— Ха, Лайза… — Майкл возник перед ней, когда она потянулась к кнопке подъемника. — Ты уже вернулась… Это хорошо! У нас достаточ­но времени, чтобы прокатиться и навестить мою сестру, после того как перекусим. Переоденешься или так поедешь? Уверяю, ты выглядишь отлич­но!

Элизабет взглянула на него в недоумении.

— О чем ты говоришь?

—Об обеде, конечно. — Он кинул на нее взгляд, полный подчеркнутого разочарования. — Ты больно бьешь по моему самолюбию.

—Я не давала согласия. — Она отвела гла­за. — Я собираюсь заказать обед в номер и про­веду вечер, разбираясь в своих записях. В отли­чие от тебя я здесь для того, чтобы работать.

—Нет, ты так не сделаешь!

Ее глаза заискрились яростью.

—Да, сделаю!..

—Нет!..

— Да!..

Он широко улыбнулся, и она почувствовала, что на ее губах вот-вот заиграет ответная улыбка. Злясь на себя, она тряхнула головой.

—Когда я говорю с тобой, то вновь ощущаю себя двенадцатилетней девчонкой.

—Тогда составь мне компанию, заодно убе­димся, доросли ли мы до взрослых разговоров. Ты же знаешь, что я буду донимать тебя, пока ты не согласишься. Почему бы тебе не уступить сразу и не сберечь тем самым нервы и время?

Она изучающе взглянула на его просящее лицо и поняла, что сдается.

—Ты невыносим… Я пообедаю с тобой в ба­ре отеля, а затем отправлюсь в свой номер. До­говорились?

—Бар сняли… В городе съезд похоронщиков. Там тебе не добиться свободного столика, даже ценою собственной жизни!

—Не смешно, — сказала она, с трудом пода­вив невольную улыбку.

Он невозмутимо ухмыльнулся.

—Увы, это так! Между прочим, я заказал столик в «Калипсо». Поехали!

—Будь добр, подожди меня здесь. Я хочу подняться к себе, переодеться. — Для подкрепле­ния своих слов она нажала кнопку вызова.

—Переменить одежду — пожалуйста! Только не меняй намерений, — сказал он с веселым блеском в глазах. — Я подожду здесь.

—Я все же надеюсь, что обед не займет мно­го времени!

— Как тебе будет угодно!

Элизабет только покачала головой в ответ на его покладистость. Все ее намерения не стоят и ломаного гроша, если идут вразрез с тем, что же­лает он. Она вошла в лифт и, когда двери закры­лись, состроила недовольную гримасу, стараясь возбудить в себе чувство справедливого негодова­ния. Майкл и сейчас, как тогда в школе, пыта­ется сломить ее, используя свои чары, но она не собирается поддаваться. Она смогла держать его на расстоянии тогда, сможет и теперь!

Элизабет медленно прошла по коридору и так же не спеша вставила ключ в дверь номера, на­деясь, что возбуждение, охватившее ее, вызвано негодованием, а не восторгом.

…Через час они уже сидели в тихом углу за столиком в «Калипсо». Официант принял заказ и поставил на столик вино и закуску, чтобы они не скучали в ожидании заказанных блюд. Ресто­ран идеально подходил для интимного ужина: го­рели свечи, музыка звучала негромко, словно от­куда-то издалека. Столики были маленькие, по­этому стулья стояли почти вплотную. Она почув­ствовала, что бедро Майкла касается ее бедра, и резко отодвинулась, так чтобы между ними была ножка стола. Не Бог весть, какая защита, но в данный момент ничем другим она не располага­ла.

Майкл не сказал ничего. Он просто улыбнул­ся, отпил вина и стал разглядывать ее самым странным образом, что еще больше выбивало Элизабет из колеи. Она чувствовала себя нелов­ко. Но ведь это не свидание. Это всего-навсего встреча между знакомыми, которых дела свели вместе в незнакомом городе. От нее требуется лишь поддерживать непринужденный разговор, но прежде, чем она успела что-либо сказать, Майю наклонился к ней с лукавым огоньком в глазах.

— Ты все еще носишь трусики с нашитыми названиями дней недели? — спросил он.

Она раскрыла рот от изумления и поперхну­лась вином.

—Я сказал что-нибудь не то?

—Откуда ты знаешь про мое нижнее белье?

Все знают, Лайза. Помнишь тот ночной де­вичник у Глории Баркер?

Она помнила. Боже, она, конечно, помнила! Он и трое других мальчишек залезли на дерево напротив спальни Глории и подглядывали за ни­ми в окно. Там была и она, в нижнем белье с пометкой «пятница». Она ощутила, как краска ударила в лицо, несмотря на все ее старания ка­заться безразличной.

—Мне было тогда тринадцать лет, — сказала она, — предпочитаю не вспоминать об этом.

—И все-таки ты их до сих пор носишь?

—Нет! — отрезала она. — Нет, и, кроме то­го, это не твое дело! Разве я спрашиваю, какие сейчас на тебе трусы?

—Если тебя интересует…

—Нет!..

—Мой вопрос не случаен. Ты настолько при­выкла контролировать все, что только можно, что порой доходишь до абсурда. Вот я и решил поинтересоваться, не изменилось ли что-нибудь за прошедшие десять лет.

— Не пытайся вывернуть меня наизнанку! Не выйдет!

Он поднял руку, успокаивая ее.

— Извини! Замнем для ясности!

— Я просто хочу поужинать и поскорей вер­нуться в отель. Не надо было сюда приходить, я так и знала, что ничего хорошего из этого не выйдет! — Она оглянулась в поисках официанта, словно надеясь, что он чудом возникнет возле столика с заказом, но тот был все еще на кухне. Со вздохом она повернулась к Майклу. — Поче­му бы нам не поговорить о тебе? Расскажи о своей футбольной карьере. Тебя она привлекала?

—Мне нравилось. Хотелось, чтобы она про­должалась вечно.

—Должно быть, расстаться с футболом было для тебя очень трудно, — тихо сказала Элизабет, тронутая болью, появившейся в его глазах.

Он пожал плечами.

— Вся моя жизнь — это старты и финиши. Всякий раз, когда отец получал новое назначе­ние, предполагалось, что мы с улыбкой пакуем манатки и никогда не оглядываемся назад. Я ра­но усвоил, что к жизни надо приспосабливаться и отвечать на колотушки, а иначе — хана! Я на­учился подниматься на ноги.

Она улыбнулась.

— У тебя это всегда получалось. Ты был из тех, кто сам ведет стаю, не пытаясь кого-либо догнать… не то, что я! — Она покачала головой, досадуя на себя, что вновь сболтнула лишнее.

Майкл рассматривал ее с задумчивым видом.

—Я знаю, так это выглядит со стороны, но мало кто знает, что за этим стоит! — Он сделал паузу; глаза стали серьезными. — Я привык счи­тать тебя единственным человеком, который хоть мало-мальски догадывается об оборотной стороне медали.

—Я? — она озадаченно взглянула на него. — Почему ты так думаешь?

—Потому что ты казалась мне не такой, как остальные, и когда я боролся с тобой за пост президента школьного клуба, ты на полном серь­езе спросила о моих взглядах на эволюцию. — Его глаза потеплели при этом воспоминании. —Все прочие были уверены, что я и произнести-то не смогу такое слово, не говоря уже о каком-то понятии на этот счет. Но ты… ты говорила со мной так, словно верила, что в моей голове име­ются мозги.

— Мне хотелось проверить твою эрудицию, — ответила она, подарив ему лукавую улыбку. — Но не слишком заблуждайся насчет меня. Воз­можно, я просто хотела посадить тебя в лужу!

— Знаю, но ведь это не сработало, не так ли?

— Нет! Ты с честью вышел из положения, дав вполне удобоваримый ответ. Подумать только! Мало того, что симпатичный, да еще и неглу­пый! Такое встретишь не часто.

Она сделала глоток вина и, пока он смотрел на нее, неприкрыто изучала его лицо. Черты его с возрастом стали еще выразительней: подборо­док — более волевым, улыбка — неотразимей, а складки у рта — жестче. Ей захотелось провести пальцем по этим складкам, по его губам. Она покраснела при этой мысли.

—Что-то не так, Лайза? Тебя что-то смущает?

—Ничего. Просто немного жарковато.

—Пожалуй, ты права!

В его голосе ей послышалось лукавство, она сжала губы.

— Почему ты не женат, Майкл? Не могу по­верить, что никого не прельстили твои дьяволь­ские чары!

Он с безразличием пожал плечами.

— Не знаю. Думаю, что еще не нашел подхо­дящую женщину. Один раз был помолвлен. — Он положил руки на стол и бросил на нее вни­мательный взгляд. — Это случилось пару лет на­зад. Моя футбольная карьера была в зените. Я зарабатывал кучу денег, встречался со знаменито­стями и в один из таких вечеров на приеме встретил Гретхен. Она была манекенщицей, вы­глядела потрясающе.