— Ты слишком много времени проводишь в мужской компании, и это делает тебя раздражительным.

— Я не раздражен! Господи, когда же все перестанут к этому цепляться!

— Ты всегда был чувствительным, — покачал головою старший Саваж. — Как и твоя мать.

Опять отец нес чепуху. Чувствительный? Как мать? Тай совсем не был похож на мать. Та провела всю жизнь, любя не того мужчину. А Тай ни разу не влюблялся.

— Тебе нужно найти женщину, — посоветовал Павел. — Которая заботилась бы о тебе.

Это лишь доказывало, насколько хорошо отец знал собственного сына. Женщина была последним, в чем он нуждался. Грязная интрижка — другое дело, но даже это было слишком сильным отвлекающим фактором. А сейчас Тай не мог позволить себе отвлечься даже на быстрый перепихон.

В понедельник утром Джейн Мартино вошла в офис Фейт, расположенный в «Кей Арене». Изящная, миниатюрная, темноволосая женщина в очках, Джейн почти не пользовалась косметикой и с головы до ног была одета в черное. Она оказалась скорее миловидной, чем красивой, и совсем не такой, какой Фейт ожидала увидеть светского обозревателя и жену бывшего звездного вратаря Люка Мартино.

— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — произнесла Джейн, пожимая руку миссис Даффи. Журналистка поставила на стол черный кожаный портфель и стала перебирать находящиеся там бумаги. — Мне пришлось пригрозить Дарби физической расправой, если он не позволит мне, наконец, взять у вас интервью. А еще я натравила на него его жену.

— Не знала, что он женат.

Фейт долго думала, что надеть для интервью, и остановилась на белой блузке, черной юбке-карандаш и черных кожаных лакированных «лодочках» с ремешками крест-накрест. И явно перестаралась.

Джейн вытащила блокнот и ручку:

— На Каролине, моей лучшей школьной подруге. Я их познакомила.

— Ух ты. Вы все еще общаетесь со школьной подругой. — Фейт не смогла бы ответить, почему посчитала этот факт таким необычным: скорее всего потому, что сама не виделась с одноклассниками уже лет пятнадцать или около того.

— Мы с ней разговариваем почти каждый день.

— Это, должно быть, здорово. Поддерживать дружеские отношения так долго. — Фейт покачала головой: — Я не хотела, чтобы это прозвучало настолько тоскливо.

Джейн посмотрела на нее сквозь линзы очков, продолжая рыться в портфеле:

— Все в порядке. Люди приходят и уходят. Нам с Каролиной повезло, что мы по-прежнему есть друг у друга.

— Вы собираетесь это использовать? — спросила, увидев небольшой диктофон, который Джейн вытащила из портфеля, Фейт. Не дай бог, она скажет что-то нелепое, и это попадет в газету!

— Диктофон — моя страховка в той же мере, что и ваша. — Журналистка положила устройство на стол и поставила портфель на пол. — Не волнуйтесь. Я не собираюсь задавать вам неудобных вопросов. Это не разоблачение и не сенсация. Хоккейные фанаты Сиэтла взволнованы серией плей-офф и заинтересованы вами. Они хотят узнать чуть больше о Фейт Даффи. Вам не нужно отвечать на вопросы, которые заставят вас чувствовать себя неловко. Достаточно честно?

Фейт немного расслабилась:

— Достаточно честно.

Джейн села и начала интервью с простых вопросов: где Фейт родилась, как встретила Вирджила. Затем спросила:

— Вам только тридцать лет. Каково это — владеть клубом НХЛ?

— Шокирующе. Невероятно. Я все еще не могу в это поверить.

— Вы не знали, что унаследуете команду?

— Нет. Вирджил никогда не упоминал об этом. Я узнала о его решении лишь в день оглашения завещания.

— Ого! Неплохое наследство. — Джейн посмотрела на нее: — Наверное, многие женщины хотели бы оказаться на вашем месте.

Точно. Жизнь у нее — просто сказка.

— Все это требует больших усилий.

— Что вам известно об управлении организацией, такой, как «Чинуки»?

— Вообще-то, не очень много, но я учусь каждый день. Учусь без отрыва от производства и действительно начинаю понимать хоккей и принципы работы команды. Это не так страшно, как казалось несколько недель назад. Разумеется, Вирджил был достаточно дальновиден, чтобы нанять грамотных людей и позволить им заниматься их работой. И это облегчает мне задачу.

Джейн поспрашивала о забитых шайбах, набранных очках и шансах «Чинуков» на Кубок Стэнли. В прошлую субботу «Чинуки» со счетом 4–2 побили «Акул» в шестой игре. В четверг в Детройте им предстояло сыграть матч третьего круга с «Ред Уингз».

— Зеттерберг и Дацюк были лучшими игроками в своем дивизионе во время регулярного чемпионата, — сказала Джейн, упомянув двух хоккеистов «Детройта». — Как вы планируете заставить их притормозить?

— Нам просто нужно играть в свой хоккей. В прошлую субботу у нас было тридцать два голевых момента против семнадцати у «Акул».

Женщины вышли из кабинета и направились вниз на арену, где проходила тренировка команды.

— Все считают, что мы должны бояться «Детройта», — говорила Фейт. Чем дальше они продвигались по проходу, тем сильнее чувствовалось, как воздух сгущается от тестостерона.

 У них есть талантливые игроки, но ведь и у нас тоже. Думаю, тут все будет зависеть от того… — она подумала о Тае и улыбнулась, — не тонка ли у игрока кишка.

— Привет, миссис Даффи, — окликнул Фрэнки Качински, когда Фейт и Джейн подошли ближе. Он стоял в проходе с паяльной лампой, нагревая крюк своей клюшки.

— Здравствуйте, мистер Качински, — ответила Фейт. Каблуки ее туфель тонули в толстом покрытии пола. Фрэнки было под тридцать, а сложением он напоминал танк. Сейчас на хоккеисте были тренировочные штаны, низко сидящие на бедрах, и пара шлепанцев. На голой спине красовалась тату питбуля. Внимание миссис Даффи привлекла игра мышц Фрэнки, когда он разогревал клюшку. — Как дела?

— Отлично. — Его темная борода подошла бы какому-нибудь дикарю. Фрэнки сверкнул нахальной, самоуверенной улыбкой. Фейт внезапно четко осознала, что окружена мужчинами. Огромными, сильными мужчинами, возвышавшимися над ними с Джейн.

Некоторые из которых были полуобнаженными. — Собираетесь потренироваться с нами сегодня? — поинтересовался Качински.

Уолкер Брукс вышел из раздевалки и забрал коньки с заточки. Фейт пришлось побороть желание повернуть голову, чтобы рассмотреть его получше.

— Забыла свое снаряжение. — Из глубины души Лейла отчаянно рвалась наружу. Она пиналась и умоляла взглянуть на парня — хоть разочек, украдкой. Всего разок… но миссис Даффи не смотрит на мужские задницы. По крайней мере, не в присутствии репортера. — Может, в другой раз? — Фейт прилагала все усилия, чтобы не отводить взгляд от лица Фрэнки.

Из раздевалки вышел Влад Фетисов со шлемом в одной руке, клюшкой в другой и на коньках, широко улыбнулся и подошел к посетительницам.

— Привет, малышка Шарки, — поприветствовал Джейн русский.

— Привет, Влад, — отозвалась та. — Как жизнь?

— Хоросшо. Как Щасливчик? — спросил он, имея в виду мужа Джейн.

— В порядке.

Как только Влад отправился на лед, Фейт спросила:

— Почему он назвал вас «Шарки»?

— Это прозвище, которое мне дали парни, потому что я побила их всех в дартс. Они очень любят соревноваться во всем, что делают.

Остановившись с Джейн на выходе, Фейт оглядела каток. Игроки на льду разбились на две группы. На одной половине поля тренировались нападающие, на другой работали защитники. Парни казались даже еще более неряшливыми и неопрятными, чем обычно, но катались с размеренной четкостью и мастерством, рассекая по льду туда и обратно, пасуя друг другу шайбу. На арене было около пятнадцати человек, все в темно-синих тренировочных свитерах и белых шлемах, но, словно притянутый невидимой силой, взгляд Фейт замер на широких плечах и темных волосах, выбившихся из-под белого шлема. Хоккеист стоял спиной к ней посередине арены, но Фейт не нужно было видеть его лицо, чтобы узнать Тая. Что-то теплое в глубине живота подсказало ей.

— Влад немного развратник, — сказала, к счастью, Джейн, отвлекая ее от созерцания фигуры в центре льда.