Она горько рассмеялась.

— А ты бы не хотел лгать сейчас, не так ли?

— Эмма, это нечестно с твоей стороны.

Она пристально посмотрела на него.

— Итак, ты говоришь, что хочешь меня оставить здесь, но не делаешь никакого конкретного предложения. Тогда это будет похоже на некоторого рода любовные отношения, в которые обычно вступают с девушками легкого поведения...

— Эмма, — перебил он ее.

— Ты так думаешь обо мне?

— Вовсе нет! И не говори за меня, пожалуйста. — Его голос стал твердым.

— Как же ты назовешь это?

— По крайней мере, я не думаю так о тебе.

— Приемлемый для меня статус — это статус жены, — сказала Эмма. Она не понимала, чего он хочет. — Но ты говоришь, что мы не можем пожениться потому, что это лишь осложнит ситуацию, и в то же время мы можем жить вместе просто так и тогда все будет о’кей?

Он задумчиво покачал головой.

— Видишь ли, тебе надо понять кое-что. Если ты выйдешь за меня, ты станешь одним из членов семейства Паллизеров, и в этот самый момент ты получишь вполне определенные обязательства, о которых сейчас даже не подозреваешь. И это является одной из ужасных сторон моего существования, Эмма. Я даже не смогу тебе подробно рассказать, из чего состоит моя жизнь. Но я по крайней мере пытаюсь кое-что прояснить для тебя и дать понять, как все это непросто.

— Итак, своим предостережениями ты хочешь меня защитить.

— Пожалуй, можно сказать и так.

Этот поворот событий было трудно миновать.

— Итак, ты хочешь жениться на мне, но не я хочешь, чтобы я испытывала проблем, связанные с твоим образом жизни.

— Именно так. — Его слова прозвучали вполне искренне. Казалось, даже, что он чем-то обижен. — Я понимаю это трудно принять. Но, поверь, мне не легче.

— Тогда позволь мне решить все самой.

— Я не могу тебе этого позволить.

В ее глазах снова появились слезы.

— Почему?

— Потому что я знаю, как ты будешь несчастна — Его голос был совершенно бесстрастным.

— Откуда ты можешь знать?

Он подошел к ней ближе, обнял и прижал к себе.

— Эмма, — прошептал он, — ты должна мне поверить. Уж кто-кто, а я знаю эту жизнь. А ты нет! К тому же я знаю тебя и знаю, как ты будешь несчастлива здесь.

— То есть ты даже не хочешь дать мне шанса доказать, что ты не прав? - спросила она.

Наступила напряженная тишина.

—Прости, - сказал он наконец, — я ведь люблю тебя.

— Не говори так, — Сказала она, скрестив руки на груди словно боясь выпустить чувства наружу.

— Но это правда.

Она порывисто вытерла слезы.

—Я ухожу.

— Куда?

— Возвращаюсь в Лондон, а потом домой. Я больше не могу выносить все это. — Она всхлипнула. — Будь добр, попрощайся за меня с мамой.

Она повернулась, чтобы уйти, но он развернул ее к себе.

— Эмма, пожалуйста, не уходи.

— Я не могу остаться.

Он пристально смотрел на нее.

— Ты завладела моей душой, всем моим существом, Я с радостью отдам их тебе. Единственное, чего я не могу тебе подарить, — это...

— Замужество. — Она понимающе кивнула.

— А любовь для тебя что-нибудь значит?

Она долго смотрела на него и наконец сказала:

— Может, ты не понимаешь меня, думаешь, я такая современная, независимая и все такое. Нет, я достаточно старомодна в этом плане. Я хочу либо настоящей любви, либо ничего. — Она с горечью посмотрела на него. — Прости.

Она повернулась и пошла прочь. Брайс грустно смотрел ей вслед, и сердце у него разрывалось от нестерпимой боли. Сказка о Золушке закончилась неожиданным образом: Золушка убежала с бала в своем нарядном платье, а Прекрасный принц сказал ей, что она ему не нужна.

Через три с половиной часа Эмма уже была на пароме, который вез ее к большой земле. Брайс даже не потрудился остановить ее.

Он, правда, предложил отвезти ее в порт на своей машине, но она отказалась. Он предложил своего шофера, и она снова отказалась. Наконец он сдался и предложил ей взять такси, и она согласилась.

Она видела грусть в его глазах, когда они прощались, и этого было вполне достаточно, чтобы окончательно разбить ей сердце. Конечно, его намерения всегда были благородны, и она надеялась, что он искренне верил в то, что спасает ее от худшей судьбы. Но именно эта судьба ожидала Эмму по возвращении домой. Может быть, действительно вечеринки по пятницам с подругами перед телевизором и накрытым столом были ей более нужны, чем иная жизнь. Но в их компании уже давно не было Мужчин.

Впрочем, Эмма не жалела об этом.

На пароме она примостилась на сиденье и осмотрелась, надеясь, что ее никто видит. В самом конце кабины сидела пожилая пара. Мужчина спал, а женщина читала газету

Слава Богу больше никого рядом не было. Она уставилась в окно, за которым успокаивающе покачивались волны. Итак, что ей осталось?

Дни, когда она ждала писем из Англии, закончились. Теперь в конце рабочего дня ее не будет ждать белый конвертик —Джона Торнхилла больше не существовало к горлу подступил комок. Огромная зияющая пустота заполнила то место в ее жизни, где раньше был Джон. Она судорожно вздохнула. Век живи, век учись, сказала она себе.

Она попыталась сконцентрироваться на морском пейзаже, но вскоре все поплыло перед глазами, и горячие слезы потекли по щекам. Уж на это она никак не рассчитывала

Брайс долго пытался уверить себя в том, что давно ожидал отъезда Эммы. С самой первой их встречи в Лондоне он уже чувствовал в глубине души, что должен будет сказать ей всю правду о себе и эта правда положит конец их отношениям. Он знал это, и теперь ему просто надо сосредоточиться на других вещах, например на работе.

Конец вечеринки был настолько же сокрушительным, насколько приятным было ее начало. Он все-таки рассказал матери правду о них с Кэролайн, и, конечно, она не могла принять эту сногсшибательную новость спокойно. Хотя она и не стала бурно реагировать на Эмму, как он со страхом ожидал. Вместо этого она решила задать хорошую взбучку Кэролайн за ее конного инструктора. Возможно, ей было легче думать, что ее сына предали, чем знать, что он никогда и не думал жениться на миллионах Фортескью.

Но гораздо хуже всего этого оказалось для него осознание того, что Эмма сейчас наверху упаковывает вещи и вызывает такси, чтобы уехать от него навсегда. Она даже не скажет ему ни слова на прощание.

Ночь между тем подходила к концу.

Когда на следующее утро он вернулся в свой лондонский дом, то в первую очередь позвонил в офис и справился о том, что произошло на работе за время его отсутствия. Его секретарь, Оливия, ответила, что ничего особенного не случилось. Он предупредил ее, что намерен приступить к работе завтра же утром.

— Так рано, сэр?

— Это не рано, — вежливо ответил он.

— Но вы же планировали вернуться в середине недели. — В ее голосе прозвучали заботливые нотки. — И потом, у меня такое впечатление, что за эти выходные вы плохо отдохнули. Почему бы вам не воспользоваться оставшимся временем, чтобы это исправить? Это первые выходные, которые вы взяли с тех пор, как я здесь работаю. А это уже три года.

Первые выходные и, возможно, последние.

— Я буду в восемь часов утра, у нас назначена встреч с Беквортом. Нам нужно кое-что обсудить, просмотреть кое-какие счета. И, пожалуйста, дайте в газете объявление о расторжении нашей с Кэролайн помолвки. — Он повесил трубку, чтобы не слышать возражений Оливии.

Возвращение к работе должно было принести некоторое успокоение. Само возвращение в город обещало много нового, кроме того, там он мог войти в свой привычный ритм.

Брайс тяжело вздохнул: Эмма была еще в Лондоне.

Но это уже ничего не значило. Просто сейчас он еще не может отойти от всего случившегося. К утру следующего дня он будет чувствовать себя гораздо лучше. К тому времени она уже уедет, и душераздирающая мысль о ее присутствии уже не будет его беспокоить. Она уедет за тысячу миль от него. И все мучения закончатся.