А когда машина выровнялась и пошла с хорошей скоростью, но по прямой, гад, не оборачиваясь, скомандовал:

— Спи! — и меня вырубило.

Проснулась я тоже по команде, причем организм взбодрился так, неожиданно. Топая вслед за брюнетом по лесной тропинке, я тихо скрипела зубами от злости, но помалкивала, ибо получила недвусмысленный приказ держать рот на замке. Ничего, пожелать ему ноги переломать, и чтобы со смещением, я могла и мысленно. Чем и занималась всю дорогу, от души посылая в спину кукловода лучи поноса и другие самые разнообразные гадости и бедствия.

Кто ж знал, что оно сработает?! Я бы ему чего-то другого пожелала… чтобы меня саму не затронуло!

Сначала хмырь резко остановился, так что я с разбегу клюнула его носом в спину. Потом выругался и стартанул с места на первой космической, волоча меня за руку.

И вовремя, потому что на том месте, где мы только что стояли, что-то бумкнуло, хрустнуло, вспухло клубами дыма и заматерилось в голос:

— Танатос по ваши души! Живыми брать, кретины, живыми!

Уй! Вот теперь мы побежали! Я бы даже насладилась потрясным экшеном с криками погони, свистом заклинаний, скрежетом магических щитов (а что бы это еще могло быть вокруг нас, такое черное и дымное, от которого все отскакивает?!), вспышками непонятного происхождения, пальбой… Если бы меня не волокли сквозь все это безобразие уже за шиворот, собирая моим и без того полудохлым тельцем все кочки, сучки и колючки, попадавшиеся по пути. И не высасывали на бегу из тела остатки живого тепла.

Кончилось это тем, что в какой-то момент мне стало все равно. Вместе с теплом неведомая сила выпила из меня все эмоции. И я вполне равнодушно наблюдала за тем, как погоня смыкается вокруг нас, индифферентно выслушивала мат-перемат, которым сопровождал наше бегство брюнет, никак не отреагировала на его экспрессивное: «Он не мог нас сдать! Не так быстро!».

И очень спокойно восприняла прилетевшую откуда-то из темноты стрелу. Точнее, короткую стрелку, больше похожую на дротик от дартса. Она воткнулась в моего управленца лишь самым кончиком… ну, может, на пару сантиметров вошла в спину чуть ниже лопатки.

Дымные щиты вокруг нас тут же с коротким треском лопнули. Сверху прилетело нечто, больше всего похожее на большой сачок для ловли бабочек. Слева и вовсе прыгнули две черные тени, в момент заломившие брюнету руки за спину… Мне было до лампочки.

Я равнодушно смотрела, как пеленают и рядят в какой-то ошейник с кандалами кукловода, как такое же украшение пытаются навесить на мои тощие запястья… и тихо радовалась тому, что маленький клубочек тепла, оставшийся где-то в солнечном сплетении, перестал таять.

Анна:

Под неспешное течение сильно тормознутых эмоций я с некоторым удовольствием пронаблюдала, как черноволосого командира пинками гонят через заросли к дороге, на которой с утробным рычанием и фырканьем парковался здоровенный фургон. Кукловоду даже несколько затрещин отвесили. Не знаю, чем он так достал наших преследователей, но внутренне я была на их стороне.

Наверное, потому, что меня никто не пинал и не бил. Здоровенный бородатый дядька просто вел меня за цепочку от кандалов, как послушную болонку, и что-то негромко бурчал себе под нос. До меня долетали только обрывки про «ребенка» и «некромансерскую сволочь». Ну и я, соответственно, не рыпалась.

Во-первых, сил все равно не было, во-вторых, по шее не хотелось от слова «совсем», в-третьих… в-третьих, еще разобраться надо, может, меня вообще спасли от этого самоуверенного брюнетистого козла силы добра и правопорядка?

Силы добра не разочаровали — когда моего похитителя стали заталкивать в фургон, его еще несколько раз крепко приложили чем попало по чему подвернулось и, кажется, при попытке вырваться что-то сделали с рукой… или плечом. Короче, менты как они есть, хоть в реальностях, хоть в глюках, хоть в хрен-знает-где. Единственно верное поведение в таком случае — не злить усталых стражей правопорядка еще больше. А то потом будешь доказывать, что не нарочно бил ребрами по их ботинкам. Уж кому-кому, а мне ли не знать психологию простых ППС-ников…

То, что меня, пусть и не так грубо, но все равно не слишком вежливо забросили в тот же самый фургон, а потом тщательно пристегнули нас обоих к железным скамейкам вдоль борта — это, конечно, плохой знак. Эх, похоже, я все же не жертва, а соучастница. Знать бы только, в чем участвовала.

Порадовало меня в этой ситуации одно очень странное обстоятельство. Подсаживать меня в местный «автозак» подошел один из тех, кто особо рьяно пинал брюнета, и вот у него из нагрудного кармана неожиданно-притягательно торчал хвостик той самой стрелки, которой подстрелили крутого щитоносца и некроманта.

Не знаю, что на меня нашло, такое впечатление, что тело сработало на рефлексах и опять помимо моей воли. Но понадобилось всего лишь одно неловкое на первый взгляд движение и одно мимолетное касание, чтобы вожделенная стрелка перекочевала из ментовского кармана мне в… хм… интересные у этого туловища инстинкты. В жизни не имела привычки прятать сокровища сразу в трусы. Точнее, под резинку панталон на бедре. Сама не поняла, как я умудрилась это провернуть, при том, что поверх панталон на мне были еще штаны надеты. Однако.

Не знаю, за каким стертым позвонком мне эта штукенция, но чувствую — пригодится. Хотя бы ироду похитительскому в задницу воткнуть, если снова начнет командовать — и то радость.

Похитительская задница, кстати, где-то там в глубине фургона едва слышно шипела сквозь зубы и звякала кандалами под шум неспешно двинувшегося с места автомобиля. А потом и голос подала:

— Бестолочь, зачем тебе стрела с антлигоским наконечником? — заметил же, паразит. Жаль.

— Пригодится, — пожала я плечами и с неудовольствием подергала за цепочку кандалов.

Эти странные штуки долго пристраивали на мои тощие мощи, но в конце концов как-то отрегулировали, и теперь на запястьях, щиколотках и шее плотно сидели широкие металлические кольца. Не душили, не жали, не особо холодили, но…

Интересно, почему браслет на левой руке так свободно проворачивается? Вроде еще недавно плотнее сидел.

— Лучше бы ключи от наручников сперла. Может, сумели бы сбежать, — угу, он еще будет критиковать, похититель хренов.

— Лучше бы я тебя в глаза не видела, чучело-хмырючело, знать не знала бы ни о каких наручниках, — я упорно продолжала крутить левый браслет, подсовывать под него пальцы. А еще мне показалось, что на ощупь он какой-то не такой. В смысле непонятно: то ли маслянистый, то ли мокрый, то ли холодный, то ли горячий. А самое интересное, что похожее ощущение в пальцах было, когда я ту стрелку воровала и прятала.

— А что такое антиглоский наконечник?

— Ты ж с того места, откуда антлигоскую руду добывают, бестолочь! Антимагический он, как и наручники. Магию блокирует, полностью. Правда, учитывая стоимость этой руды, стрела с таким наконечником на черном рынке обеспечит тебе хорошую сытую жизнь лет на пять, а то и на десять.

Я озадаченно замолкла. Какие новости интересные… и про место, где руду добывают, и про черный рынок, и про стоимость моей добычи.

И что, продолжить расспросы, чем выдать себя с головой, или ну его нафиг? Надо подумать.

Я думала довольно долго — душную темноту с нами внутри успело протрясти по явно неровной дороге, потом под колесами (Кстати! Я даже не уверена, есть ли у этой штуковины колеса!) явно расстелилось ровное дорожное полотно, потом… потом мы приехали. В тюрьму.

Ну, во всяком случае, выглядело это классикой жанра: мрачное здание, узкие, как бойницы, окна, каменная лестница куда-то вниз, и еще вниз, и снова вниз. И камера. Вот как с картинки о зверском средневековье — темница в конце тесного коридора, отгороженная от него мощной железной решеткой. Меня туда просто впихнули, а «поганого некроманта» зашвырнули так, что я думала — убьется о противоположную стену. Черепно-мозговая травма как минимум.