«Чего я хочу больше всего? — Ханна задумалась. — У меня есть все… а я хочу еще больше… больше для себя. И все же главное — осуществление моей мечты!»

— Мне думается… я бы хотела стать иллюстратором, — сказала она, глядя в его проницательные глаза. — Я сделала серию рисунков, и мне кажется, они могли бы подойти для детской книги. Но работа еще не закончена.

Он прищурился.

— Но будут закончены? — Хотя его голос звучал негромко, Ханна уловила в его словах скрытый вызов.

— Что вы имеете в виду?

— Вы собираетесь закончить их? Или вы используете незаконченные работы как оправдание своего бездействия? Это так удобно! Если они не скомплектованы, вы не можете представить их на рассмотрение, короче говоря, вам могут отказать.

— Нет-нет, не как оправдание, — возразила она, качая головой. — Просто… я с трудом нахожу время для работы.

— Если это то, чего вы на самом деле хотите, Ханна, вы должны найти время. Любым способом, как угодно… Ничего не добьешься, если будешь сидеть сложа руки.

— Вы не понимаете… У меня есть… — Она колебалась, не желая вдаваться в подробности своей жизни. — Понимаете, я не могу пренебречь…

— Вы просто ищете оправдание своему бездействию, — перебил он.

Желание защитить себя заставило ее продолжить:

— Можно сказать, сегодня я все же положила начало. То, что мне удалось сделать сегодня… совсем неплохо.

— Это действительно лучшее, что вы можете сделать? Вы уверены?

Она замялась, потом с улыбкой кивнула:

— Почти уверена.

— Вам бы не помешало больше верить в себя.

— Мне с этим не особенно везет, — призналась она. — Мы стремимся достичь цели, ищем и наконец находим то, чего хотим. Не сомневаюсь, я могла бы сделать это вполне достойно… если бы мне удалось найти время.

— Так найдите!

— Конечно, — согласилась она не без тени сарказма. Ее жизнь была слишком сложной, чтобы пытаться что-то объяснить. — Ведь это так просто!

— Я не говорю, что это просто. Вопрос в целеустремленности и преданности избранной мечте.

— У меня есть амбиции, порой они помогают мне настоять на своем.

— Если вы и дальше будете находить оправдания, вы ничего не добьетесь. Только вы, Ханна, можете осуществить ваши мечты. Только вы, и никто другой! Вы не должны ждать поддержки от других. Вам следует проявить инициативу, взять ее в свои руки.

— Я так и сделала. Я приехала сюда, подгоняемая одним желанием — приступить к осуществлению своего проекта. Даже не заметила, что гроза надвигается. С головой ушла в работу. И вот… я здесь. Еще есть советы?

Ее миндалевидные зеленые глаза встретились с его непроницаемым стальным взглядом. Ханна ничего не могла поделать с ощущением, что она медленно тонет в глубинах яростного водоворота… Чувство было ни на что не похожее и невероятно сильное. Как будто он проник в самые сокровенные глубины ее души. И снова она поразилась, как этот мужчина действует на нее.

Наконец после долгого молчания он сказал:

— У меня есть бумага, разумеется, самая простая, но я уверен, вы сумеете сделать наброски. — Он покосился на окно. — Мы не сможем выбраться отсюда, пока не утихнет шторм. Отличная возможность для вас заняться любимым делом. А я почитаю, пожалуй, — добавил он сухо. — Мешать не буду. Когда я за книгой, считайте — меня нет.

Ханна поднялась и, собрав грязную посуду, направилась к мойке.

— Должна заметить, я удивилась, увидев здесь столько книг, учитывая размеры комнаты… — Ее голос затих, растворившись в уютной тишине коттеджа.

— Чтение соответствует моему стилю жизни, — усмехнулся он. — Все очень просто — книги легко переносить с места на место. А вы любите читать?

Она поставила грязную посуду в мойку. Он подошел и встал рядом, и она снова почувствовала себя маленькой и беззащитной. Это странное ощущение было столь непривычным, что не на шутку взволновало ее. Она невольно ощутила присущий только ему запах, чуть горьковатый аромат сандалового дерева.

В конце концов, она отдавала себе отчет в том, что происходит. С ее стороны это была отнюдь не простая заинтересованность. Чувства, которые были мертвы уже несколько месяцев, снова ожили, будучи разбужены этим большим, сильным мужчиной. Она не могла не признать его неотразимую привлекательность. И это открытие одновременно и радовало и пугало ее.

— Вы позволите мне помыть посуду? — спросила Ханна, поворачивая кран.

Он накрыл ее руку своей большой теплой ладонью.

— Вы не ответили мне, — заметил Майкл, словно не слыша ее вопроса.

Он был так близко. Совсем рядом. Ханна поглубже вздохнула, стараясь призвать на помощь свое обычное спокойствие, но это оказалась задача не из легких.

— Вы абсолютно правы, я опять витаю в облаках, это один из моих недостатков, — улыбнулась она. — Вы не повторите еще раз? — С замиранием сердца она следила, как его длинные теплые пальцы едва заметно поглаживают ее руку. Ощущение, охватившее ее, было настолько приятно, что она чуть было не пропустила его вопрос мимо ушей.

— Я спросил, любите ли вы читать, — повторил он, на этот раз четко выговаривая каждое слово.

— Да-да, конечно, — поспешила ответить она. — Когда есть возможность. Уберите руки и позвольте мне заняться посудой, — добавила она, наконец овладев собой. — Моя кузина — писательница. Родители прививали нам любовь к чтению еще с детских лет. Но с тех пор как Эмили начала писать, мы стали проявлять к литературе еще больший интерес.

— У вас большая семья? Вы говорили о братьях и кузенах. — Он убрал руку, повернулся и подошел к миниатюрному письменному столу.

Ханна понимала, что невольно следит за каждым его движением. Украдкой поглядывая через плечо, она увидела, что он достал из ящика стола стопку бумаги. С трудом оторвав взгляд от его широкой спины, она сосредоточилась на раковине и, опустив руки в воду, с преувеличенным старанием начала мыть посуду.

— Двое братьев и трое кузенов, которые выросли рядом с нами. А у вас?

— Два брата.

— А сестры? — Она замолчала, ожидая ответа. — Нет? Какая жалость! Все братья должны иметь младших сестер, чтобы руководить ими и защищать. — И беспокоиться, подумала она про себя. — Жаль, что у вас нет телефона. Дома будут волноваться…

— Да, телефона нет, — перебил Майкл. — Я понимаю ваше беспокойство, но ничто не заставит меня снова выйти из дома в такую погоду. Расскажите-ка мне лучше о своей семье. Мне кажется, это доставляет вам удовольствие, и потом, ничего более интересного нам все равно не придумать.

Ханна подняла тарелку из мыльной пены.

— Смотрите, как бы не пожалеть… Я могу рассказывать бесконечно.

— Да? — Он недоверчиво взглянул на нее.

— Маркус — самый старший, — начала она. — Нет, на самом деле кузен Таннер старше… правда, на две недели. Но все равно он не позволяет никому из нас забывать об этом. Мой второй брат — Мэтью. У него часовая мастерская вместе с моим дядей Вилли. Когда-то это было хобби дяди, но потом он и Мэт превратили это в бизнес. Дальше идет моя кузина Эмили. Она для меня скорее как старшая сестра, нежели кузина. Она та самая — Э.М. Джемисон.

— Та, что пишет детективы? — переспросил Майкл. — Я читал «Полночную тайну» и «Смерть на рассвете».

— А «Молчание сестер»? — поинтересовалась Ханна, беря в руки другую тарелку.

Прежде чем Майкл успел ответить, звучный удар грома потряс коттедж, и Ханна почувствовала, как пол качнулся у нее под ногами. Стекла в окнах задребезжали, и все это так сильно испугало ее, что тарелка выпала из рук и плюхнулась в воду. Когда брызги пены плеснули ей в лицо, она вскрикнула от неожиданности.

Широкая улыбка осветила лицо Майкла. Поймав растерянный взгляд Ханны, он разразился смехом и сразу стал простым и дружелюбным.

Теперь его близость уже не вызывала в Ханне былой скованности, напротив, на душе стало легче. А его смех прибавил ей смелости. Теперь она не сомневалась в том что ей нечего бояться. Майкл Девлин просто предложил ей укрыться от бури, только и всего.