Только теперь Сандра поняла, насколько безнадежной была ее попытка скрыть правду от Йена Кейси, мистера Сыщика. Он знал наверняка. Он не стал бы действовать вслепую, если бы имел в своем арсенале только догадки, не подкрепленные доказательствами.

— Поэтому ты и живешь здесь, как и раньше… Изображаешь убитую горем вдову и заключаешь сделки со своей бывшей свекровью, чтобы у ребеночка был шанс унаследовать состояние Эшвудов…

— Нет! — воскликнула она, до глубины души оскорбленная такими подозрениями.

— Тогда зачем ты скрыла от меня, что беременна?

Теперь Сандре стало ясно, как все выглядит с его точки зрения. Она не могла допустить, чтобы он думал о ней хуже, чем она есть на самом деле.

— Я ничего не сказала Аде, — произнесла молодая женщина, качая головой. — Я никому ничего не сказала, кроме моего врача, который не общается с Эшвудами.

— Значит… значит, ты избегала каких-либо контактов со мной, чтобы не возникло ненужных подозрений, если ребенок вдруг окажется похожим на меня, да? — яростно выкрикнул он. — Это нарушило бы твои планы?

Сандра содрогнулась, почти физически ощутив силу его негодования. Она сглотнула и еле слышно прошептала:

— Я не собираюсь никому ничего доказывать… — Голос ее дрожал так сильно, что она едва справилась с фразой.

— То есть, если ничто не будет слишком уж очевидно указывать на мое отцовство, ты оставишь все как есть? — продолжал допытываться Йен.

Сандра молитвенно сложила руки и подняла на мучителя полные слез глаза.

— Йен, отцом ребенка может быть и Рудолф. В ночь перед тем, как ты приехал и меня забрал… — Она замолчала, и на щеках ее выступил румянец стыда.

Так вот о чем она старалась забыть в его объятиях в Тир Тайрнгир!

— Ты не хотела, чтобы Рудолф победил, — ровным голосом произнес он, повторяя ее собственные слова и тем самым еще глубже погружая ее в бездну отчаяния.

Но она-то знала, что близость с Йеном значила для нее гораздо больше. Как же ей хотелось объяснить ему все, чтобы он понял и поверил, но слова застревали в горле, и она не могла выдавить ни звука. Видя ее замешательство, Йен снова пошел в наступление.

— Так какой у тебя был план, Сандра? — спросил он, пристально глядя ей в лицо. — Ты хотела скрыть, что забеременела от Рудолфа раньше, чем отдалась мне? И сказать, что ребенок от меня, а не от мужа?

На его лице появилось выражение такого отвращения, что у Сандры все внутри перевернулось. Йен сжал кулаки и едва сдержался, чтобы не грохнуть ими по столу.

— Неужели ты думала, что вопрос об отцовстве никогда не возникнет?

— Я вообще ничего не думала, — простонала она. — И плана у меня никакого не было. Я просто…

— Лгала мне насчет таблеток.

— Я не хотела тогда, чтобы ты останавливался.

— И поэтому наплевала на мои права, да? Я был там, и ты меня использовала.

— Нет!

— Теперь Рудолф мертв и не может с помощью ребенка привязать тебя к себе. А раз так, то уже не имеет значения, кто настоящий отец. — Его глаза были темны от гнева. — Да, Сандра? И ты решила, что можешь поступать с ребенком, как тебе вздумается, не опасаясь моего вмешательства.

Она опустила веки, чтобы сдержать слезы, неумолимо поступающие к глазам. Боже, она и не думала, что ее поступок причинит ему такую боль. В ее представлении все выглядело по-другому.

— Йен, ответственность целиком и полностью лежит на мне. — Больше ей нечего было сказать в свое оправдание.

— Этого я и не отрицаю, Сандра, дорогая. И посмотри на меня, черт подери!

Она в отчаянии повиновалась. Для него ее поведение представлялось подлостью, тягчайшим оскорблением, какое только можно нанести.

— Я просто не знала, как нужно поступить, — тихо произнесла Сандра.

— Теперь я тебе это скажу, — заявил Йен, нимало не проникаясь сочувствием к ее положению. — Мы ждем, пока ты родишь, а потом сразу же отправляемся к врачу, которого выберу я, а не ты, Сандра, потому что тебе я больше не доверяю.

Молодая женщина поморщилась. Она знала, на что шла, но все равно утрата его доверия причиняла боль.

— Я не планировала заниматься с тобой любовью, — сказала Сандра, пытаясь снять с себя хотя бы одно обвинение.

Он нависал над ней, высокий и мрачный, явно страдая от уязвленного самолюбия.

— Это ты позвала меня в свою спальню, Сандра. Я уже прошел весь коридор.

— Я просто боялась, что утром, когда ты улетишь, я еще буду спать. И хотела…..

— Чтобы я переспал с тобой, — закончил он, презрительно усмехаясь.

Молодая женщина покачала головой. Ей ничего не оставалось, кроме как терпеливо сносить все его обвинения. Она понимала, что в полной мере заслужила эти упреки.

— Все мои поступки были мотивированы моими чувствами к тебе, — сказала она, не поднимая глаз.

— Какими бы ни были эти твои чувства, их оказалось недостаточно, чтобы ты пожелала разделить со мною свою жизнь.

Сандра горделиво подняла подбородок.

— Ага, и связать тебя по рукам и ногам с помощью ребенка? Особенно после того, как я заверила тебя, что принимаю таблетки? Такая ситуация тебе понравилась бы больше?

— Не знаю, потому что все решения до этого принимала ты, — ответил Йен. — Как ферзь, который не обращает внимания на пешку… как будто я вообще вне игры! Обещаю, если отцом окажется Рудолф, я исчезну из твоей жизни раз и навсегда. Но если ребенок мой…

На загорелых скулах заходили желваки, в карих глазах загорелись нехорошие огоньки.

— Тогда даже не думай, что сможешь выкинуть меня из своей жизни. Я буду бороться за родительские права и буду видеться с ребенком столько, сколько положено по закону. А ты знаешь, что я всегда добиваюсь, чего хочу.

Родительские права…

Естественно, после всей этой истории он не захочет взять ее в свой дом.

Йен так презирает ее, что будет чудом, если он не попытается вообще отнять у нее малыша. Сандра не сомневалась, что у него хватит возможностей сделать это. Взять хотя бы Уинстона Догерти.

Если, конечно, отцом окажется он.

— Хорошо. Так что ты предлагаешь теперь? — спросила она.

Раз Йен Кейси участвует в ее жизни, значит, всю инициативу он берет на себя. Сопротивляться бесполезно.

— Будем ждать, пока ты родишь. А потом сделаем все возможное, чтобы установить отцовство. Кстати, я думаю, что тебе имеет смысл уехать из города на оставшиеся месяцы. Здесь не слишком хорошая экология, она может навредить ребенку.

— Мне некуда уезжать, Йен. У меня нет другого дома, — ответила Сандра.

Идея заявиться в Эшли-холл и сообщить отцу, что она ждет ребенка неизвестно от кого, почему-то не внушала восторга.

— В твоем полном распоряжении мой дом в Корнуолле. Там море, солнце, свежий воздух, зеленые луга и хорошие врачи. Я буду приезжать на выходные, если, конечно, ты захочешь. Пока что я не имею права настаивать.

— Послушай, Йен, ты совершенно не обязан со мной возиться. Я понимаю, ты хороший человек и совесть не позволяет тебе плохо обращаться с женщиной… Но, возможно, я ношу чужого тебе ребенка… — Сандра замолчала. Она всего лишь хотела сказать, что Йен очень благороден и что она не желает жертв с его стороны, но поняла, что у нее ничего не получается.

— Все будет так, как я сказал, — отрезал Йен. — Если ребенок мой, я хочу, чтобы он уже сейчас чувствовал, что у него есть отец.

— Ох, думаю, для нас обоих будет лучше, если отцом окажется Рудолф, — еле слышно произнесла Сандра. — Тогда тебе больше не придется заботиться обо мне.

— То есть ты хочешь, чтобы это был его ребенок?

По его тону она поняла, что для Йена сама эта мысль неприемлема. Желать ребенка от человека; который надругался над ней! В то же время для него это был шанс освободиться от обязательств, которых он не желал.

— А ты разве не рассчитываешь на это?

Йен закрыл глаза, словно видеть ее было выше его сил.

— Знаешь, что, Сандра? — В его голосе звучала неподдельная горечь, которая заставила молодую женщину почувствовать себя еще хуже. — Ты ни разу еще не спросила меня, чего я хочу. Пока все шло так, как угодно тебе… и я старался делать для тебя все, что в моих силах. Но больше так продолжаться не может. Теперь я буду поступать, как считаю нужным. И надеюсь, тебе хватит ума понять, что это правильно.