Пожалуй, лучше начать поиски с отеля. Пятнадцать минут ходьбы показались ей бесконечными. Когда подошла к дверям, она тяжело дышала. Подождав, пока дыхание восстановится, она открыла дверь.

Он был там. Слава тебе, Господи!

Он упаковывал вещи.

— Ты уходишь? — воскликнула Эмма.

Он остановился и повернулся к ней.

— Я не хотел уходить тайком, как вор, ты не думай. — Он показал на чемоданы. — Я написал тебе записку.

Она застыла.

— Что там написано?

Он смотрел на нее, не отрывая взгляда.

— Там написано, как мне жаль, что я невольно огорчил тебя, но что я понимаю, какой это шок и что тебе нужно время прийти в себя и все обдумать. Там также написано, что я пробуду в Шелдейл-хаусе еще несколько дней, а затем вернусь в Лондон и ты сможешь связаться со мной, когда захочешь.

Эмма облегченно вздохнула.

— А там написано, чего ты хочешь от меня?

Мгновение он колебался, потом отрицательно покачал головой, все еще не отводя от нее взгляда.

— Я не вправе что-либо от тебя требовать.

— Наши желания не всегда совпадают с тем, на что мы имеем право.

— Я всегда это знал.

— Брайс, — Эмма запнулась, — той ночью, когда ты мне сказал, что должен кое-что объяснить перед тем, как мы... — Она не могла закончить, слова замерли у нее на губах, и девушка криво улыбнулась. — Ты имел виду только это, да? Или у тебя существует какая-то другая тайна, помимо той, которая уже открыта?

Он тихо рассмеялся и посмотрел ей в глаза:

— Я имел в виду только это.

— Ты ведь не... я не думаю, что ты, — она лукаво улыбнулась, — наследник трона или что-нибудь в этом роде?

— Нет, просто граф Паллизер.

— Ну что же, этого достаточно. — Она улыбнулась. — Это обстоятельство несколько меняет наши с тобой отношения.

— Я понимаю.

Она вздохнула.

— Я имею в виду, что ты должен, по крайней мере, дать мне свой адрес.

Он посмотрел на нее с удивлением.

— То есть?

— Тебе придется дать мне твой настоящий адрес. Я же не могу больше переписываться с Джоном Торнхиллом, правда? Это теперь будет незаконно.

— Ты снова хочешь переписываться?

Она кивнула.

— Так, значит, ты прощаешь меня? И мы сохраним ним ваши отношения?

Девушка очень осторожно подбирала слова.

— Я немного удивлена. Конечно, да. — Она тепло улыбнулась. — В то же время я немного разочарована, что ты не нашел подходящего момента, чтобы сказать мне обо всем немного раньше. А то я в это время называла тебя Джоном. Но... я не хочу терять тебя, особенно в таких обстоятельствах, которые могут для меня больше никогда не повториться.

Он улыбнулся и подошел к ней.

— А ты не передумаешь через некоторое время и не скажешь что-нибудь совсем противоположное?

Она энергично покачала головой.

— Мне здесь осталось совсем немного дней, и я не хотела бы провести их, играя в нечестные игры.

Он ладонями взял ее лицо и быстро поцеловал в губы.

— Тогда упаковывай вещи, мы уезжаем.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что если мы собираемся провести еще несколько дней вместе, то не должны проводить их в отеле.

— Почему?

— Потому что мы не должны останавливаться в таком месте, как это.

По мнению Эммы, место было совсем неплохим, однако она прекрасно осознавала, что взгляды у них вполне могут не совпадать.

— Так куда же ты хочешь, чтобы мы пошли?

— Куда угодно, куда ты хочешь. Почему бы не в Шелдейл-хаус?

Ее лицо осветилось воспоминанием о том бальном зале, перед окнами которого они танцевали.

— Правда? Мы можем остаться там?

Он кивнул.

— До тех пор, пока ты этого захочешь.

Она испытующе посмотрела на него.

— Конечно, я не особенно привыкла к такой роскоши, Но я попытаюсь привыкнуть.

— Попытайся.

— Это будет великолепно.

Она подошла к шкафу и стала собирать свою одежду.

— Мне всегда было интересно, как люди себя чувствуют в таких местах, как твой дом. Я, конечно, видела объявления об аренде подобных отелей и домов, но для меня они всегда были недоступны.

— Я думаю, ты не будешь разочарована.

— Думаю, не буду. — Она закрыла шкаф. — Как насчет вечеринки, которую твоя мама устраивает там? — Она почувствовала, как он застыл.

— Точно, а я ведь совсем забыл об этом. Ты хотела бы туда пойти? — немедленно спросил он, — Нет, это плохая идея.

Она повернулась к нему лицом.

— Почему?

Она вдруг почувствовала, что между ними словно выросла невидимая стена. Внезапно Брайс показался ей молодой версией старого графа, которого она себе мысленно нарисовала.

— Ну, все эти собрания не так уж интересны. Возможно, мы проведем время лучше, если вернемся назад в Лондон.

— Правда? А мне показалось, что эта вечеринка будет чем-то замечательным, раз она устраивается одним из знатных семейств Англии.

Его взгляд был непроницаемым.

— Это совсем не то, что ты думаешь. Ты помнишь барона и баронессу?

Эмма кивнула.

— Так вот, там будет множество людей, похожи на них.

— Люди строгих правил?

Оп пожал плечами, но ей показалось, что он сопротивляется скорее для вида.

— Очень строгих.

На нее подул ледяной ветерок.

— Так я не подойду им или они мне?

Мгновение он колебался, и, когда заговорил, было ясно, что он не собирается ее разубеждать.

— Понимаешь, все эти собрания, они всегда представляют собой соревнования в богатстве и могуществе. Это просто отвратительно. И я бы не хотел, чтобы ты была тому свидетельницей.

Итак, он стыдился брать ее с собой. Она понимала это. Сердце у нее упало, но спорить не имело смысла. Если он не хочет брать ее на вечеринку своих друзей и родственников, то, что она могла поделать?

Она тяжело вздохнула и попыталась говорить весело, но у нее это получилось не очень хорошо.

— Послушай. — Она положила свой чемодан на кровать и начала собирать вещи. — Почему бы нам и правда не вернуться в Лондон? Я закончила все дела, которые мне надо было сделать в Шелдейл-хаусе, поэтому...

Но его было не обмануть этим сдержанным тоном.

— Эмма, я не беспокоюсь по поводу того, что ты не подойдешь этому собранию. Ты самая очаровательная женщина, которую я когда-либо знал. Честное слово.

Ей было нелегко, но она все же взглянула ему в глаза. Она всегда была непримирима к тем людям, которые не могут открыто смотреть другому в глаза.

— Хорошо, — сказала она, положив в чемодан джинсы. — Но ведь у меня даже нет бального платья или чего-нибудь в этом роде.

— В городе полно магазинов, где можно все это купить.

Она попыталась уяснить себе его слова, прежде чем ответить.

— Так ты все-таки хочешь пойти на вечеринку?

Он покачал головой.

— Я не могу сказать, что хочу туда идти. Но я хочу взять туда тебя. Наверное, я немного эгоистичен, потому что прекрасно знаю, что все это не так весело, как ты себе представляешь. Но я хочу представить тебя тем людям, которые играют важную роль в моей жизни.

Она воспряла духом, и ей показалось, что она готова подпрыгнуть до потолка.

— Правда, ты хочешь этого?

— Да. Нам лучше идти сейчас, если ты хочешь выбрать вечернее платье к завтрашнему балу.

Вечернее платье? Она никогда не могла купить себе ничего подобного. Но ведь она будет рядом с таким человеком! Самим графом Паллизером, о, Господи ей предстояло узнать совсем другую жизнь.

Ближе к вечеру Брайс и Эмма вернулись в Шелдейл-хаус. У Брайса было плохое предчувствие. Одно дело — идти по влажной от росы трава под лунным сиянием с уверенностью, что никто не прервет их прогулки. И совсем другое — подходы к подъездной аллее, зная, что его приезда ждут и честь его прибытия раздастся звон литавр. Роль блудного сына, вернувшегося в отчий дом. Но дело было начато, и отступать некуда. Если бы он настоял на том, чтобы они покинули остров, Эмма сделала бы заключение, что он стыдится ее, а эта мысль была для него невыносима.