— Он не ночевал дома, потому что нашел работу в Робервале, на большом пароходе, который называется «Le Nord» [41].

— Идем гулять? — весело предложила Эрмин. — Сначала я посажу тебя себе на плечи, а потом ты возьмешься за гриву Шинука и… оп!

Эрмин усадила девочку верхом. На малышке были старые штанишки Армана Маруа, стянутые на талии пояском, поэтому сидеть было удобно. Эрмин повела Шинука за веревку, привязанную к недоуздку, стараясь держаться в тени деревьев.

После закрытия фабрики и отъезда восьмисот жителей лес понемногу возвращал себе отвоеванные человеком земли, пуская всюду молодую, стремительно развивающуюся поросль. Пока эти молодые растения казались безобидными кустиками, посаженными ради услады глаз случайных прохожих.

— Ты довольна, Шарлотта? — спросила девушка. — Ты настоящая счастливица! Представь, пару дней назад Эдмон захотел сесть на Шинука верхом. Я рассказала, что ты ездишь на нем без седла, и он тоже решил попробовать. И что ты думаешь? Мне пришлось срочно его снимать! Шинук стал танцевать джигу и топать ногами! А с тобой он ласковый и послушный, как барашек. Жозеф не знает, что и думать. Прошлый хозяин Шинука заверил его, что лошадка добрая и смирная. И это правда — в упряжке Шинук ходит послушно, но совсем другое дело, когда кто-то пытается сесть ему на спину без седла. Я спрашивала, почему так, у месье Буланже, местного фермера. Он объяснил, что лошади часто удобнее носить наездника в седле.

Шарлотта слушала девушку, задыхаясь от счастья. Она упивалась звуком голоса Эрмин, свежим запахом листвы, щебетом птиц. Ее больные глаза различали расплывчатые пятна зелени, осененные прекрасным бело-золотистым светом.

— Сегодня солнышко яркое, — заметила маленькая всадница. — И листья напевают свою песенку.

— Ты права, дорогая, — согласилась Эрмин. — Знаешь, я думаю, Шинук тебя очень любит. Он думает: «Нельзя, чтобы эта малышка упала или утомилась, сидя у меня на спине!»

— Твоя лошадь и правда так думает? — удивилась девочка.

— Конечно! Если бы он так не думал, разве стал бы он тебя слушаться?

Эрмин продолжала весело болтать, не подозревая, что из-за деревьев на нее кто-то смотрит. Она прекрасно знала, куда идет. Вдова Дунэ, которая всегда была рада поболтать, рассказала девушке о каньоне на реке Уиатшуан, чуть ниже по течению — за водопадом и деревней.

— Я любила там гулять, когда ждала самого младшего, но мужу это не нравилось, — рассказывала пожилая женщина. — Не нравилось, потому что я пыталась купаться, не снимая при этом блузку и панталоны. Мне тогда было тридцать восемь, и мы недавно переехали в Валь-Жальбер. Мой дорогой супруг с ума сходил от ревности при мысли, что чужой мужчина увидит мои руки и ноги!

С мечтательным видом Мелани Дунэ описывала Эрмин, как приятно было сидеть на больших камнях, нагретых лучами солнца.

— Я садилась или даже ложилась и гладила свой живот. Если б только месье кюре узнал об этом! Дитя в моем чреве шевелилось от удовольствия. Ты когда-нибудь была в каньоне, Эрмин? Сходи туда в середине июля, это лучшее время для такой прогулки. Тропинка позади монастырской школы приведет тебя туда.

Девушка не сказала правды Жозефу и Элизабет. Она не собиралась идти на луг возле мельницы Уэлле. Сквозь низкие белесые ветви кленов она увидела мерцание воды.

— Какая красота! — воскликнула она, оказавшись на вершине серо-желтого каменного выступа.

— Что ты видишь? — спросила Шарлотта.

Эрмин сожалела о том, что девочка не может увидеть то же, что видит она. Поэтому поторопилась ответить:

— Мы сейчас на берегу реки, но здесь она течет среди больших каменных глыб и камешков помельче. Некоторые камни плоские, на них можно было бы даже потанцевать. Другие — выпуклые, они торчат из воды, и получается красивый рисунок. Река сияет на солнце, а вокруг растут сосны с темно-зеленой хвоей. И еще здесь очень тихо. Волшебное место!

Девушка помогла Шарлотте спуститься с лошади, потом привязала Шинука к стволу красивого вяза.

— Стой смирно, Шинук, — ласково сказала она. — Здесь есть травка, можешь ее пощипать.

Эрмин стала спускаться, выбирая самый безопасный путь. Кое-где камни образовали некое подобие лестницы, идти по ним было легче. Шарлотта держалась за руку девушки. Ей было страшно, она то и дело спотыкалась.

— Я боюсь упасть, — жалобно сказала девочка.

— Не надо бояться, у тебя крепкие ножки, — подбодрила ее Эрмин.

И вдруг совсем рядом раздался чей-то голос. Из-под подошвы крепкого ботинка покатились камешки.

— Может, вам нужна помощь?

Эрмин оглянулась. Она узнала этот низкий, бархатный голос с насмешливыми нотками. Тошан Дельбо! Юноша стоял на широком уступе и улыбался.

«Он еще красивее, чем я его запомнила! — подумала девушка. — Он не обманул, меня, он вернулся!»

— Вы узнаете меня, мадемуазель? — спросил он, поравнявшись с Эрмин. — Я уже долго иду за вами следом.

— Я вас узнала, хотя волосы у вас намного короче, чем в нашу первую встречу, — ответила девушка. Радость ее была так велика, что граничила с болью.

Сердце девушки билось, как пойманная птичка, щеки раскраснелись, но она пыталась держать себя в руках, чтобы произвести на юношу хорошее впечатление.

— Я постригся по моде местных лесорубов, потому что, пока я был длинноволосым, никто не хотел брать меня на работу.

Эрмин заметила, что у него нет усов. Шарлотта вцепилась в юбку девушки.

— Эрмин, кто это? — спросила она.

— Мой друг, — ответила та. — Он поможет тебе спуститься, и ты сможешь побродить в воде, Лолотта!

Тошан кивком указал на девочку, потом закрыл глаза и коснулся их пальцами. Эрмин поняла, о чем он спрашивает, и была тронута его деликатностью.

— Да, — ответила она едва слышно.

— Я так и подумал, — отозвался он.

Он поднял Шарлотту и посадил на свои крепкие плечи. С ловкостью хищника перепрыгивая с камня на камень, спустился к реке. Эрмин бежала следом, рискуя на каждом шагу подвернуть ногу.

«Господи, спасибо! — думала она. — Тошан вернулся! Тошан, о котором я так долго мечтала! И он уже заботится о Шарлотте, относится к ней так бережно… Это доказывает, что у него доброе сердце и он любит детей».

Она увидела, как он опускает девочку на землю у самой воды, в том месте, где было очень мелко. Сняв с нее поношенные туфельки, он вынул из кармана лакричный леденец.

— Держите, милая мадемуазель! Теперь вы можете грызть конфету и болтать ногами в воде!

— Спасибо, месье! — радостно сказала Шарлотта.

— Очень мило с вашей стороны, — сказала Эрмин. — Готова поспорить, что у вас есть младшая сестричка.

— Нет, у меня нет сестры. Я единственный сын, — с горечью ответил Тошан. — Но мне всегда больно смотреть на детей, которые не видят красоты окружающего мира.

Он говорил очень тихо. Эрмин смотрела на него и не могла насмотреться. Она заново открывала для себя мужественные черты его лица, рисунок его густых бровей, таких же черных, как и волосы, медного отлива кожу без намека на растительность.

— Почему вы шли за нами? Вы хотели снова меня увидеть? — спросила она.

— Ох уж эти девушки — вам бы только спрашивать! — вздохнул он. — Я просто шел мимо. И решил заглянуть в Валь-Жальбер, хотя каток теперь больше похож на пересохшее болото. Скажите, в вашем поселке теперь мало жителей?

— Десяток семей решили остаться. Итого выходит около пятидесяти жителей, не считая фермеров, которые купили земли в окрестностях.

Девушка села на камень и погладила его ладошкой. Тепло, исходившее от камня, доставляло ей такое же удовольствие, как и слова Тошана. Он вспомнил о катке за отелем, значит, не забыл их первую встречу.

— Я хочу вам кое-что объяснить, еще с весны, — начала девушка. — Когда вы вернули маленького Эдмона Маруа его родителям, там, возле сахароварни, я подумала, что вы можете счесть меня лгуньей. Эти люди не мои родители. Меня вырастили монахини из монастырской школы, а Бетти… вернее, мадам Элизабет Маруа, была моей нянюшкой. А теперь Маруа стали моими опекунами.