приюта с такими деньгами, она поняла, что не может ставить свои чувства превыше всего.

— Ну что, дорогая, по рукам? Два миллиона тебе на благотворительность, а мне — жену и ребенка?

Как же ей хотелось изо всех сил ударить по его иронично улыбающемуся ухоженному лицу! Но, собрав всю свою храбрость, она открыла рот и чуть слышно сказала:

— Да.

Кристина печально смотрела на окрестности из окна машины — сияющего серебристого «БМВ», а не «демлера», который, как она помнила, Стив водил раньше. Перед ее глазами открывались зеленые просторы пригорода. Она не спросила Стива, куда они едут, и не пыталась заговорить на какую-то нейтральную тему. С самого утра, когда она проснулась в его квартире, но, к счастью, пока не в его постели, она почти не разговаривала с ним.

Кристина не имела ни малейшего представления, куда они едут, и у нее не было никакого желания узнавать это. Единственное, что Стив посчитал нужным сообщить ей после того, как она согласилась на его условия договора, это то, что он отвезет ее в новый дом. Ею до сих пор владело негодование от этой нелепой сделки, которая характеризовала Стива вовсе не с лучшей стороны.

— Не веди себя как трагическая провинциальная актриса, Крис. — Услышала Кристина его голос. — Тебе это вовсе не идет, и к тому же все не так ужасно.

— Ты так думаешь? — тут же вскинулась Кристина. — После всего, что ты сделал? — взорвалась она.

— А что я такого сделал? — поднял брови Стив. — Я всего-навсего предложил тебе сделку, на которую ты по доброй воле согласилась.

— По доброй воле? Да ты намереваешься шантажом заставить меня родить от тебя ребенка! — Кристина опять отвернулась от него и уставилась в окно. — А что произойдет после его рождения?

— А что должно произойти? — недоуменно переспросил Стив. — Я вовсе не хочу, чтобы мои дети росли без одного из родителей, если ты это имеешь в виду.

— Ты предполагаешь, что мы останемся мужем и женой и после этого?

— Я предполагаю, что мы останемся вместе до тех пор, пока наш ребенок будет нуждаться в нас, — заявил Стив, сворачивая с шоссе на узкую дорогу.

Кристина пожала плечами, не желая, чтобы он догадался, какое облегчение она испытала хотя бы оттого, что он не собирается разлучать ее с ребенком и воспитывать его один. Она понимала, что, как бы она ни презирала Стива, что бы она ни думала о нем, она никогда не сможет покинуть свое дитя.

Кристина нахмурилась. Панорама, открывающаяся из окна, внезапно показалась ей знакомой. Ее сердце забилось чаще, так как их путь, видимо, вел в маленький городок, где прошло ее детство. В конце улицы Стив повернул налево. Дорога круто пошла вверх, и хотя Кристина уже давно не бывала здесь, она могла бы пройти по этой улице с закрытыми глазами. Именно по ней Стив отвозил свою маленькую подружку в школу, именно по ней он приехал, чтобы сообщить ей о смерти отца, именно по ней она с дядей Тимом ехала в церковь на венчание.

— Ты купил наш дом? — спросила Кристина, хотя уже знала ответ на этот вопрос.

Ее голос был полон эмоций, которые ей было трудно держать под контролем.

— Я вел переговоры о его покупке еще до нашей свадьбы.

Казалось, Стив был так же спокоен, как всегда, в отличие от Кристины, которая была похожа на птицу, готовую выпорхнуть из машины и полететь к родному гнезду.

— Я хотел сделать тебе сюрприз. Я понимал, как тебе ненавистна сама идея Долли о продаже дома, с которым у тебя так много связано. Когда же оказалось, что в твои планы не входит получение свадебных подарков, было слишком поздно отменять эту сделку.

Стив пожал плечами, как будто удивляясь собственному решению.

— Можно, конечно, было опять выставить его на продажу, но как-то руки до этого не дошли.

Машина завернула на подъездную дорожку к дому, прошуршала по гравию и остановилась у парадного подъезда. На секунду Кристине показалась, что сейчас откроется дверь и отец выйдет им навстречу. Но чудес не бывает, он умер, и какая-то часть ее души умерла вместе с ним.

— Дом выглядит совсем таким же, как и прежде, — сказала она Стиву чужим механическим голосом, когда они вышли из машины.

Как она оказалась здесь, в родном доме, с совершенно посторонним человеком, с человеком, который сегодня ночью...

Стив открыл входную дверь.

— Ты обнаружишь здесь ряд перемен, — предупредил он ее. — Я оставил комнату твоего отца без изменений, но что касается всего остального...

Он замолчал и отвернулся от Кристины, его голос почему-то задрожал. Она вопросительно посмотрела на него.

— Я не думаю, что нам обоим захотелось бы использовать комнаты твоих родителей, поэтому я пристроил новую спальню и зимний сад. Я помню, твой отец часто говорил, что это было мечтой твой матери. У него не хватило духу на это после ее смерти, но мне показалось...

Стив опять замолчал и плотно сжал рот, открывая дверь перед ней, так и не сказав, что же ему показалось.

Кристина вдруг поняла, что она смертельно боится заходить в этот дом, ведь именно по этим ступенькам она выбежала из него, обиженная злыми словами Долли, и именно по ним она вернулась сюда за своими вещами перед побегом в Найроби.

Дом остался таким же, но она сама сильно изменилась за эти четыре года. Теперь она с горечью заметила, что мебель в нем старомодна, а когда-то роскошная красная ковровая дорожка, покрывающая ступени, износилась. Она почувствовала запах заброшенности и запущенности. Облака пыли плясали в солнечных лучах, и толстый серый слой покрывал туалетный столик под венецианским зеркалом, купленным ее родителями во время их медового месяца.

Ее мама была прекрасной хозяйкой, но потом неизлечимая болезнь уложила ее в постель, и дому явно не хватало хозяйского глаза. Что же касается Долли, то ее занимали совсем другие проблемы. Кристине вдруг захотелось снова привести дом в порядок, вдохнуть в него жизнь, наполнить его любовью и радостью...

Стараясь скрыть свои чувства, она повернулась к Стиву: