Мы с Володей рассмеялись, остальные ребята поддержали нас.

- Нет, мы просто договорились и Володя знак подал, что вы сзади и готовы к аресту предателей. Тогда я и устроила собачий вальс.

- А зачем мы их вообще арестовывали? - с недоумением спросил кто-то из запыхавшихся мужчин, отдуваясь.

Наступила пауза. Потом все заржали.

- Антошка опять нас дураками обозвал, значит надо было слушаться! А как пацан нас уел за беспечность: «Чтобы вас не связали во сне, как слепых куриц, надо было дежурство назначить!»

Я рассказала о нашем разговоре с капитаном яхты.

- Подождём, когда они пиратов арестуют и допросят. Тогда придут сюда и предателей допрашивать станут. Это уже не наше дело, а команды яхты.

- Так ты, что не Антошка, а девчонка? - поразились моряки, - А зачем переоде... лась?

- Сначала просто для удобства в путешествии. Потом капитан сказал, что это хорошо, потому, что женщина на корабле считается плохой приметой.

Я еще в начале плавания призналась ему, что предвижу беду от лихих людей. И он решил скрыть, что я не мальчик, чтобы моряки на меня не косились. Я попросила ребят называть меня мужским именем.

Потому мы с капитаном игру в захват судна пиратами придумали, чтобы тренировка всем была. И тайники, на случай захвата яхты делали.

- Ну, ни... чего себе! - присвистнул один из матросов, - мы получается всё путешествие готовились к настоящей войне с пиратами?!

Так ты же настоящая ясновидица! А, скажи, ты как видишь: мы от заразы помрём? А то больно помирать-то не хочется!

- Нет, беды с этой стороны я не чую. Возможно, что зимние холода чуму выморозили, как я с самого начала и говорила. А может быть, обтиранием спаслись.

Но карантин надо всё равно выдержать для спокойствия остальных, оставшихся на корабле. Да и нам подстраховаться не лишне. Ведь никто же из вас не желает домой смерть принести?

- Подумать только - настоящая ясновидица! - продолжал поражаться матрос, - Вот бы нам на корабль такую!

- А как же плохая примета про женщин? - ехидно спросила я, - Значит примета неправильная?

- Не-е! Про баб примета то-очная! - возмутились матросы, - Вон сколько неприятностей от одной только хилой девчонки случилось, а если бы баба была, нам бы вообще полный кирдык наступил!

Дружный хохот долго витал над прибрежной полосой.

***

(Воспоминание из прошлой жизни).

Я сидела на телевизионной передаче в зрительном зале. Тема тут сегодня была моя - «экстрасенсы». Пригласили они победителей нескольких лет «Битвы экстрасенсов» и пытались вести с ними диалог, как обычно, на своём языке, на языке прагматиков.

Я внутренне ухохатывалась. «Как вы видите, или слышите?» - задаёт идиотский вопрос ведущий. Те что-то мычат, чуть ли не руками готовы объяснять. Не понимают, что ли, что тут им даже язык глухонемых не поможет?

Потому, что в зале сидят не глухонемые, а незрячие духом.

Вспомнила, как одна писательница телеведущая однажды в передаче вела полемическую беседу со священником.

Он, как и большинство священников обладал и пользовался ассоциативным типом речи.

У прагматиков, когда они читают Библию, «Откровение» Иоанна Богослов или Псалтырь Давида, глаза в узелок завязываются и мозги отъезжают! А священники-то их не просто читают, а ведь некоторые ещё кое-что и понимают!

И вот с таким православным батюшкой эта писательница пыталась спорить на богословские темы. Я ржала всю передачу!

Она даже не поняла, что они с ним говорят на разных языках: он как бы языком акварели, а она на языке плаката!

Писательница «убеждённо» доказывала прописные истины советской антирелигиозной пропаганды, приводила в пример (конечно же!) толстовство*. В эмоциональном плане это выглядело примерно так: «Все интеллигентные образованные люди, и я в том числе, считаем так, и не иначе! А значит, мы правы!»

Священник велеречиво и, если судить логически, неубедительно пытался доказать ей что-то. Она, не дослушивая, обрывала. Вообще не вникая, а может быть и неспособная вникнуть, в то, что тот пытался доказать.

В результате, священник, поступил, как довольно талантливый психолог: сделал растерянный вид, показывая зрителям, что ему просто не дают слово сказать! И все её высказывания стали выглядеть начальственным хамством!

Более того - помните передачи, как в Штатах «разоблачали» коммунистов? Вот-вот: это стало похоже на продолжение политических гонений, названных в пропаганде «охота на ведьм»!

Я упала!

Этому священнику явно не хватало способностей полемиста, и он бы проиграл любому грамотному, спокойному, внимательному собеседнику. Но в данном случае он победил иным способом - завоевал сочувствие зрителей.

А писательница, со-ведущая одной из передач, даже не поняла, что батюшка выставил её ретроградкой и гонительницей церкви.

Сейчас ситуация была чем-то схожа с той передачей. Прагматики уже почти уверились, что припёрли экстрасенсов к стенке, что никакими особыми способностями те не обладают, потому что ничего не сумели объяснить и доказать. А значит, эти победители «Битвы экстрасенсов» притворяются ясновидцами, а вся их передача - сплошной блеф!

Я решила вмешаться.

- Простите, пожалуйста, - обратилась я к ведущему, - но вы неверно видите режиссуру этой передачи!

Вы сейчас, как немцы, которые поймали брянского партизана и долго его пытают. Он уже давно орёт: «Я всё расскажу! Прекратите пытки!»

А они русского языка не понимают и продолжают его пытать!

Вот и вы сейчас с экстрасенсами в сходной ситуации: Вы, как бы, не понимаете русского языка, а они немецкого! Вам просто нужен переводчик.

Я не экстрасенс, просто интуитивистка, но мне понятны затруднения экстрасенсов, их бесплодные попытки объяснить то, чему не придумано слов в человеческих языках.

Давайте, я сыграю с залом в одну забавную игру, чтобы вы поняли ситуацию.

- Ну, попробуйте! Если это будет интересно, то мы даже оставим это в передаче, - самодовольно произнёс ведущий, осторожно тряхнув пышно уложенными волосами.

Я вышла в центр.

- Есть сегодня в зале художники? Отзовитесь, пожалуйста!

- Ну, я художник... Правда я пока только учусь в художественном училище.

- Выйдите сюда, ко мне. Вам сейчас предстоит сыграть главную роль в этом спектакле. Представьтесь, пожалуйста.

- Я не актер, а художник, - засмеялся парень, - Александром меня зовут.

- Давайте, представим себе, - обратилась я к залу, - что мы с вами живем на планете Дальтония. И все мы: и я, и вы, и все народы на планете - дальтоники! - в зале рассмеялись, - Все мы видим мир в чёрно-белом свете. И художники на этой планете есть, но они все, как вы понимаете - художники графики.

Иногда на планете рождаются странные люди, которые говорят, что видят множество цветов, а черный и белый только часть из этого разнообразия. Что мир на самом деле необыкновенно красив. А если бы он был чёрно-белым, то это было бы очень грустно.

Этим людям никто, или почти никто не верит. Но написано немало фантастических книг, возможно подобными не-дальтониками, которые рассказывают о сказочно прекрасном мире. Потому только из фантастики появилось слово «цвет». Но слова, по мере необходимости, придумывают народы. Потому нет слов: красный, синий, желтый, оранжевый и так далее. Потому, что люди не видят этих цветов и не нуждаются в названиях того, чего не видят.

Представьте себе, Александр, - обратилась я к художнику, - что вы сейчас на этой планете Дальтонии вместе со всеми нами. Не надо морщиться. Условие таково, что вы продолжаете видеть так же, как и сейчас. Но, рождённый на этой планете, вы так же не знаете, как называть цвета, их оттенки... Ну, нет таких слов!