– Только этого не хватало, – охнул я. – Я заметил, становится слишком холодно… В чем дело?

– Нарушен цикл теплообмена, утечка энергии.

– Плохо дело.

– Если даже «Эквилибрум» выйдет из Лабиринта в межзвездном пространстве вдали от Обитаемого Кольца, мы сумеем оповестить Транспортный Контроль, – продолжил ИР. – Но и только. Служба спасения может оказаться бессильна…

– Понимаю, – кивнул я. – «Эквилибрум» окажется вне радиуса действия кораблей Содружества, у черта на куличиках… Что тогда?

– Выход один: подойти на термоядерной тяге к ближайшей звезде и остаться на ее орбите. Дорога может занять несколько лет, даже с максимальным ускорением.

– Звучит обнадеживающе. Мне светит приятное времяпровождение в криогенной фуге?

– Именно.

– На десятилетия, а может и навсегда? – я поперхнулся.

– Вы, люди, верите в судьбу и счастливый случай. Нефакторизуемые переменные, которыми ИР не оперируют. Но ты ведь человек? Тебе можно.

– О Господи… Признаться, у меня сердце в пятки уходит!

– Никаких других предложений у меня нет. Решайся.

И я решился.

Атмосферное давление в трюмах корабля, содержание кислорода и гравитация во время перелета снижаются на пятьдесят процентов, но условия достаточно сносные – груз нежный, техника к жестким условиям абсолютного вакуума не адаптирована. Единственно, очень холодно, больше двадцати градусов мороза, от которого спасает только костюм с подогревом, обнаружившийся среди запасов спасательного челнока.

Если знать как идти, в реакторный зал можно пробраться очень быстро, а я за долгие годы изучил «Эквилибрум» как свои пять пальцев, побывал в каждом закоулке. Из-за недостатка энергии во внутренней сети корабля не отпираются шлюзы переборок? Ничего страшного, аварийная пневматическая система работает безукоризненно.

Руководство операцией принял на себя Нетико. ПМК я оставил в кабине, ИР настроился на передатчик гермокостюма и теперь я отлично слышал каждое слово Нетико, направлявшего мои действия.

– Код доступа в реакторный отсек помнишь? – добродушно гудел искусственный разум. – Иначе ничего не выйдет.

– Проще пареной репы. Три семерки, три шестерки, три пятерки и мое имя, – ответил я. – Чтобы не забыть.

– Хорошо, открывай, – стальные лепестки послушно разошлись. – Замечательно. Справа впереди операционная панель. Что видишь?

– Как обычно, голомонитор, схема реакторов. Выведены на максимальную мощность, энергопотоки стабильны, расход дейтерия в норме, никаких отклонений… Тут, между прочим, тепло.

– Не отвлекайся. Единственный вариант: дать аварийный сигнал, затем система с максимально возможной быстротой остановит термоядерную реакцию, лабиринтные двигатели останутся без питания и нас вышвырнет в реальный мир. Помнишь, что делать?

– Да помню, помню, не сквалыжь…

Так. Ввести и подтвердить капитанский код. Повернуть четыре ключа. Набрать на сенсорной клавиатуре команду, содержащуюся в «красной папке», которую Транспортный Контроль выдает командиру каждого судна. Затем еще раз – защита от дурака. Выполнить?

Выполнить. И будь что будет!

– Очень надеюсь, что «Эквилибрум» не рассыплется в пыль, – выдавил я и попытался утереть пот с лица. Тщетно, перчатка скользнула по «наморднику» маски. – Неизвестно с каким ускорением мы проскочим точку перехода, внутренние силовые поля рассчитаны самое большее на 80 G.

– Бегом наверх! – рявкнул Нетико. – У тебя от силы пять минут!

При сниженной гравитации двигаться значительно легче, поэтому я вернулся на жилую палубу с форой в сорок три секунды. Рухнул в капитанское кресло, пристегнулся, сунул в поясной кармашек коробочку ПМК. Погибать, так вместе!

– Держись, – предупредил меня ИР. – Сейчас… Есть переход!

Я ожидал чего угодно, любой гадости, но только не самого обыкновенного «выныривания» – «Эквилибрум» содрогнулся, полыхнула знакомая вспышка, синеватый вихрь заместился чернотой космоса с точками звезд.

– Ускорение 16g, – преспокойно откомментировал Нетико. – Корабль в чистом космосе, поздравляю. Попробую разобраться, где мы, радар и сканеры работают, система ориентации в пространстве тоже…

ИР умолк, а я мысленно возблагодарил судьбу, ту самую «нефакторизуемую переменную», за небольшую удачу.

– Известные радиопульсары найдены, – радостно оповестил Нетико. – Определяю соотношение их сигналов со стандартом Сириус-Центра! Ближайшая звезда – в двадцати девяти астрономических единицах, шесть планет. Мы находимся в шестидесяти двух градусах над плоскостью эклиптики. Танцуй, нам фантастически повезло!

Понятно. Радиопульсары, источники периодических всплесков радиоизлучения, являются своеобразными маячками – достаточно определить, из каких секторов галактики исходит излучение минимум от трех зарегистрированных нейтронных звезд, и ты моментально узнаешь свои координаты с точностью до нескольких миллиардов километров!

– …А вот это уже совсем плохо, – смущенным голосом произнес ИР. – Я тебя очень огорчу, если скажу что… гм… мы находимся вне границ Содружества?

– Предсказуемо, – отмахнулся я. – Где конкретно?

– У этой звезды нет номера в реестре.

– То есть как – нет? Чепуха!

– Дослушай. Судя по расположению пульсаров, «Эквилибрум» находится в другом спиральном рукаве галактики. Приблизительное расстояние до Сириуса – девяносто две тысячи восемьсот световых лет, около тридцати килопарсек. Ошибка исключена, я уловил сигнал от девятнадцати нейтронных звезд. Все точно.

– Че… Чего?

– Девяносто две тысячи восемьсот световых лет, – отчетливо повторил Нетико. – Боюсь, вернуться на территорию Содружества невозможно. Начать маневры сближения с системообразующим небесным телом? В моем распоряжении шесть резервных двигателей, их мощности вполне достаточно.

Новости обескураживающие, тут не поспоришь. Примерно так же я бы отреагировал на официальное сообщение властей Сириус-Центра о вступлении человечества в непосредственный контакт с Господом Богом и обмене дипломатическими миссиями с Раем.

– …Эта звездная система расположена в одиннадцати парсеках над центральной экваториальной плоскостью галактического диска, – не уставал информировать Нетико. Зубы мне заговаривал, отвлекал от очередного стресса. – Если ты помнишь, спиральная галактика Млечный Путь состоит из трех рукавов – Ориона, Персея и Стрельца. «Эквилибрум» сейчас в рукаве Персея, он тянется от дальней стороны галактического центра по направлению к той области галактики, которая находится за Солнцем и Сириусом. Самая окраина Млечного Пути, звезда вращается вокруг центра галактики на расстоянии двадцати одного килопарсека по наклонной орбите относительно плоскости диска, полный оборот совершает примерно за четыреста миллионов лет…

– Ты закончил? – простонал я.

– Нет, – твердо ответил ИР. – Слушай очень внимательно. Звезда солнцеподобная, желтый карлик, спектральный класс G4, светимость 1,2, размер 0,98. Почти точная копия Солнца или Тау Кита. Понимаешь?

– Что я должен понять?

– Шесть планет, – настойчиво продолжал ИР, словно изумляясь моей непроходимой тупости. – Из них две в зоне биосферы звезды. К ближайшей мы подойдем за сутки при максимальном ускорении. Маршевые двигатели не действуют, на маневровых лететь долго, ничего не поделаешь.

– Вместо того чтобы заниматься ерундой, ты бы подал сигнал бедствия в Центр Транспортного Контроля! – искренне возмутился я. По моему скромному мнению, Нетико абсолютно позабыл о своей главной обязанности: спасении драгоценной шкуры капитана, давно находившегося в состоянии, близком к неистовой истерике.

– А зачем? – вкрадчиво осведомился ИР. – Тебе еще раз объяснить, где мы находимся?

– Но все-таки, вдруг…

– Уговорил. Только потом не разочаровывайся.