— Не воображай, что можешь командовать мною, Эллис, — предостерег он и поспешил на поиски Патрика и Нелли.

Что меня так чертовски привлекает и возбуждает в острой на язык Эллис Торнтон? — сердито спросил себя Грегори по дороге на стоянку.

Он заглянул в свою машину — пусто. Если дед с бабкой не запарковались как подростки, то куда они делись? С одной стороны стоянку ограждали густые кусты, Грегори подошел и услышал тяжелое дыхание за ними.

— Патрик? Нелли? Что вы делаете в кустах?

— Ничего, — ответил задыхающийся голос подростка. — Ничего мы не делаем, мужик.

Грегори представил, каким было это «ничего» и что делал парень со своей подружкой. И вообразил себя, укрывшимся за этими кустами и делящим украденные наслаждения с Эллис.

Тряхнув головой, чтобы отделаться от незваных образов, Грегори вернулся к парковой скамейке. Эллис уже закрывала корзинку.

— На тропинке любви их не видать, — доложил он ей.

— Сейчас я их спугну. — Сунув два пальца в рот, она издала пронзительный свист на три тона. — Дед научил меня этому сигналу тревоги, когда я была еще маленькой. Все равно что набрать 9-1-1.

И действительно, минутой позже появились Патрик и Нелли — запыхавшиеся и раскрасневшиеся.

— В чем дело, девочка?

— Пора двигать домой. Моя лодыжка устала. — По правде говоря, дело было не в лодыжке, но им это знать ни к чему.

Идя к машине, Патрик протянул Грегори ключи.

— Я за справедливость: на обратном пути мы с Нелли воспользуемся задним сиденьем.

Это не понравилось Грегори по двум причинам. Во-первых, там или бабушка будет сидеть на Патрике, или наоборот. Во-вторых, Эллис окажется далеко от него.

Но, может, оно и к лучшему, задался он вопросом, соображая, радоваться ли ему или сожалеть по поводу предложения Патрика. Ему хотелось ощущать близость Эллис, его влекло к ней. Но здравый смысл подсказывал, что лучше было бы держаться от нее подальше.

Нет, он совсем не против того, чтобы заняться с ней любовью. А потом уехать с легким сердцем, сохранив приятнейшие воспоминания… Но он прекрасно понимал, что Эллис, в отличие от него, стремится к браку. Он подозревал, что она никогда не отдастся мужчине без любви. А если полюбит, то навсегда… Только вот он не собирался жениться.

6

Эту ночь Эллис, не выспавшаяся накануне и уставшая за этот насыщенный событиями день, спала как убитая. Но проснулась, как всегда, рано.

Открыв глаза, она некоторое время лежала, пытаясь удержать в памяти уплывающий сладостный сон. В мире царила предрассветная тишина, не нарушаемая еще даже пением птиц. И вдруг ее тонкий слух уловил звуки осторожных шагов у задней двери. Быстро приняв душ (на этот раз она решила опередить Грегори) и войдя в кухню, чтобы сварить кофе, она успела увидеть в окно Патрика и Нелли, скачущих верхом на Вихре и Шоколадке в направлении восходящего солнца. Их сопровождали Боб и Джим. На кухонном столе лежала записка от деда, в которой он сообщал о том, что все утренние дела переделаны и они с Нелли отправились на прогулку.

Пока она читала записку, в кухню вошел Грегори. Он тоже нахмурился, увидев записку и припомнив слова Нелли на пути домой: «Теперь я знаю, что это такое — любовь с первого взгляда».

— Я не верю в любовь с первого взгляда, — мрачно проворчала Эллис.

— Я тоже, — пробормотал Грегори. — Они ведут себя по-детски.

— Кому-то нужно поехать и приглядеть за ними.

— С твоей лодыжкой не до верховой езды.

— Сегодня на один костыль лучше, чем вчера. — Она проковыляла к кофеварке, опираясь на один костыль. — Ты можешь взять Маргаритку и быстро догонишь их.

— К сожалению, — вздохнул Грегори, — наши предки уже не дети.

— Но ведут они себя не как взрослые. Играют с огнем.

— Не как мы, — криво улыбнулся Грегори, — если только ты не считаешь детскими наши два поцелуя.

— Конечно, они детские, и лучше их забыть. Они ничего не значили для тебя… и для меня тоже.

Сегодня утром Грегори не нравился сам себе — какой-то неотдохнувший и раздраженный. Проснулся он моментально и тут же возбудился, услышав, как Эллис включила душ. Воображение нарисовало ее вступающей под струи воды и пробудило в нем мучительные эротические фантазии. И сейчас слова Эллис не улучшили его настроение.

— Для меня значили, — проворчал он. — Я не целую всех подряд.

Эллис включила кофеварку.

— Многие мужчины теряются, лишенные удовольствий большого города.

— Знаешь, Эллис, в чем ты не права? — Он положил руку на ее плечо и повернул к себе. — Ты совсем не веришь в себя.

Наградив его испепеляющим взглядом, она стряхнула руку со своего плеча и выпалила:

— Однажды я поверила, что могу кому-то понравиться. Некий Ник Оуэн меня в этом быстро разубедил.

— Ну, к твоему сведению, меня зовут не Ник Оуэн! — Он схватил ее руку и задергал вверх и вниз в преувеличенном рукопожатии. — Грегори Маршалл, очень рад познакомиться. Что у нас на завтрак?

— Ничего, если не прекратишь свои глупости! — Хоть он и выводил ее из терпения, она не удержалась от улыбки.

— Не я начал, Эллис, а ты. — Он смягчил свой тон. — Эй! Уж не улыбку ли я вижу на губах, что целовал накануне?

— Только слабую. — Она уже немного успокоилась. — Ты прав… А о Нике лучше не вспоминать.

— Хочешь рассказать мне о нем?

— Не очень-то.

Она затолкала эту историю в дальний уголок своего сердца и памяти. Гораздо интереснее был мягкий тон и выражение лица Грегори. Он и вправду казался готовым выслушать ее. Этим, наверное, он и подкупал беспризорных пацанов в Сиэтле. Они, должно быть, любят его.

— Ладно, тогда не надо, — согласился он. — Но заметь одно: мои поцелуи свидетельствуют об искреннем интересе.

Хотела бы она знать, что означают его слова. Победило любопытство.

— Интерес к чему?

— Ты знаешь к чему, Эллис. Ничего серьезного. Просто естественное взаимное влечение без предварительных условий и видов на будущее. Мы оба люди достаточно взрослые, чтобы…

— Я не гожусь для одноразового развлечения, — перебила она и начала выдергивать руку.

Грегори отпустил ее.

— Знаешь, я так и не думаю. Если ты тоже заинтересуешься, мы можем доставить удовольствие друг другу. Если нет…

Эллис не ожидала от Грегори такой прямоты. Не могла же она ответить, что не заинтересуется. Это было бы неправдой, ведь он чувствовал ее состояние. Поэтому она выбрала косвенную нечестность.

— А что, если я не интересуюсь?

— Попытайся убедить меня в этом, Эллис. Я пойму и с полуслова.

Он сознавал, что с полуслова ему следовало понять свою интуицию, которая подсказывала ему: отвали, с Эллис Торнтон без эмоций не обойтись. Но сейчас, когда он любовался ее свежим, чистым лицом, другой внутренний голос утверждал, что все может быть.

Всего-то и нужно, что действовать искусно, хитро, хоть и откровенно. Поскольку прямолинейность он уже использовал, следовало применить хитрость, что человеку с его опытом не составит особого труда.

Эллис открыла холодильник.

— Яичница-болтунья сгодится? — спросила она.

— Нет, если ты не сядешь и не позволишь мне самому взболтать яйца. Пощади свою лодыжку, или я позвоню доктору Смиту и попрошу его еще раз осмотреть тебя.

— Честно, Грегори, ты как диктатор, как…

— Я позвоню, Эллис, — вмешался он, бросив взгляд на телефон. — Учти, я не блефую.

Она села, схватила газету и сделала вид, что читает, пока Грегори не поставил перед ней тарелку с яичницей и тостами.

— Благодарю. — Она пряталась за газетой от его взгляда, когда он наливал кофе.

Грегори завтракал стоя, глядя в окно над раковиной. Еще один солнечный день, теплый, с легким западным бризом. Эллис, поглядывая из-за газеты, заметила, как джинсы туго обтягивают его зад. Еще раньше она обратила внимание на то, как они рельефно облегали все впереди.

— Так что ты надумала? — поинтересовался он, вымыв за собой тарелку.