По какой-то причине он желал облизать ложбинку.

И ее саму.

- Ой, парень ты только что влез в неприятности с большой буквы…

- Предлагаю букву «В», воин, - сказала она. – И можешь сесть и оставить свои 101 способ Запугивания для кого-то, кто будет этим впечатлен.

Он сел, чувствуя себя чертовым дураком, с удивлением рассматривая ее, – Большая буква «В»? Как ты…

Она медленно улыбнулась, ее чувственные губы скривились над великолепными зубами. Боже, даже ее зубы заводили его. Внезапно он почувствовал себя каким-то гребаным озабоченным дантистом.

Он поерзал на стуле, надеясь, что она не заметила, как внезапно его джинсы стали тесными.

- Большая буква «В» значит ведьма, воин, - ответила она. – Добро пожаловать в революцию.

Эрин Коннорс сотворила заклинания на отвлечение внимания, и выпивохи в комнате внезапно стали больше интересоваться содержимым своих стаканов, а не двумя людьми, которые сидели возле барной стойки. Она глубоко и медленно вздохнула, пытаясь наполнить воздухом свои внезапно опустевшие легкие. Квинн не говорила ей, что воины Атлантиды похожи на оживших греческих Богов и обладают навыком высасывать кислород из помещения. Вот только походили ли греческие Боги на хищников, которые едят ведьм на завтрак? Этот точно походил. Он был совершенным самцом-воином, и все женские инстинкты ее тела умоляли ее бежать - или забраться к нему на колени.

Встревожившись от внезапного тепла, оплетающего ее пальцы, и мелодий, тихонько звучавших в ее разуме, она посмотрела на три кольца силы, которые носила на каждой руке, и увидела, как они начали сиять и пульсировать жаром и светом.

Только не сейчас, только не сейчас, подумала она и сконцентрировалась на блокировании магии. Она и так имела достаточно проблем с группой ведьм, не выпуская Дикую магию во время первой встречи с мужчиной. И она нуждалась и в группе ведьм и в атлантийцах. Она нуждалась в них.

После того, как драгоценные камни в ее кольцах снова вернулись в свое инертное состояние минералов, и их пение утихло, она, наконец, осмелилась встретиться с ним взглядом, обернувшись в плащ прочности, используя его как щит.

Эрин решила, что единственный способ заслужить уважение воина – самой стать воительницей. Но это было сложно сделать, когда она была совершенно одна, двадцати шести лет от роду, к тому же единственная волшебница на три штата, которая верила в свой поиск. Она глубоко вздохнула и приготовилась надрать кому-то задницу. – Значит, мне можно звать тебя Вэн? Мистер Мститель? Ваше Высочество?

Он поднял бровь, слегка нахмурившись, когда она неожиданно повторила его прежние размышления. – Ваше Высочество? Квинн посмеялась над тобой. Я просто Вэн. Или можешь меня прямо сейчас звать дорогим и сэкономить время.

Его поддразнивания были палкой о двух концах, и у нее осталось ощущение, что этот край был заточен сталью. Но его юмор тронул ту Эрин, которая умела смеяться. А эта Эрин смогла ответить только кивком головы.

– Не льсти себе, атлантиец. Твое очарование не такое уж выдающееся, как ты мог бы подумать. Или женщины в Атлантиде вовсе отчаялись? У вас там так же, как на Аляске? Чудаки - это хорошо, а хорошие парни – диковинка?

Это была чистая бравада. В этом мужчине не было ничего чудаковатого; Он был совершенным, сильным самцом. Волнистые, слишком длинные темные волосы обрамляли скульптурные скулы. Глаза, настолько темные, как обещание мести. Мускулистая грудь была обтянута футболкой, которую он носил под кожаной курткой. Не говоря уже про полинявшие джинсы, покрывавшие его крупные, мускулистые бедра. Ее рот внезапно пересох.

Да, ничего чудаковатого.

Он прищурил глаза, но казался скорее задумчивым, нежели раздраженным.

- Ты считаешь мои достоинства чудаковатыми, ведьма? Я был бы счастлив…

- Не здесь! – она быстро осмотрела комнату, но никто из пьяниц не обращал на них ни малейшего внимания. Задрипанный бар был слишком низкого уровня, чтобы вампиры посылали сюда своих шпионов, или так она надеялась. Люди умирали, совершая меньшие промахи. – Это слово всё еще вызывает генетические воспоминания о кострах и колах у слишком многих неволшебников, - прошептала она.

Он встал со стула, его плавное движение напомнило ей пантеру в клетке, и оказался слишком близко к ней. Крупные опалы, украшавшие два пальца, начали понемногу петь, - глубокий, безотлагательный зов. Слава Богине, что он не мог этого слышать. – Давай тогда уберемся отсюда, - предложил он.

Вэн протянул руку, чтобы ей помочь, потом остановился и понял голову. – Ты это слышишь? Что это за музыка?

Эрин почувствовала, как кровь буквально отхлынула от ее лица. Вероятно, она слишком рано поблагодарила Богиню.

Храм Посейдона, Атлантида

Аларик, верховный жрец Посейдона, прислонился к хрупкой мраморной колонне, и сложил руки на груди, изучая воина, которые бродил из угла в угол по ротонде Храма. – О чем ты действительно переживаешь, Конлан?

Высокий принц Атлантиды раздраженно посмотрел на Аларика. – Я не переживаю, Аларик. Принцы не переживают. Короли тоже не переживают, и ты мне продолжаешь напоминать, что мы обязаны пройти Ритуал Восхождения и коронацию в ближайшие тридцать дней, или рискуем нарушить какую-то священную традицию, - Конлан фыркнул и снова начал бродить.

- Значит, это тебя настолько не тревожит, что ты бродишь по храму Посейдона, словно крыса, желающая сбежать с тонущего корабля, мой принц, почти ставший королем? – мягким голосом поинтересовался Аларик. – И священные традиции священны по праву, но ты же, разумеется, знаешь об этом.

Конлан снова остановился, повернув лицо к Аларику, и запустил руку в волосы. Аларик в этом жесте заметил мельком свеого друга детства, и сдержал свое нетерпение.

Обеспокоенный принц волновал Верховной жреца. Обеспокоенный друг волновал человека.

- Расскажи мне.

- Это Райли, - ответил Конлан, его тревога ясно читалась в глубоких линиях у его рта и глаз. – Повитухи говорят, что ее беременность проходит не слишком хорошо. У нее всё болит каждый день, весь день. Вместо того чтобы полнеть и здороветь с ребенком, она просто тает у меня на глазах.

Аларик выпрямился. – А человеческий врач?

Конлан мрачно покачал головой. – Ничего. Они говорят, что с ребенком всё хорошо, и что Райли оправится от этого. Это «фаза» утренней тошноты. Так они называют это, что довольно глупо, потому как ей плохо не только утром, а весь день. Но Райли – анэша, и как эмоциональный эмпат она может читать правду за успокаивающими словами. Ребенок в опасности. – Она глубоко вздохнул. – Нам нужен ты, Аларик. Ты – самый могущественный целитель.

Аларик призвал силу, почувствовал, как немедленно ответили первоначала, и знал по жару в своих глазах, что они загорелись ярко зеленым цветом от силы его передачи. Послал метальную молитву Посейдону. И получил тот же ответ, что и каждый раз, когда спрашивал, даже молил о силе, чтобы помочь Райли.

Молчание.

- Посейдон так и не даровал своим жрецам силу исцеления при беременности или деторождении, Конлан. Ты это знаешь. Повитухи Храма Нереид единственные, кто может вмешиваться в такие вопросы.

- К чертям всё это! Они ничего не могут. Ты, самый могущественный из всех верховных жрецов в истории Атлантиды, даже Совет это признает. Нарушь правила, Аларик, - Конлан замолчал, осознав, что сорвался почти на крик, потом продолжил спокойнее. Открыто. – Сделай это ради меня.

Аларик сжал руки в кулаки, втянул силу из окружающего их воздуха и швырнул через все помещение электрический шар сине-зеленого цвета. Тот ударился о стену, оставив в мраморе дымящуюся обугленную дыру, словно повторяющую ту самую дыру, которую прожгли в его внутренностях тревога и растерянность. – Ты не думаешь, что я сделал бы это, если бы мог, Конлан? Ради тебя, моего друга? Ради твоей женщины и нерожденного ребенка? Ради будущих короля, королевы и наследника трона? Я, черт побери, плевать хотел на правила. Я просто не обладаю подобной силой.