Трэвис готов был возразить. Конечно, иногда в общении с женщинами он использовал штампы. Даже, пожалуй, слишком часто. Но не сейчас. И все-таки выражение глаз Дэни говорило — она не верит ни единому слову.

— Признайся, — не унималась девушка, — ты все такой же ловелас.

Пожалуй, пришла пора сменить тактику. С Дэни лучше действовать без слов, и Трэвис просто бросил в ее сторону самый виноватый взгляд, на который только был способен. Этот беспроигрышный ход разжалобил не одно каменное сердце.

— Согласен, в старших классах я вел себя как дикарь, но теперь все изменилось — я повзрослел и готов подписаться под каждым словом. Ты настоящая красавица. И дело не только во внешности. Твоя душа осталась такой же чистой и прекрасной, как и во времена, когда все мы были детьми.

Дэни встретила его взгляд, ее глаза затуманились. Сработало! Трэвис едва удержался от победного жеста. Он был готов поклясться, что Дэни не устоит. Уж он-то знает, как заставить женщину поверить в…

— Какой же ты обманщик! — Дэни уже не смеялась, она хохотала. Трэвис почувствовал себя уязвленным. — Скажи еще, что ты никогда не говорил этого раньше! Брось, Трэв, я всегда считала тебя умнее. — Она снисходительно похлопала его по руке. — Женщины прекрасно чувствуют, когда их пытаются обмануть, а от твоих слов за версту разит неискренностью. За годы работы в адвокатской конторе я имела массу возможностей изучить человеческую природу и считаю своим долгом заметить, что основная причина, по которой люди чаще всего лгут, заключается в их собственной боязни быть обманутыми. Так что, возможно, ты нуждаешься в помощи профессионального психотерапевта.

— Круто. — Трэв сделал кислую мину. — Спасибо за консультацию, но я уж как-нибудь сам справлюсь, без доктора. Пусть помедленнее, зато самостоятельно.

Дэни посмотрела на него тем жалостливым взглядом, каким женщины обычно смотрят на щенков.

— Может быть. Только, пожалуйста, помни — вовсе не стыдно признаться в том, что у тебя есть некоторые проблемы.

Трэвис наконец заметил, с каким жадным любопытством Элвин ловит каждое их слово, и решил продолжить разговор в кабинете.

— Твоя забота просто не имеет границ, — довольно сухо заметил он, но при взгляде в смеющиеся глаза Дэни тоже не смог удержаться от улыбки. Странно, в памяти совершенно стерлось то время, когда они днями напролет хохотали как заведенные. А ведь это были счастливейшие годы его жизни.

— Вы так и не объяснили, почему в школе мистера Уолкера звали Киллер. — От любопытства Элвин готов был вывалиться из-за стойки. — Он что, делал что-нибудь ужасное?

— Только в отношении девушек. — Дэни продолжала, не отрываясь, смотреть на Трэвиса. — Он так походил на киногероя, что девчонки сходили по нему с ума.

— Да нет, — неожиданно Трэвис почувствовал желание оправдаться. — Просто провинциальным дурочкам, которые ни разу не выезжали за пределы родного города, сын офицера, исколесивший с отцом полстраны, казался верхом мужественности и искушенности. Чтобы произвести на них впечатление, мне даже не нужно было стараться.

Ласковая, чуть насмешливая улыбка снова расцвела на лице Дэни, и Трэвис замер, чувствуя, как сексуальность этой женщины волнами окатывает его, сжимая тесным жарким кольцом грудь, мешая дышать и двигаться.

— Мистер Уолкер в роли похитителя дамских сердец? — Элвин фыркнул, как подавившаяся кошка. Трэвис вновь почувствовал себя уязвленным. Если бы не присутствие Дэни, перед которой необходимо выглядеть солидно, уж он рассказал бы наглому мальчишке пару-тройку историй из своей бесшабашной юности. Но он благоразумно удержался.

— Ты, должно быть, торопишься. — Трэвис демонстративно оставил без внимания фырканье Элвина и, улыбнувшись самой официальной улыбкой, на которую только был способен, распахнул перед Дэни дверь своего кабинета. — Давай поговорим о твоих проблемах у меня.

— Господи, Трэвис, как приятно снова встретиться с тобой!

Она шагнула к нему и сделала то, чего не стоило делать ни при каких обстоятельствах, потому что дотоле дремавшее либидо всколыхнулось и заворочалось внутри Трэва, словно разбуженный в берлоге медведь.

Дэни крепко обняла его.

Дэни чувствовала себя очень счастливой. Еще мгновение назад в приемной она была растеряна и подавлена, но искреннее желание Трэвиса помочь и охватившая обоих радость встречи рассеяли сомнения — решение нанести визит в его сыскное агентство было правильным. Тревога не отпускала Дэни все последние дни. Совсем непросто круто менять свою жизнь, поднимаясь на новую ступень карьерной лестницы. Особенно в другом городе. Особенно если семья отказывает тебе в поддержке. Сейчас она наконец окунулась в тепло, которого ей так недоставало. Воспоминания юности вернули ей почти забытое состояние покоя, заставили крепче прижаться к широкой груди Трэвиса.

— Привет, старый друг.

Руки Трэва обвили ее талию. Чувство безопасности и защищенности расходилось по телу, как круги по воде. Ей было хорошо, так хорошо, что она испугалась. Совсем другое чувство готовилось прийти на смену покою. Колыхнувшееся пока еще глубоко внутри желание.

Дэни отстранилась и в растерянности подняла глаза. Она никогда не испытывала к Трэву ничего, даже отдаленно напоминающего страсть. Связывающие их в юности узы были дружескими и совершенно платоническими. Вожделение ни разу не коснулось их.

Но секунду назад все изменилось. Она смотрела в красивое лицо и понимала, что не хочет убирать руки с сильных плеч.

— Что? — тихо спросил Трэвис.

По выражению его глаз Дэни секунду пыталась понять, догадался ли он о ее чувствах, но оставила тщетные попытки. В конце концов, какая разница! Она никогда больше не позволит этому повториться. Если близость с Трэвисом заставляет сходить с ума, значит, следует держаться от него на расстоянии не менее метра.

— Ничего. — Она отошла, опустилась в кресло и подождала, пока он усядется за свой стол. — У меня неприятности, поэтому я пребываю в несколько расстроенных чувствах. Позволь объяснить, что привело меня к тебе.

— Конечно. В предварительной записке, составленной этим милым, как ты его назвала, но несколько туповатым молодым человеком, сказано, что ты, я цитирую, «обеспокоена заклятиями собственной бабушки». Ее… ммм… назовем это так, привычка использовать крепкие выражения в публичных местах навлекла на тебя неприятности, я правильно понял?

— Крепкие выражения? — Глаза Дэни округлились от удивления. — Да моя бабушка считает «пропади оно все пропадом» верхом непристойности!

— Тогда я в растерянности.

Следует заметить, что это в равной степени относилось к обоим. Дэни до сих пор находилась под впечатлением их импульсивного объятия. Страсть все еще острыми язычками покалывала кожу, не позволяя выровнять дыхание. И только благодаря долгой практике работы в суде ей удавалось сохранять внешнюю невозмутимость.

— Я не знаю, достаточно ли хорошо ты помнишь мою бабушку.

— Ну, — Трэвис откинулся на стуле, подбирая подходящее слово, — она в своем роде уникальна.

— Мягко сказано. У нее есть забавная манера. Маленькое чудачество пожилой женщины. В общем, ничего серьезного, но стоит кому-нибудь, пусть даже нечаянно, задеть бабушку Фрэду, как она изрекает сентенцию в адрес обидчика и называет это предсказанием.

— Понятно, — кивнул Трэв. Настала его очередь проявить профессиональную невозмутимость. — И что дальше? Ты хочешь нанять детектива для толкования предсказаний?

Дэни не могла больше сохранять серьезность. Как ни пыталась она строго сжимать губы, лицо против воли расплылось в улыбке. Это было совершенно неуместно, но что делать, если Трэвис, помимо внешней привлекательности, в полной мере обладал качеством, которое она больше всего ценила в мужчинах, — чувством юмора.

— Позволь мне объяснить.

— Было бы неплохо.

— С годами привычка наводить порчу на обидчиков приобрела просто-таки маниакальный характер. Члены нашей семьи склонны отнести это к проявлениям старческого маразма.