Один из мужчин, съежившихся за спиной своего лидера, что-то пробормотал, что было слишком неразборчиво, чтобы Вонос сумел расслышать и понять.

– Не хочешь ли повторить это? – спросил Вонос. – Что бы это ни было, поделись с группой.

Он на самом деле наслаждался этими странными человеческими понятиями.

– Я не … я не … – мужчина слишком сильно заикался, чтобы суметь произнести хоть слово. Страх имел тенденцию разрушать в овцах способность к речевой деятельности.

– Пожалуйста, скажи мне, – спокойно и вежливо сказал Вонос, делая небольшой акцент на слове «пожалуйста». Потом он послал человеку нежную подбадривающую улыбку. – Или я вырву твой язык с корнем, и тебе не придется беспокоиться о том, чтобы когда-нибудь сказать что-нибудь кому-либо.

Овца упала на колени, что-то бессвязно бормоча, и Вонос вздохнул.

– Честно, он начинает раздражать меня, – сказал он их лидеру. – Может быть, ты сможешь перевести, прежде чем я выйду из себя и убью вас всех?

– Он боится того, что могут сделать с нами местные вампиры, если мы прекратим сотрудничать с ними, – торопливо ответил их представитель. – Мы …

– Меня не интересуют ваши объяснения, – прерывая его, сказал Вонос. – Знайте, местные вампиры больше никогда не будут представлять угрозы для вас или для кого-либо другого. Своей беспечностью они вызвали наше всеобщее недовольство.

Зазвонил мобильный Воноса, и вампир поднял вверх один палец, требуя тишины. Овцы, по крайней мере, были хороши своими достижениями в технологии. Он так сильно обожал свой iPhone. Может, стоит обратить этого Стива Джобса ? Хммм. Праздные мысли лучше отложить на другой раз.

Вонос бросил взгляд на имя звонящего и увидел, что это был его личный помощник, один из немногих вампиров, кому он доверял. Он со щелчком открыл телефон.

– Да?

– Вам поступил срочный звонок от одного из человеческих лидеров Отступников в Огайо, – сообщил ему помощник. – Он заявляет, что знает о том, что Вам нужно.

– Эти люди начинают удивительно сильно меня утомлять, – сказал Вонос в телефон, одновременно прощупывая взглядом сжимающихся мужчин, старающихся оказаться как можно дальше от него. – О чем именно знает?

– Я знаю, что это кажется безумием, но он заявляет, что это касается Атлантиды. Он говорит, что воин Атлантиец похитил одну из его коллег прямо из ее офиса. Вы говорили мне, чтобы я посматривал, что мы сможем использовать против Атлантийцев, как доказательство, когда они захотят вести переговоры с правительством США. Это может оказаться тем самым.

Глаза Воноса сузились, и минуту он размышлял.

– История кажется неправдоподобной. Атлантийцы очень осторожны, чтобы позволить кому-то увидеть что-то настолько неизящное как похищение.

– Он клянется, что это правда, – с волнением в голосе сказал его помощник. – Атлантиец сделал с ним что-то, какой-то вид умственного контроля, от которого он отключился, но он недолго был без сознания. Он просто лежал там, на полу, притворяясь бесчувственным, и все слышал. Он сказал, что знал о том, что такие известия будут решающими в нашей миссии.

– Он на самом деле так сказал, не так ли? Решающими в нашей миссии? Ох уж, эти людишки и их мелодраматичность.

– Ах. Бессмертие. Неуловимый приз в конце радуги овец. Это, однако, бросает определенную тень сомнения на его заявление. Возможно, он преувеличивает в надежде получить почести, – скептически сказал Вонос, но он позволил себе немного осторожного оптимизма. Анубиза хорошо наградит его за веский вклад в дело против вмешательства Атлантийцев в международную политику. Определенно, спонсируемое государством похищение американских ученых очень хорошее начало.

– Думаю, я сам нанесу визит этому человеку, – решил Вонос. – Кто он такой и где живет?

Минуту из телефона доносилось шуршание бумаги, а потом на линии снова раздался голос помощника Воноса.

– Вот оно. Доктор Джордж Греннинг из Государственного университета Огайо.

Аларик вышел из портала, и пред ним предстала сцена, контролируемая хаосом. Жрец сразу же огляделся в поисках Атлантийцев. Алексиос стоял рядом с фасадом штабного склада, его золотые волосы, покрытые кровью, превратились в тяжелые комки. Он выкрикивал приказы тяжело вооруженным людям, когда они проносились мимо него вперед и назад, многие из них прихрамывали или несли раненых товарищей.

Аларик поморщился от едкого дыма пистолетов, витающего в воздухе. Кристоф, уперев руки в бедра, будто бы поддерживая самого себя, стоял, прислонившись к стене, разрисованной граффити. Аларик заметил слабый остаточный отблеск зеленовато-голубой энергии, окружающей Кристофа; должно быть, совсем недавно воин израсходовал огромное количество энергии.

Дэнала не было видно нигде. Ни Рейзена, ни Джека или Квинн. Что-то болезненно сжалось в груди Аларика при мысли о Квинн, но он не позволил этому одолеть себя.  С ней все будет в порядке. С ней должно было быть все в порядке.

Если Квинн умрет, у него не останется причин для существования.

Хотя она ясно дала понять, что для нее нет места в его будущем, просто знание того, что она жива и дышит одновременно с ним, каким-то образом делало однообразие его жизни терпимее.

Он был первосвященником, заключенным в плен диктатурой прихотей бога. Она была лидером мятежников, мучимая воспоминаниями о черных деяниях. Для них быть вместе было невозможно. Никакого потенциального будущего в реальности, которая обещала бы хоть какую-то надежду.

Но одна мысль о ее смерти уничтожала любую надежду, а он не мог согласиться с этим. Он быстро пересек комнату и подошел к Алексиосу, который, бросив единственный взгляд на лицо Аларика, немедленно прекратил выкрикивать приказы.

– Она жива, Аларик. Она была ранена, но незначительно, – сказал Алексиос с грубоватым состраданием в голосе.

Аларика накрыла странная слабость, и ему пришлось бороться со своими собственными легкими за каждый вдох. Квинн была ранена.

– Насколько незначительно? – прорычал он. – Говори, сейчас же.

– Расслабься. Просто царапина. Слишком переполненный энтузиазмом оборотень цапнул ее когтями пару раз. Дэнал ее подлатал, и они вдвоем и Джек погнались за лидерами вампиров. Просто на разведку. Они собираются выяснить, где те скрываются, чтобы позже мы смогли пойти на них во всеоружии. Они послали Рейзена куда-то еще в другое место.

Аларик сузил глаза.

– Ничего мне не говори о предателе.

Джек в течение нескольких лет был партнером Квинн. Они были предводителями Северо-Американских мятежников, и Джек оказался одним из самых яростных оборотней, каких Аларик когда-либо видел. Хотя, вертигры никогда не славились кротким характером.

Джек пользовался большим доверием, и Аларик подозревал, что тигр был намного больше, чем просто собрат по оружию, прилагавшийся к Квинн. Не то, чтобы его касалось, что делала Квинн, напомнил он себе, даже при том, что боль от этого пронзила его.

Он вырвался из ядовитых мыслей. Алексиос был ранен, а жрец, которому следует его исцелить, хныкал как проклятый юнец.

– Твоя голова. Насколько это серьезно?

Алексиос резко отдернул голову прочь от рук Аларика.

– Ничего страшного. Царапина. Ты знаешь, как кровоточат раны на голове. На этот раз я даже не вырубился.

Аларик поймал взгляд воина своим, одновременно вызывая исцеляющую силу.

– Если бы у меня было время баловать упрямых воинов, то я бы прошел через обычный обмен с вами, так как прекрасно знаю, как сильно ты и остальные из Семерки любите доказывать, насколько вы яростные и что ничто вас не остановит. Но вы нужны нам целые, так что стой смирно, пока я не потерял последние остатки терпения.

С плохо скрываемым собственным плохим настроением Алексиос прорычал что-то о «сующихся не в свое дело жрецах», но сделал так, как просил Аларик. Определенно это было больше, чем простая царапина, и воину очень повезло, что он умудрился не потерять сознание. Аларик быстро исцелил его рану и, чтобы убедиться, что удалил всю грязь и кровь, направил поток чистой воды, окружившей и очистившей голову воина.