— По-моему, тот, что слева, лучше, — заметил Джулс. На эту встречу Фейт оделась попроще, он же нацепил ярко-оранжевую вечернюю рубашку в черную полоску и теперь напоминал тыкву. — То, что Фейт стоит впереди Тая, придает изображению больше глубины. Для билбордов ведь желателен размах. К тому же, — пожал он плечами, — Ангел никогда не одобрит второе фото.

— Откуда ты знаешь, какой снимок предпочтет Тай? — поинтересовалась Фейт.

еужели эти двое подружились, пока ее не было рядом?

— Потому что на той фотографии кажется, словно ты наступила ему на яйца.

О… Это плохо. Ведь так?

— Как графический дизайнер, имеющий степень бакалавра рекламы, — подчеркнула Бо, указывая на полюбившееся ей фото, — я считаю, что здесь рассказывается история поинтереснее.

Миссис Даффи посмотрела на своего ассистента, затем на пиарщицу. Эти двое уставились друг на друга так, что Фейт стало любопытно, что же она пропустила.

— Я склоняюсь к тому, чтобы вначале дать более шутливую фотографию, — вступил в разговор Тим, директор по связям с общественностью. — Если получим хороший отклик, воспользуемся моментом и через месяц опубликуем следующую.

Фейт не была графическим дизайнером и не имела никаких степеней, но согласилась с Джулсом:

— Раз мы собираемся публиковать снимки поочередно в течение нескольких недель, есть смысл начать с изображения, где я на первом плане, а сзади — пребывающий в бешенстве воинственный капитан.

— Я не пребывал в бешенстве, — сказал Тай, входя в комнату, которая вдруг стала казаться меньше. На нем были джинсы и черная водолазка с найковской эмблемой на горловине. В отличие от других членов команды, заросших приносящими удачу бородами, капитан по-прежнему был гладко выбрит. Волосы были влажными, словно он только что вышел из душа. Фейт на самом деле не ожидала увидеть Тая. Ей сказали, что «чинуки» тренируются, и она рассчитывала, что он не придет на встречу.

Пронзительно голубые глаза на пару ударов сердца встретились с глазами Фейт, прежде чем Саваж подошел к макетам. Он сложил руки на груди и расставил ноги. Свободно облегавшая широкую спину водолазка была заправлена в «Левисы», такие поношенные, что задние карманы мягко обхватывали мускулистую задницу. Тай указал на изображение ноги Фейт между своих бедер:

— Выглядит так, словно миссис Даффи воткнула свой острый каблук в мои яйца.

Джулс расхохотался, а Фейт прикусила верхнюю губу, чтоб удержаться от смеха.

Бо стянула резинку с собранных в «хвост» волос:

— Здесь рассказывается история.

— Ага, — согласился Тай. — История о том, как ее нога раздавила мои яйца.

Бо выглядела так, словно ей хотелось лично врезать Саважу своим тяжелым «мартенсом».

— Нет, конечно же, мы не намерены создавать именно такое впечатление, — уверил Тим капитана «Чинуков».

— О, даже не знаю, — сказала Фейт, когда Тай повернулся к ней лицом. — Думаю, многим женщинам понравился бы такой снимок. — Ее взгляд задержался на плоском животе капитана и пяти пуговицах на выпуклости ширинки. Поднимая взгляд по твердым мышцам его груди, шраму на подбородке к голубым глазам, Фейт думала о вчерашней игре. И времени, которое капитан провел на скамейке штрафников: — И многим мужчинам тоже.

— Да, — вмешался Джулс, — но это не является целью рекламной кампании. Нужно создать образ противостояния, однако мы вовсе не хотим, чтобы это выглядело так, словно миссис Даффи бьет Ангела по яйцам.

— Вот спасибо, Джулс.

— Да не за что, Ангел.

Фейт склонила голову, пряча улыбку. Мужчины становятся такими чудными, когда речь заходит об их хозяйстве.

— Снимок в раздевалке — чувственный и игривый, он вовсе не создает такого впечатления, — настаивала Бо, снова забирая короткие каштановые волосы в «хвост».

И пока пиарщица и Джулс продолжали спорить о фотографии и причиндалах Тая, взгляды владелицы команды и капитана скрестились. Мелкие морщинки прорезались в уголках его изумительных глаз, и Фейт показалось, что Тай готов расплыться в широкой улыбке.

Конечно, он этого не сделал, что не помешало чему-то обжигающе чувственному скользнуть по позвоночнику Фейт и разлиться по коже.

— Думаю, мне не хочется наподдать Ангелу по его хозяйству. По крайней мере, не сегодня, — сказала миссис Даффи. — Он нужен мне, чтобы выиграть Кубок.

Сначала его причиндалы, теперь яйца. Ему и впрямь пора прекращать вести такие разговоры с хозяйкой «Чинуков», особенно на людях. Каким-то нездоровым, извращенным образом его это возбуждало.

— Думаю, первым будет этот, — сказал Тим, указывая на постер с изображением Фейт, стоявшей перед Таем. — А снимок в раздевалке используем в другой раз. Или выберем что-то еще из той фотосессии, — добавил он каким-то внезапно уставшим голосом, направляясь к двери. — Мне нужен «Тайленол».

— Тим, постой, — окликнула Бо, выходя вслед за директором. — Ты еще не слышал моих идей насчет заголовков.

— Мне жаль этого парня, — заметил Джулс, вставая.

— А мне она нравится.

— Она — как злобная чихуахуа, возомнившая себя питбулем.

— И как раз это мне в Бо и нравится, — Фейт поднялась, а взгляд Тая опустился с ее губ на розовую футболку с длинными рукавами и красным сердцем с ангельскими крыльями, которые распластались на груди Фейт. Черные брюки и свободные бежевые юбки исчезли.

Сегодня она надела обтягивающие талию и бедра джинсы и меховые сапоги, как у Покахонтас. Без балахонистой темной одежды миссис Даффи выглядела моложе. Более нежной и определенно менее скованной.

— Стервозная девица.

Фейт взяла большую кожаную сумку с позолоченной цепочкой вместо ремешка:

— Она смелая. Из тех, кто идет своей дорогой.

— Твоя мать тоже идет своей дорогой, но что-то я не заметил, чтобы ты была в восторге от ее смелости.

— У мамы не смелость. У нее проблемы. — Фейт мельком взглянула на Тая, прежде чем направиться к выходу. — Самая большая из них — то, что она ведет себя, как подросток.

— Миссис Даффи, — окликнул Тай, — вы не могли бы на минуту задержаться?

Им нужно было уладить кое-какие вопросы.

— Конечно, — бросила та через плечо, останавливаясь в дверях. — Я сейчас подойду.

Пока она разговаривала с Джулсом, взгляд Тая прошелся от белокурых волос вниз до металлических пуговиц на задних кармашках джинсов. Поцелуй с Фейт стал настоящим проколом. Можно было притвориться, что ничего не произошло, но Тай предпочитал разрешать неловкие ситуации прежде, чем те превращались в настоящую головную боль.

Оставив дверь приоткрытой, Фейт повернулась.

— Это насчет той ночи? — спросила она, подходя ближе.

— Да.

— Хорошо. Значит, ты все знаешь.

Конечно, знает. Он же был там, когда она целовала его шею.

— Я всю неделю места себе не находила, — продолжила Фейт.

Тай прислонился к краю стола, сложив руки на груди. Ему не понравилось, как это прозвучало.

— Вначале я пришла в ужас, — она покачала головой, и из-за уха выскользнула прядь волос. — Мне просто стало так… противно. — Фейт скрестила руки под грудью: — Стоять столбом — вот и все, на что я была способна.

Противно? Она вела себя не как человек, чувствующий отвращение, когда целовалась так, словно это было ее работой, обещавшей жирные премиальные.

— Ты не просто стояла столбом, — раздраженно нахмурил брови Тай.

— Может, что-то и говорила, — не знаю, я была в шоке, — Фейт уставилась на носки сапог, упавшие на щеки волосы закрыли лицо. — Это навсегда запечатлелось у меня в голове.

У него тоже. В том-то и проблема.

— Господи, прямо хочется взять нож для колки льда и выковырять эти воспоминания!

Раздражение Тая превратилось в гнев и угнездилось внутри прямо рядом с той его ноющей частью, которой нравилось, как выглядела в джинсах ее попка.

— Наверное, тебе следовало подумать об этом прежде, чем ставить мне засос и умолять везде тебя потрогать.

— Что? — Фейт подняла глаза. — Ты о чем?

Тай оттянул воротник, обнажая маленькую пурпурную метку, которую Фейт оставила на его шее.