- Ищешь её, а она просто не хочет выйти тебе навстречу. Потому что ты ей не нужна. Она сама станет императрицей, без тебя.

- Да, я слышала. — Этель сжала зубы. Бабушка последнее время слишком часто стала являться ей.

Этель видела Руану во всей красе только раз или два, на портрете, что висел в одном из подвальных коридоров замка. Его не поднимали в общую галерею, его не сжигали и не убирали прочь от лишних глаз.

Просто женщина с тонкими чертами лица, чужой и не скажет, что императрица. Просто изображение женщины в профиль. Левую часть лица Этель не видела никогда, но она знала, что та изуродована шрамами.

- Хочешь, я расскажу тебе свою историю? Это было бы занимательно. Слушай…

Этель знала, что Руана давно умерла, и кости её не истлели только потому, что лежат в их семейном склепе, где все лежат, как живые, только замурованные в крохотные каменные комнаты. Она знала, что Руану убили, и её нет. Но вкрадчивый голос всё равно преследовал ночами. Сначала — редко, потом всё чаще.

Мир корчился, хрипел от обиды и возвращал в жизнь тех, кто давно умер, и убивал тех, кому Вселенский Разум велел долго жить.

- Хоть бы мне никогда больше тебя не слышать, — прошипела Этель.

Она видела, как Руана приподнимает тонкую бровь в жесте невысказанного удивления.

- Ты никак не поймёшь? Маги времени могут видеть прошлое. Эйрин узнала всё, что произошло с тобой. Она могла бы найти тебя, если бы только пожелала. Не пойму, к чему все эти метания по городам.

- Если она не хочет меня видеть, то я хочу знать, где она. Хочу убедиться, что она жива.

-…Впрочем, она и умереть-то не могла, слишком хорошо устроилась, — говорила Руана, не слушая ответов Этель, и откидывалась на спинку стула. В окно кабинета императрицы падал свет огненных шаров из сада. Там с тихими хлопками раскрывались бутоны ночных лилий. Руана улыбалась своим мыслям. — Молчишь? Молчи. Я расскажу тебе свою историю.

Она повторяла одно и то же сотни раз. Этель не помнила, когда впервые закрыла глаза, лёжа в постели, и вместо привычной пустоты и темноты снов увидела её — бабушку. Этель было холодно от её неосязаемых прикосновений.

В сотый раз…

-…И мой брат убил меня, чтобы захватить власть. Знаешь, чему я научилась? Никому в этом мире доверять нельзя. Когда ты начинаешь доверять, ты обязательно пропускаешь удар. А это слишком важно для нас с тобой. Демоны побери, мы же с тобой в чём-то похожи. Не находишь? Тебя предаст дочь, а меня предал брат.

Этель тряхнула головой, замирая на перекрёстке. Она хорошо знала Морейн, но идти к его центру широкими освещёнными улицами не хотела. Предпочла пахнущие плесенью переулки.

- Жаль, жаль, что я не дожила до твоего рождения. Я бы сделала из тебя настоящую императрицу, — продолжала Руана, подпирая голову рукой. Она смотрела в окно, на цветущий сад, и откровенно скучала.

Этель шла по улицам Морейна, минуя каменные заборы и замолкшие фонтаны. Она останавливалась, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, поднимала голову и видела башни главной библиотеки — они были видны из любой части города. Их крыши серебрились в отблесках белого пламени. Этель вздыхала, силой проталкивая воздух в сжавшееся как будто от рыданий горло.

Теро проснулся ночью от того, что дико болела онемевшая шея. Он заснул прямо в кресле, вытянув ноги и даже не расстегнув камзол. Верхняя пуговица врезалась в нежную ямочку между ключицами.

В последнее время он часто спал так — собственный кабинет стал традиционным местом его ночёвки. Теро подумывал, что не мешало бы сменить неудобное кресло на что-нибудь помягче.

За окном тускло мерцали шары белого пламени. И по тропинкам сада бил дождь, обрывая с деревьев последние листья. Настроение Теро, и без того не идеальное, поползло вниз. Он вспомнил, как днём разговаривал с Эрвином — главой касты природных магов.

…Маг притащился в замок вообще не понятно, за каким демоном. Пришёл и начал вздыхать под ухом у Теро. Он был единственным, кто держался у власти в своей касте ещё во времена императрицы, и сумел удержаться, когда пришёл лорд консул. У Эрвина была потрясающая способность приспосабливаться ко всему, включая бесконечный серый дождь.

- Деревья умирают, — вздохнул он, когда Теро вдоволь накричался на капитанов стражи за то, что пропустили посетителя без его разрешения.

Эрвин стоял за спиной консула и зябко поводил плечами. Тёмно-зелёная мантия, мокрая от дождя, висела на нём так печально, что не спасала положение даже брошь с драгоценными камнями.

- Ну, скажите садовникам, — буркнул Теро, не очень-то вслушиваясь в то, что бормочет за его спиной сумасшедший маг.

- Нет, вообще-то, везде умирают.

- Не понимаю! — Теро раздражённо тряхнул руками. Только очередной проблемы на его шею и не хватало.

- Умирают, — пожал плечами Эрвин, словно говорил о заклинании по созданию огненного шара — так же, между делом и не особенно углубляясь в подробности. — Это началось ещё летом.

Неудачный разговор с Маартеном ещё не выветрился из головы, и девчонка, которую тот собрался искать… Вот проблема поважнее. А здесь ещё какие-то деревья.

- И что теперь? — Теро обернулся к Эрвину, кривя рот в непонятной гримасе.

Маг природы отводил глаза и поджимал губы. Он выглядел старым и уставшим: глубокие морщины залегли у уголков глаз, и от причудливой игры теней казалось, что там всё время блестят слезинки.

- Мир умирает, — сказал он, глядя мимо. Не просто мимо Теро, но и мимо стен замка, как будто созерцая этот самый эфемерный мир.

- Что я сделаю с ним? Мир, не умирай! — Теро артистично воздел руки к потолку. Темнота осталась безучастна, а вот шары белого пламени качнулись от взмаха его рук. Эрвин вздрогнул.

- Мир хочет вернуть императрицу.

- О, терпение моё, терпение! — воскликнул Теро, разворачиваясь и широкими шагами уходя по галерее. Уйти хотелось куда угодно, лишь бы избавиться от назойливого советчика, но судя по шороху шагов, по шелесту мантии по каменному полу, тот тащился следом. — Храма уже давно нет, а головы всё равно забиты идиотскими предрассудками.

- Мы жили этими, как вы сказали, предрассудками, сотни лет. Нельзя просто взять и забыть о них.

Теро шагал по галерее, даже сам не зная, куда направляется, и руки, сложенные за спиной, отчего-то немели. Убранные, вычищенные стены в шёлковых драпировках сменялись потрескавшимся камнем и сухим плющом — они дошли до восточного крыла замка. Ещё с десяток шагов, и покажется спуск в старую тронную залу. Здесь, чуть меньше двух лет назад, умерла императрица.

О нет, Теро не питал никаких иллюзий насчёт того, что она не добежала до границы и её загрызли хршасские волки, пущенные по следу. Он прекрасно понимал, что ей удалось скрыться. Но ещё лучше Теро знал, что она не вернётся. Орлана была кем угодно — стервой, похоронившей лучших воинов Маартена в песках у границ, притворщицей, очень удачно сыгравшей роль отчаявшейся женщины. Но дурой она не была.

Дурой она не была совершенно точно, и поэтому Теро упивался этой уверенностью — она не вернётся. Не вернётся — не сможет же справиться с целой армией. Не вернётся, если её не позвать обратно, чем эти сумасшедшие и собираются заняться, словно бы не они били в барабан революции, крича, что устали сгибаться под непосильным гнётом.

Не вернётся — он очень-очень хотел убедить в этом сам себя. Но всё равно нервно сглатывал каждый раз, когда приближался к старой тронной зале.

- И что вы предлагаете мне? — Он слушал, как бьют каблуки сапог по каменному полу. Уходил дальше и дальше от тёплых обжитых комнат замка, в восточное крыло, пыльное и холодное, засыпанное сухими листьями.

- Нужно найти родственников Орланы. Должен же был у неё кто-то остаться. Вероятно, нам повезёт, и мир примет нового правителя…

- Я больше не хочу слышать об этом!

Сговорились они вчера утром, что ли? Свести его с ума решили? Он и так изо всех сил старался забыть Орланы и это её мерзкое: "Не зарывайся слишком, мальчик". Как будто морозом по спине.