Может, в этом платье ее фантазии найдут воплощение. Особенно та их часть, где она представляла, как Трэвис наваливается на нее весом своего тела, чтобы достичь вожделенной влажной ракушки. Лили ущипнула себя, чтобы поскорее проснуться и убедиться, что все это происходит с ней во сне. Хотя… пусть хотя бы в сновидении она переживет то, к чему так долго стремилась.

— Лили, — позвал он ее.

Она взглянула на него; ее яркие голубые глаза излучали желание.

— Трэвис, — шепнула она, коснувшись кончиком языка его верхней губы.

Он застонал и медленно склонился к ней. Лили ждала поцелуя. Ее веки опустились, чтобы ничто не нарушило полноты ощущений, но Трэвис крепко прижал ее к себе, так что она открыла глаза.

— Лили, — сказал он, — я…

Она ощутила, что должна перехватить инициативу, иначе он все испортит, поэтому приложила палец к его губам.

— Не говори ничего, — шепнула она. В ее голосе звучал приказ, а не просьба. — Сегодняшний вечер лучше не посвящать разговорам.

Трэвис с облегчением вздохнул, но Лили уже было все равно, чего он хочет. Она и в мыслях не держала, что они потратят драгоценное время на извинения и сомнения, которые могут погубить их страсть. Она не простила его за то, что он игнорировал ее последние двадцать лет, но сейчас, когда она таяла в его объятиях, ничего уже не имело значения.

Она хотела его поцелуев, его ласк. Она мечтала, что небеса сжалятся над ней и она, наконец, переспит с мужчиной своей мечты.

Его губы терзали ее уста, а руки разрушали произведение парикмахерского искусства, но то, как он ласкал ее волосы, сводило ее с ума, и она пошла бы и не на такую жертву, чтобы продлить удовольствие. Лили хотела запомнить его поцелуй, чтобы потом проигрывать в памяти в те часы, что она посвящала сладкому заточению в ванной комнате. Она была ошеломлена настолько, что ее сознание едва не помутилось от нахлынувших на нее эмоций.

Его поцелуй все длился, сначала он был грубым и властным, а потом нежным и ласковым, и Лили невольно застонала от удовольствия. Никогда еще ее не целовали с таким мастерством. Трэвис показал ей высокий класс, и она была готова с радостью это признать.

Трэвис раздвинул языком ее разгоряченные губы, давая ей понять, что не потерпит никакой инициативы, — он намерен был лидировать. В тот самый миг, когда он покусывал уголок ее рта, и она хотела уже сдаться на милость победителя, он вдруг сменил тактику.

Вместо того чтобы играть роль босса, Трэвис вдруг замедлил ход. Лили не могла насытиться его вкусом, желая продлить эти ощущения. Когда Трэвис начал осторожно касаться сверхчувствительного центра на ее нижней губе, она словно летела к небесам.

Он обнимал ее одной рукой, сначала лаская плечи, а потом спину, после чего полностью посвятил себя ее возбужденной груди с торчащими сосками. Лили как будто качало на волнах наслаждения, и как только у нее переставала кружиться голова от его поцелуя, его руки напоминали ей о том, что шоу только начинается.

Что они делали посреди людного танцевального зала? Если Трэвис не сожмет ее грудь прямо сейчас, то она закричит от желания.

Он скользнул ниже, к талии, и ее возбуждение достигло пика. Она чувствовала, как ее трусики намокли.

Подушечкой большого пальца он коснулся ее призывно торчащего соска, и она вскрикнула сквозь поцелуй. Потом все ее тело как будто обмякло, потому что волна оргазма ураганом пронеслась внизу ее живота.

Казалось, от внимания Трэвиса не ускользает ничего: он заметил, что Лили кончает, еще до того, как она сама начала это ощущать. Незаметно для взоров окружающих он раздвинул своим бедром ее подкашивающиеся ноги. Поддерживая ее ладонью за спину, он привел в движение мышцы и начал энергично тереть ее клитор о бедро, так что Лили не успела и опомниться, как ее охватило небывалое наслаждение.

Он все еще не отпускал ее губ, и ей вдруг стало жарко, как под палящими лучами солнца. Трэвис заглушил ее крик новым поцелуем, с удовольствием ощущая, как по ее телу проходит волна за волной. Он нежно сжал пальцами ее сосок.

Лили все видела как будто в тумане, но не могла не поразиться тому, что его твердый, как меч, член достиг таких размеров. Ей было трудно вздохнуть, ей было трудно удержаться на ногах.

Ее оргазмы и до этого отличались небывалой экспрессивностью. Она любила себя в этот момент с бесстыдством опытной куртизанки. Но пережитый только что взрыв поразил даже ее. Ей никогда не приходилось испытывать ничего подобного с предыдущими любовниками. Трэвис оказался еще лучше, чем она себе представляла. Но ее внутренний голос тут же возразил: «Разве не в надежде на его любовные подвиги ты не оставляла мысли о том, чтобы разделить постель с этим мужчиной?» В глубине души она всегда знала, что их секс будет незабываемым.

Она отбросила прочь свое стремление все проанализировать, потому что гораздо более важным в этот момент было то, что объятия Трэвиса не размыкались. Как только она представила, что они ей сулят, из лона Лили горячей волной потек животворный сок. Она вдруг задумалась, может ли человек пережить сердечный приступ из-за возбуждения такой силы. Что она скажет врачу?

«Доктор, я кончала так ярко, просто прислонившись к бедру своего парня, что на миг мое сердце перестало биться».

Лили прильнула к Трэвису всем телом, и он слегка приподнял ее и опустил так, чтобы ее кошечка в полной мере ощутила трение о его мускулистое бедро. Чувства покинули ее на миг, оставив ощущение пустоты, но Трэвис не спешил отступать. Словно во сне, она продолжала тереться о его ногу, повторяя снова и снова:

— Давай выбираться отсюда, что мы здесь делаем?

Он схватил ее за руку и поволок сквозь толпу на улицу.

Когда они сели в такси, он возобновил свои ласки, жарко ее целуя. Затем посадил к себе на колени, но она тут же начала слабо сопротивляться:

— Трэвис, но таксист…

Хмыкнув от неудовольствия, Трэвис отпустил ее и провел пальцами по ее шее.

— Твое счастье, что до моего убежища не так далеко ехать.

Лили едва не вскрикнула от удивления. Убежища? Она никогда не была в его холостяцкой квартире. И судя по тому, что рассказывал Люк, Трэвис никогда не водил туда женщин.

Она окинула его взглядом: он был отлично сложен и выглядел более чем аппетитно в своей белой футболке и потертых джинсах. Она заметила на ткани, обтягивавшей его бедро, мокрое пятно, и чуть не сгорела от стыда.

Трэвис проследил за ее взглядом. Лили выругалась про себя. Пусть он подумает, что во время танца она оставляет след на всех мужчинах. Как только она вспомнила, как чувственно они двигались, ее охватила сладкая истома.

На улицах из окон струился свет, и она вдруг подумала о своих былых сомнениях. Ей было страшно снова взглянуть на Трэвиса. Они больше не были детьми, и ей придется рано или поздно посмотреть правде в глаза: тот Трэвис, которого она искренне любила, больше не вернется. Хотя он и сумел довести ее до оргазма одним своим взглядом, это не меняло общей ситуации. Он никогда не воспринимал ее раньше как возможную кандидатуру на роль любовницы. Она знала, что он не питает к ней уважения. Как только пройдет опьянение от этой волшебной ночи, и он и она поймут, какую страшную ошибку совершили. Ей хотелось быть сильной, чтобы не ощущать потом обиды. Ей хотелось сейчас найти в себе силы небрежно вымолвить: «Спасибо, Трэвис, оргазм был чудесным, но мне пора домой».

Но конечно, она не могла бы сказать ничего подобного. Вместо этого она затаила дыхание, ожидая, когда он прикажет таксисту остановиться и поведет ее в свое «убежище».

Она вглядывалась в зелень его глаз, не зная, сможет ли вырваться из этого омута. Она не знала, что ей надо будет сказать, когда все будет позади. Что-то вроде: «Трэвис, не волнуйся, об этом никто не узнает. Никто не догадается, что мы были вместе».

Нет, она ничего не могла сейчас сказать наверняка, потому что Трэвис осматривал ее с ног до головы, оценивая свои шансы.

— А ты вся взмокла, — тихо произнес он.