Что она сделала? Ее фантазии превращались в кошмар. Лили сама все испортила. Зачем ей понадобилось дразнить его? Как бы она себя чувствовала, если бы Трэвис флиртовал с какой-нибудь итальянкой?

Она бы отнеслась к этому спокойнее, потому что к такому повороту событий была готова всегда, особенно в свете прошлого опыта их общения. Так или иначе, но она дала бы ему шанс объясниться.

Лили вдруг вспомнила о своей вспышке в кухне Ноны, когда сама завела разговор о «других женщинах». И после этого она все же начала флиртовать с незнакомым мужчиной на глазах у Трэвиса.

Лили вся внутренне съежилась. Она решила, что тихая и неуверенная Лили ушла в прошлое, уступив дорогу красивой и авантюрной. Но похоже, она ошиблась. Может, она переборщила и в итоге превратилась в обычную стерву? Осознавать это было очень неприятно. Может, лучше вернуться к своему старому образу? Пусть это не сулило радости, но не заставляло других страдать. Пусть так ей не видать приключений, от которых захватывает дух, зато жить по-старому безопаснее.

— О Лили, — улыбнулся ей Джузеппе, — как прошел день? Как вам понравился наш город?

Лили проглотила слезы. Ей не хотелось, чтобы Джузеппе решил, что она неприветливая и взбалмошная. Ей все пришлось по душе.

— Все великолепно, Джузеппе, — сказала она, изобразив на лице улыбку.

Он задумчиво кивнул, чувствуя, что что-то не так.

— Хорошо, хорошо, — сказал он, почесывая подбородок, — а где синьор Карсон? Наверное, пошел за бутылочкой вина, чтобы продолжить романтический вечер?

Губы Лили задрожали, но она не хотела смутить своим настроением этого доброго человека.

— Наверное, да, — кивнула она. — Пожалуй, я поднимусь к себе и немного отдохну.

Она побежала вверх по ступенькам. Захлопнув за собой дверь номера, который они делили с Трэвисом, она заплакала.

Трэвис отправился в ближайший бар. Может, пустоту в его душе зальет выпивка.

Он заказал виски. Ему обожгло горло, но боль слегка утихла. Затем он повторил попытку, а потом еще. Однако лучше ему не становилось. Он даже не опьянел. Он ощущал лишь вкус хорошего виски.

Темноглазая девушка у стойки пыталась привлечь его внимание своей почти полностью обнажившейся грудью. Ему даже не пришло в голову заигрывать с ней, хотя в какой-то момент он подумал: «Я мог бы проучить Лили».

Кого он обманет? Выпивка ему не помогала. Как и большие груди итальянки.

Ему нужна была только Лили.

А Лили хотела переспать с каким-то иностранцем.

Трэвис дал знак бармену, а затем повернулся в сторону девушки.

Но ему тут же пришло в голову, что грудь Лили заводит его гораздо больше. Ему мучительно захотелось прикоснуться к ней.

Он стукнул кулаком по стойке. Тот подлец в кафе был готов наброситься на нее прямо за столом. Трэвис желал проучить его как следует.

Его гордость втоптали в грязь. Как ужасно, что он переживает такие эмоции.

Полная потеря контроля.

Ревность?!

Он снова и снова прокручивал ситуацию, — он хотел Лили, словно не мог ею насытиться.

Виски обжег ему губы, и он осознал, что встал перед серьезным выбором. Стоила ли эта женщина таких страданий?

Ответ не заставил себя ждать. Да, она стоила затраченных усилий. Только идиот мог бы отвернуться от своего счастья. Лили дарила ему такое немыслимое наслаждение, такой невообразимый секс, что он не представлял без этого своего существования. Он должен посмотреть своим демонам в лицо, признать, что ему предстоит борьба, а не сидеть в баре и накачиваться виски.

Бросив несколько евро на стойку, он покинул бар. Ему надо было заехать в одно место, прежде чем отправиться в отель, и, может, после этого ему удастся убедить Лили, что он то, что надо.

Лили ощущала себя в этом шелковом платье, словно самозванка. К тому же тонкая ткань вся была в пятнах от слез. Лили просмотрела содержимое своего чемодана и вытащила со дна ворох скомканного белья. Отбросив платье в угол, она натянула бесформенную ночную сорочку, которую Джаника неизменно называла нарядом Картофельной Королевы.

В этом ужасном наряде Лили ощутила себя привычно невидимой.

Она не знала, где Трэвис, вернее, с кем.

Надеясь, что книга отвлечет ее от мрачных мыслей, она схватила какой-то роман, который не могла заставить себя читать еще в самолете. Устроившись под мягким одеялом, она свернулась клубочком и принялась листать страницы. Но даже описания «горячего» секса не привлекали ее внимания.

Она бросила книгу на кофейный столик и выглянула в окно, где круглые холмы сменяли друг друга. Лили сдерживала слезы, но безуспешно. Что ж, это будет ей хорошим уроком. Будет знать, как кружить себе голову бесплодными мечтами. Всяк сверчок знай свой шесток, как говорится.

Худые и симпатичные девушки имеют право на веселье. Женщинам больших размеров остается только с завистью наблюдать за ними со стороны.

Тяжелая деревянная дверь открылась неожиданно, так что Лили вздрогнула и посмотрела на нее расширившимися глазами, выглянув из-под горы одеял и подушек. Трэвис показался в дверном проеме. Когда их взгляды встретились, для Лили блеснул луч надежды.

Он был таким красивым. В этом и состояла главная проблема. Это всегда было источником беспокойства, еще когда они были детьми и он специально не принимал ее в футбольную команду. Уже тогда она смотрела на него с восхищением, затаив дыхание.

Его темные волосы растрепались, и это напомнило ей, как он выглядит после ночи любви. Его губы были полными, но в их контуре ощущалась мужественность. Они немножко приподнимались в уголках, и Лили очень хотелось лизнуть языком эти милые морщинки. В его зеленых глазах было обещание, и Лили невольно поежилась, хотя и была завернута в одеяло. Он неуверенно посмотрел на нее и спросил:

— Можно войти?

Она онемела от неожиданности, не в силах поверить, что он вернулся к ней, а не остался в объятиях какой-нибудь горячей итальянки. Она кивнула. Зарывшись еще глубже в подушки, она наблюдала, как он прошел в гостиную.

Трэвис присел на край софы, и Лили наконец заметила коричневый пакет в его руках. Он положил его рядом с книгой.

— Лили, — начал он и откашлялся.

Он посмотрел в потолок, словно не знал, какие слова подобрать. Прошла минута, прежде чем он посмотрел на нее, — она замерла и вся превратилась в ожидание. Его истинные чувства были написаны на лице, и ей ничего не оставалось делать, как подчиниться судьбе.

Она всегда знала, что любит его, но теперь понимала, что будет очень сложно скрыть это чувство. Как бы ужасно он ни вел себя по отношению к ней, как бы несправедливо ни поступал, она всегда будет любить его. Это ее крест, и она с готовностью будет нести его.

— Лили, — начал он. — Я не очень хорошо умею…

Он замолчал и невесело усмехнулся. Он выглядел побитым жизнью, как никогда.

Сердце Лили страдало за него. О, если бы только было придумано лекарство от сердечных ран! Принимайте два раза в день в течение всей жизни, и вы здоровы.

— Я вел себя как дурак сегодня днем. Я прошу у тебя прощения.

Он говорил торопливо, словно боялся сбиться.

Лили заметила, что ему тяжело признавать свою вину, да и видеть Трэвиса раскаивающимся? Неужели ей не послышалось? Он был самым самоуверенным человеком из всех, кого она знала.

Молчание затягивалось, и Трэвис поерзал на месте.

— Я принес подарок в знак нашего примирения, — сказал он, махнув в сторону пакета.

— Позволь мне на него посмотреть, — срывающимся голосом произнесла она.

Она шмыгнула носом, и Трэвис внимательно всмотрелся в ее лицо.

— О, я заставил тебя плакать?

Он протянул к ней руку, но Лили еще больше закрылась. Она хотела, чтобы он успокоил ее, но он и был причиной, по которой ей требовалось успокоение. Круг замыкался.

«Плохо, плохо, плохо», — подумала она, давая себе обещание быть стойкой перед искушениями.