Ханна как зачарованная застыла на месте. Какой удивительный голос — глубокий, звучный, со множеством оттенков… Он производил на нее странный, гипнотизирующий эффект: обволакивал своей чувственностью, держал в напряжении, соблазнял, пробуждая в самых сокровенных глубинах души давно забытое волнение.

Но это было еще не все… Когда он снял свой шлем, Ханна была поражена его невероятной привлекательностью. Адонис, восставший из небытия. Смуглое лицо оттеняла трехдневная щетина. Волосы черные как сама ночь, Аккуратно лежащие надо лбом, они спускались на шею вьющимися прядями. Эти непокорные пряди очень шли ему. Пристальный взгляд серых глаз отливал стальным блеском.

— Не стойте столбом. Двигайтесь, двигайтесь, — командовал он, стягивая кожаную куртку и отбрасывая ее в сторону. Туда же с той же непринужденностью последовала трикотажная майка. — У вас есть шанс заработать воспаление легких.

Его замечание вывело Ханну из оцепенения, заставив отвести глаза от обнаженной груди незнакомца. Она огляделась и почувствовала еще большую неловкость от присутствия рядом мужчины в тесной комнатке.

Ханна хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.

— У вас есть… где посушить вещи? — наконец проговорила она, уже понимая бесполезность своего вопроса. Комната была настолько мала, что вряд ли в доме найдется место для подобной цели.

— Разумеется, нет, — хмыкнул он. — Но пока вы снимете с себя все эти мокрые тряпки и примете душ, я поищу что-нибудь подходящее. А теперь марш в ванную!

— Иду, иду, — кивнула она.

Хотелось повиноваться его голосу — низкому, сексуальному, требовательному…

Ханна толкнула дверь ванной и вошла. Ванная была совершенно крошечная. Только душ и раковина, едва хватало места повернуться.

Посмотрев на свои мокрые ноги и сырую одежду, Ханна приняла решение. Разумеется, она должна снять с себя все это и принять душ, но…

— Полотенце на полке, — послышался его необыкновенный голос. — Не сомневайтесь, оно чистое. — Прежде чем она успела протянуть руку, до нее снова донеслось: — Не слышу, чтобы вы включили душ!

Ханна невольно улыбнулась. А он симпатичный, этот ее спаситель. Командует, как ее братья. Он не станет приставать к ней, а как и сказал, займется своим супом.

Она потянулась и включила душ. Торопливо стянув с себя одежду, повесила ее на край раковины, потом крикнула ему:

— Слышите, душ работает!

— Отлично. Прекратите дрожать и скорее грейтесь. Горячие, сильные струи обрушились на ее озябшее тело.

Несколько минут она стояла не двигаясь, прикрыв глаза от удовольствия и позволяя воде просто омывать ее тело. Затем нашла бутылочку с детским шампунем. Намылила голову. Интересно, недоумевала она, почему хозяин этого бунгало выбрал именно детский шампунь? И постепенно не шампунь, а сам хозяин всецело завладел ее мыслями.

Пока она могла сказать только одно — он был на редкость привлекательный мужчина. Высокий, загорелый, широкоплечий. Но по сути такое описание было достаточно банально и мало что говорило о нем. Красивый? Безусловно. От ее глаз не укрылась некоторая подавленность. Но это было лишь первое мимолетное впечатление.

Она намылила волосы, и вдруг сильное желание внезапно пронзило ее: она хотела бы узнать его получше.

Ханна откинула голову, подставив лицо под живительные струи. Наверное, ветер и морской воздух так странно подействовали на нее. Она, Ханна Джемисон Чандлер, стояла под душем в доме незнакомого мужчины и размышляла о нем! И не могла не признаться, что при этом испытывает чувство более сильное, нежели простое любопытство.

Маленький овальный кусочек мыла источал дивный запах сандалового дерева, именно такой аромат предпочитал ее дядя Вилли. Пока она намыливала тело, ее ноздри трепетали, впитывая этот крепкий мужской запах. Затем она выпрямилась и снова встала под душ.

«О Боже, — думала она, — вот так бы стоять и стоять, и больше ничего не надо… Никого… Никто не нужен мне, только эти изумительны с горячие струи…»

Когда она наконец вышла из-под душа и на цыпочках подошла к двери, завернувшись в большое махровое полотенце, то позволила себе поинтересоваться:

— Вы нашли для меня подходящую одежду?

— Разумеется, — послышался краткий ответ и, как показалось Ханне, сопровождаемый легким смешком. — Откроете дверь и найдете на стуле брюки и свитер. — Я отвернусь. Уже отвернулся.

На стуле? Но она не помнила, чтобы рядом был стул. Прикусив нижнюю губу, Ханна смело толкнула дверь. Разглядев на стуле одежду, она схватила ее и скрылась в ванной.

— Вы можете повернуться! — крикнула она, рассматривая одежду.

— Я уже догадался. Поторопитесь, суп готов.

— Минутку…

На самом деле это отняло у нее немного больше времени. Нужно было расчесать длинные спутанные волосы да набраться духу и открыть дверь ванной. Все, что она надела — темно-зеленый трикотажный свитер, мягкий и уютный, и широкие брюки, которые, если бы не тесемка, стягивающая их на талии, наверняка бы сползли с ее стройных бедер, — все это было непомерно велико ей. И конечно, она выглядела нелепо.

По-видимому, он не слышал, как она вошла. Он стоял у окна спиной к ней, и, казалось, его внимание было целиком сосредоточено на бушующем за окном шторме.

Это дало возможность Ханне осмотреть свое временное убежище — маленький однокомнатный коттедж. Ей приходилось и раньше видеть подобные домики, но никогда не доводилось бывать внутри. За ее спиной была ванная, с которой она уже успела познакомиться. В противоположном углу отгорожено небольшое пространство для кухни: миниатюрная плита, холодильник, мойка и два шкафчика для посуды. Стандартного размера дубовый стол и два стула занимали остальное, пространство этой импровизированной кухни. В противоположной стороне комнаты стояла кушетка. Точно такая, как у нее дома, ее излюбленное место отдыха. По обе стороны от окна тянулись книжные полки.

В комнате, несмотря на тесноту, царила атмосфера уюта и покоя. Здравый смысл нашептывал Ханне: не стоит быть чересчур доверчивой. Сердце екнуло, когда интуиция подсказала еще одну мысль. А что, если вес в этом коттедже было задумано специально? Для того, чтобы у попавшего сюда человека притуплялось чувство элементарной осторожности?

Ханна окинула своего спасителя придирчивым взглядом. Его плечи были вдвое шире, чем ее собственные, мощный торс, сужающийся к талии, сильные мускулистые бедра. Она уже успела узнать каждый дюйм этого мужественного тела, пока прижималась к нему, сидя на заднем сиденье мотоцикла. А если попробовать угадать его вес, то скорее всего он такой же, как у ее брата Мэтью.

Он тоже успел переодеться. Мокрые джинсы заменили свободные брюки, точно такие же, как и на ней, только сидели они отлично, чуть-чуть больше, чем нужно, привлекая ее внимание.

Ханна тяжело вздохнула. А что еще оставалось в этой странной ситуации?

— Спасибо за душ. Я даже не подозревала, что так промерзла.

Он повернулся на звук ее голоса. Выражение его глаз было абсолютно непроницаемым.

— Садитесь. Ешьте суп, пока не остыл.

Его приказной, грубоватый тон, почему-то не раздражал ее. И снова в голове пронеслось невольное сравнение с братьями — они тоже не упускали случая покомандовать.

Ханна заметила, что он уловил ее растерянность и смущение, и улыбнулась ему:

— Спасибо.

Он подошел к столу, придвинул стул. Ханна не могла не заметить неожиданную усмешку, которая тронула его губы, очевидно, в ответ на ее нелепый вид. И тогда, вместо того чтобы просто сесть, она позволила себе сделать то, что, наверное, сделала бы дома при таких обстоятельствах. Исполнив медленный, но изящный пируэт, присела в реверансе с кокетливой улыбкой на губах. Затем, вскинув длинные ресницы, сладчайшим голоском произнесла:

— Как я вам нравлюсь в этом наряде?

Его ответом был громкий смех, эхом отозвавшийся в маленькой комнате и… легким трепетом в ее груди. И пожалуй, впервые она заметила в его глазах искорку подлинной радости.