— А-а.

Тим улыбнулся впервые с тех пор, как вошел сюда:

— Я очень ценю то, что ты стараешься облегчить мне возвращение.

Медведь опустился на ближайшее кресло и раскрутился на нем так, что страшно было смотреть:

— Таннино ввел меня вчера в курс дела. Я уже посмотрел сводки. Никаких следов частного детектива Катанги. Он просто в воздухе растворился.

— А девочка?

— Отработал обычный круг подозреваемых. Проверил счета Ли Хеннинг за телефон, газ, свет, воду. Все самые свежие следы ведут к квартире в Ван Нийсе. Вот адрес. Я разговаривал с управляющей. Старая карга. Ли съехала с квартиры 15 марта, залог назад не потребовала. Через два дня после ее визита домой. Адреса для пересылки почты не оставила. Никаких счетов на ее имя больше не приходило. — Медведь кашлянул в кулак, исчерпав свои запасы информации. — А что у тебя?

— Да ни черта.

— Ну, для этого ты здесь. Чтобы из полного дерьма сделать конфетку. — Медведь вытер ладонь о штанину. — Почтовый ящик до востребования зарегистрирован в почтовом отделении Сан-Фернандо — это к северу от Ван Нийса, места, где жила девушка. Если больше ничего не накопаем, можно поставить кого-нибудь следить за почтой. Хотя Таннино вряд ли станет разбрасываться людьми в самом начале расследования. Все равно шансы, что девочка там появится, очень невелики.

— Частный сыщик уже это пробовал, и ни хрена у него не вышло. Давай прибережем этот вариант на крайний случай.

Медведь пошарил рукой в пакетике из-под чипсов и испытал явное разочарование, обнаружив, что там ничего нет:

— Эти секты используют сильные способы промывки мозгов. Когда ты учился на рейнджера, у вас были занятия по контролю сознания и тому подобной чепухе?

— Да, в основном по биологической отдаче. Нас учили держать под контролем мысли, эмоции, осознавать реакцию на боль, — сказал Тим.

На лице Медведя появилось то презрительное выражение, с которым он обычно говорил о политкорректности и повышении налогов:

— Ну и как они это делали?

— Тыкали в нас иголками и засовывали зонды нам в задницы. Мы даже шутили, что по ошибке зашли в бар «Голубая устрица» из «Полицейской академии». [10]

Тогда Тима научили концентрироваться на своем дыхании, пульсе, на температуре тела. После определенного количества тренировок он мог усилием воли снижать все эти показатели, даже когда по его телу пускали несильные разряды электрического тока или втыкали иголки в кончики пальцев. На него налепляли кучу кардиодатчиков, которые подсоединялись к компьютеру. Задача Тима состояла в том, чтобы понизить свое кровяное давление — тогда с монитора компьютера пропадали розовые точки. Один из медиков объяснил Рэкли, что целью подобных тренингов было научить регулировать выброс адреналина и побороть инстинкт, побуждающий бороться или убегать в ситуациях, когда на него оказывают физическое воздействие. Они проводили с ним по четыре двадцатиминутных сеанса в день семь дней в неделю.

Когда Тим закончил этот курс, температура его тела во время всех этих манипуляций оставалась на уровне 36,6°.

— Значит, теневое правительство все-таки существует, — издевательски протянул Медведь, — позвони, если понадоблюсь. А пока пойду отлавливать придурка, который трахнул своего сокамерника, перед тем как сбежать из тюрьмы. И не забывай, наша работа не всегда бывает приятной.

Произнеся это наставление, Медведь ушел, подцепив большими пальцами ремень брюк.

Тим сидел, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Камертон включился не сразу, но зато настраивать его уже не пришлось, заработал он идеально. Тим схватился за телефон и позвонил в «Лос-Анджелес таймс» и «Уикли», попросив соединить его с рекламным отделом. Он прекрасно знал, как эти газеты пекутся о сохранении конфиденциальности, поэтому оба раза представился Ли Хеннингом и пожаловался, что с него взяли завышенную цену за объявление о продаже мебели, которое он давал несколько недель назад. К тому же они неправильно написали его имя, что окончательно вывело его из себя. Ни в одной из двух газет такого объявления не оказалось. Тогда Тим попробовал еще пару газет — без толку. И, наконец, наткнулся на нужное объявление в «Нью Таймс», еженедельнике с небольшим тиражом, который читала в основном молодежь.

— Да, вот оно, — сказал сотрудник газеты, — Ли Хеннинг, — и довольно глупо хихикнул. — Девчачье имя. Бьюсь об заклад, это ввело покупателей в заблуждение. Объявление публиковалось всего один раз. С вас должны были взять тридцать пять баксов.

— Если я правильно помню, с меня взяли пятьдесят.

— Нет, — Тим явственно услышал, как сотрудник газеты стучит по клавиатуре, — у меня есть счет.

— А вы не могли бы послать мне копию счета и самого объявления тоже? — попросил Тим.

Он подождал с минуту, барабаня пальцами по крышке стола, а потом услышал, как где-то в комнате загудел факс. Тиму не хотелось спрашивать коллег о расположении оргтехники в новом офисе, поэтому он просто пошел на звук.

Взглянув на копию счета, Тим с удивлением обнаружил, что Ли оплатила его наличными. Вчера, провожая Уилла и Эмму до машины, Рэкли успел выяснить у Уилла некоторые детали, и тот сказал, что заблокировал кредитки Ли. Но ведь у нее все еще был банковский счет и чековая книжка. Если только она не перевела этот счет на секту вместе со своим трастовым фондом.

В объявлении Ли, которое было опубликовано почти месяц назад, предлагались письменный стол, две тумбочки, книжный шкаф, кровать с матрасом, велосипед и кое-какое компьютерное оборудование. Такие объявления давали обычно беглые преступники, собираясь уйти в подполье, или добропорядочные граждане, переезжающие за границу на ПМЖ. Последний вариант не очень радовал Тима. Ему совсем не улыбалось сообщить Хеннингам, что его дочь трудится на плантациях секты на Тенерифе.

Сосредоточившись на деле, он вышел из конторы.

Тим ехал на своей машине по побережью и разговаривал по телефону. Прощупав почву, он позвонил в частную организацию Лео Дж. Райана, в Информационную службу по вопросам сект и в Семейную ассоциацию, каждый раз говоря, что ему нужен курс терапии для подростка, ставшего жертвой секты. Во всех трех местах ему в первую очередь назвали имя доктора Глена Бедермана, профессора психологии Калифорнийского университета, одного из самых авторитетных специалистов в стране по сектам.

Почти не отрывая взгляда от замысловато петляющей дороги, Тим набрал номер Бедермана и услышал:

— Здравствуйте, вы позвонили в офис Глена Бедермана. Если вы звоните для того, чтобы обрушить на мою голову проклятия, пожалуйста, наговорите все оскорбления, которые сможете придумать, после сигнала. Если вы собираетесь подать на меня в суд, пожалуйста, обращайтесь сразу к моему адвокату Джеку Каратерсу по телефону 471-9009. Если вы судебный исполнитель и хотите вручить мне очередную повестку, вот мое расписание на неделю… — Тим не смог сдержать улыбки, слушая расписание лекций и офисных встреч Бедермана. Заканчивалось сообщение так:

— В заключение мне хотелось бы привести здесь текст пятой и восемнадцатой статьей Всемирной декларации по правам человека: «Никого нельзя подвергать пыткам и жестокому, бесчеловечному, унизительному обращению или наказанию, и каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и вероисповедания». Всего хорошего.

После сигнала Тим представился и сказал, что заедет к профессору попозже. Затем он позвонил почтовому инспектору из Сан-Фернандо, который назвался Оуэном Рутерфордом.

— Да, — сказал Рутерфорд с плохо скрываемым раздражением, — я помню, что по этому ящику до востребования уже возникали вопросы.

— Я просто подумал, может быть, вы согласитесь…

— Вы прекрасно знаете, как обстоит дело. Принесите мне ордер, и я назначу вам время.

— Пойдите мне навстречу. У меня недостаточно материала, чтобы получить ордер.