– Жрать захотел, – сквозь набитый рот ответил я. Прожевал и продолжил: – Или девок… У меня своего кабака нет, не знаю. Кроме того, откуда у нас здесь может появиться принц? Это в Остмарк надо обращаться. Или, к примеру, в Готию.

– Смеешься? Какие у готийцев принцы, смех один – хамло бородатое.

– Клара, душа моя, ты вообще о чем?

– Узнаешь?

Хозяйка ловко извлекла из внутреннего кармана необъятного передника сложенную вчетверо дешевую гравюру, разгладила ладонью на столешнице. Печатное дело на Меркуриуме развито неплохо, в столицах даже газеты издают, Дольни-Краловице может похвастаться тремя печатнями и шестнадцатью книжными лавками – все-таки школьный город.

С гравюры на меня таращился его светлость Вильрих фон Зоттау, так, по крайней мере, гласила витиеватая надпись на ленте под портретом. Личность мне не известная, но судя по сопровождающему гравюру тексту в аккуратной и украшенной виньетками рамочке, это двоюродный племянник короля Остмарка. Местной политикой я интересуюсь мало, своих забот выше головы.

– Как тут не узнаешь, если пропечатано, – я ткнул жирным пальцем в плотную бумагу. – Клара, ты…

– Тш-ш… – хозяйка подалась ко мне, уложив на столешницу свою могучую грудь. – Картинку приказано передать секретным образом тебе в собственные руки.

– Зачем? – я встряхнул головой.

– Чтобы опознал.

– Кого?

– Его светлость принца, – уверенно сказала Клара. – Они знают, что твоя милость, советник короны, всегда изволят кушать в моем заведении. Желают встретиться.

Я откровенно заржал: «Злая Клара» в обязательном порядке находится под наблюдением резвых волчат из конторы пана Озимека хотя бы потому, что я сюда хожу! Нельзя недооценивать княжеские спецслужбы, это серьезные и увлекающиеся своим делом люди. Подозрительных личностей из конкурирующих контор (я – не исключение!) они «ведут» постоянно и я привык к ним, будто к мошкам или латенам, меркурианским насекомым, выполняющим в экосистеме планеты роль тараканов!

И потом: если господин фон Зоттау возжелал увидеться «приватно», в полном соответствии с появившейся еще на Земле классической схемой идиотских шпионских романов, то почему действовал так вопиюще бездарно? Ну что за клоунада – гравюра, переданная через кабатчицу, у которой я обедаю едва не каждый день?!

– Мне нравится ваша реакция, – на мое правое плечо кто-то положил тяжелую ладонь. – Простите за глупый розыгрыш.

Я повел себя как последнее быдло, утерев соус с губ рукавом колета. Сообразил встать.

– Вильрих фон Зоттау, – стоявший передо мной импозантный молодой человек наклонил голову и прищелкнул каблуками. – Еще раз приношу искренние извинения, но я слышал, будто люди, прибывшие к нам из чужих миров, обладают неплохим чувством юмора. Вы позволите присоединиться к трапезе, пан вице-советник?

Испокон веку бытует стандарт красивой женщины. Не идеал, а именно стандарт – начиная от древнегреческой Афродиты Торжествующей и заканчивая памятными со времен Земли блондинистыми «девяносто-шетьдесят-девяносто». Для мужчин такого стандарта нет. Можно быть худеньким и мускулистым, толстым или горбатым, юным или старцем, блондином или лысым – все одно, в строгие пропорции не уложишься. Да эти пропорции никто и никогда не устанавливал, если быть совсем откровенным.

Вильрих был именно «стандартным» – это мое первое и основное впечатление. Как он умудрился сочетать в себе не сочетаемое, вот вопрос? Ростом чуть повыше меня, рожа симпатичная, но без приторности, фигура коренастая, однако с чувствующейся легкостью танцора, волосы платиново-русые, глаза неопределенно-синие. Я машинально проверил, не андроид ли это – оказалось, что нет, такой же человек, как и я. Никаких изъянов, создающих индивидуальность, – картинка с обложки давно исчезнувших модных журналов.

Никаких, кроме… Даже не знаю чего. Ауры, что ли? Харизмы? Этого понять я так и не сумел.

– Терпеть не могу пиво, – донес до меня младший герцог фон Зоттау, как только Злая Клара покинула наше общество и уплыла в сторону кухни. – Предпочитаю красное вино… Господин Крылов, отчего вы насторожены? Опасаетесь шпиков? Не беспокойтесь, я нахожусь в Моравии законно, вот подорожные… Приехал третьего дня.

Он небрежно кинул на стол украшенные печатями свитки, изъятые из медного тубуса.

– Почему бы двум благородным людям не подружиться? – продолжил Вильрих. – В этом нет ничего предосудительного. Сами подумайте, чего такого страшного и криминального в том, что вы встретились и отобедали со мной?

– Не люблю навязчивую дружбу, – парировал я. – А вы навязываетесь.

– Мне следовало явиться в княжеский замок с официальными представлениями и всеми церемониями? – фыркнул неожиданный знакомец. – Давайте отойдем от традиций – знакомство в грязном кабаке ничем не хуже.

– «Злая Клара» вовсе не «грязный кабак», – ответил я, начиная сердиться.

– Он грязный – для всех людей нашего круга. Но вы и я думаем иначе, верно?

Слова «наш круг» значили очень многое. «Дворянином» я считался лишь отчасти, принадлежность к одному биологическому виду еще не означала полноценности. Носить титул имеют право только рожденные на Меркуриуме, да и то не все, а лишь потомки Первого Поколения – те, кто прибыл на планету в более поздние времена, решив обосноваться здесь навсегда, титулов и земель не получали, их уделом оставалась государственная служба. При большом желании и известных талантах, можно занять достаточно высокие посты, если, конечно, в законодательстве государства предусмотрена статья о постоянной ротации кадров в управленческих структурах – ведь люди теперь «долгоживущие»…

Я к чему: безусловно, «инопланетяне» не считались существами низшего сорта подобно простецам, значительная часть меркурианцев относятся к нам хорошо. Большинство, но не все – исключение составляет высшее дворянство, голубая кровь и белая кость, те самые, «Первые». Сообщество Меркуриума создано выходцами из центральной и северной Европы – скандинавы, немцы, поляки, чехи, немного венгров. Многие были военными, их не успели эвакуировать перед Катастрофой, плюс семьи и часть гражданских, которым посчастливилось выжить, случайно попав под удар «Аттилы-плюс». Основной костяк армии Германской империи составляло дворянство, как наследственное, так и титульное, жалованное – монархия предпочитала опираться на высшее сословие, на урожденную или искусственно созданную после всех революций элиту. Элита и уцелела. Когда начала формироваться субцивилизация Меркуриума, эти люди взяли в руки все бразды правления и начали Большую Игру, ставшую со временем повседневной жизнью.

Понятие «элита» подразумевает кастовую замкнутость – так было всегда и во все времена, вне зависимости от разновидности элиты, будь таковая финансовой, дворянской, военной или бюрократической. Если ты чужак, в закрытый клуб тебя никогда не допустят, прежде всего это касается семейств Первого Поколения, королевских и герцогских фамилий, относящихся к таким, как я, с известной долей высокомерия. И вот, подумать только, его высочество Вильрих фон Зоттау, всамделишный принц крови Остмарка, набивается ко мне в друзья. С чего бы?

– Я путешествую, – говорил Вильрих с истинно благородной непринужденностью, – путешествую в одиночестве, взбрела вдруг в голову такая причуда. В конце концов на корону я не претендую, наследником не являюсь, имею полное право развлекаться так, как хочется. Странствующий рыцарь, если угодно.

– Много драконов убили? – съязвил я, будучи не в состоянии избавиться от возникшего с первых минут знакомства чувства неприязни к этому красавчику.

– Поверите ли – ни одного, – развел руками принц. – У меня другая цель.

– Какая же?

– Выяснить, как скоро наступят времена, когда не мы будем убивать драконов, а они нас. Захотелось лично взглянуть, как обстоят дела на Скандзе, проехаться по провинциям, порасспрашивать знающих людей…