Он улыбнулся, предвкушая встречу с Сайрусом — своим конем. Обратно они поедут вместе. Он взял пикап Патрика с прицепом для лошадей.

За эту неделю ему предстоит привести в порядок квартиру, оплатить ее за полгода, уладить все дела, погрузить Сайруса в прицеп и доставить на ранчо. Там начнется для него жизнь ковбоя. Он почувствовал, что ждет этого с удовольствием. Это будет хорошим приложением сил. А Эллис… Он наконец придумал, как решить и эту проблему.

В Сиэтле он позвонит одной стюардессе, с которой иногда встречался. Она обожала, когда он обедал с ней в каком-нибудь ресторанчике, и каждый раз приглашала в свою постель без намеков на какие-либо условия.

Таким образом он освободит свой организм от всего лишнего и восстановит нейтральное отношение к женщинам и любовным связям. А на ранчо звякнет Ширли Симпсон и поиграет в любовные игры с ней. Без недомолвок, без разбитых сердец, без раскаяний…

Эллис и не подозревала, как долго может тянуться неделя. Прошли, казалось, века, пока не наступил день возвращения Грегори. Просыпаясь утром, она каждый день ожидала услышать, как в соседней комнате двигается мужчина, и лишь потом вспоминала, что он уехал. Теперь ванная комната и время были в ее полном распоряжении, но она не находила себе места.

Она готова была дать нагоняй Патрику за то, что он предложил работу Грегори, не посоветовавшись с ней, но для этого ей нужно было остаться с дедом наедине. Но дед каждую минуту проводил с Нелли. Они вели себя как голубки. Через несколько дней Эллис убедилась: да, Нелли оказалась всем тем, что нужно Патрику в женщине и жене. Она сама радовалась ее веселому присутствию в доме.

Они были безумно, сумасшедше, забавно влюблены. Как-то за обедом дед открыто объявил об этом, как будто никто ничего не видел.

Но было на неделе и хорошее — заживала ее лодыжка.

В день приезда Грегори, когда она пришла домой на ланч, дед и Нелли упаковывали чемоданы.

— Куда это вы собираетесь?

— В Сиэтл, — ответил Патрик. — Нелли хочет познакомить меня со своими друзьями и родственниками, а я ее — с твоими родителями и сестрой.

— И когда вы успели все спланировать?

— Прошлой ночью под одеялом, если хочешь знать.

— Дед!

— Перестань пялиться на меня, словно ты никогда не слыхала о сексе. Секс — естественный момент жизни. И радость тоже, особенно в нашем возрасте.

Эллис закрыла было рот, но ненадолго.

— Когда Грегори узнает, он…

— Поэтому мы и уедем, как только приедет он. Не хочу драться с ним из-за того, кто в чьей постели должен спать. У него слишком красивое лицо, чтобы вбивать в него факты жизни. Смотри, не разболтай и ты, дочка.

— Дедушка, ты же не оставишь меня наедине с чужим мужчиной?

— Тебе как раз необходимо побыть наедине с мужчиной. Ради разнообразия, Эллис. Грегори — приличный, законопослушный парень, у него ясная голова. Может, он вернет блеск твоим глазам, как вернула его мне Нелли.

Больше Эллис уже не спорила. Она бросилась вон из комнаты, понимая, что деда уже не остановить и он уедет с новой подругой по любовным играм. Но пусть не ждут, чтобы она вышла на крыльцо и помахала им на прощание рукой.

Эллис седлала Шоколадку, готовясь к долгой прогулке, когда залаяли собаки и она услышала, как во двор въезжает пикап Патрика.

Грегори…

— Выдохни, Шоколадка, — приказала она, затягивая седельную подпругу.

На выгоне для кобыл Маргаритка подала голос на тон ниже обычного. В своем стойле Мрак издал громкое ржание — зов верховенства.

Эллис не повернулась, когда в конюшню вошел Грегори в сопровождении обрадованных псов. Она услышала, как скрипят доски под его шагами. Боб тявкнул, привлекая ее внимание.

— Я вернулся, — объявил Грегори. — Место все еще за мной?

— Вроде бы, если ты не передумал. — Она продолжала возиться с подпругой. — Выдохни еще на дюйм, Шоколадка.

— Совсем по мне не скучала? — сипло прошептал он.

— Не больше, чем ты по мне. — Сердце ее колотилось, пальцы срывались с пряжки подпруги, но она попыталась взять себя в руки, прежде чем повернуться к нему лицом.

— Радушно же ты меня принимаешь, Эллис.

Она наконец повернулась.

— Я и не была членом комитета по встречам. — Она спешно надвинула шляпу на глаза, чтобы избежать его пронзительного взгляда.

— А где остальные члены комитета?

— Пакуют чемоданы, собираются в Сиэтл, чтобы познакомиться со всей родней. Вот-вот пустятся в дорогу. — И оставят меня здесь одну с тобой.

— Что за поездка?

— Спросите их, а не меня. У них свои головы на плечах, но, похоже, оба их потеряли. — Она замолчала и прислушалась. Хлопнула дверца машины. — Это они. Сбегают.

Крутанувшись на одном каблуке, он выскочил из конюшни и бросился к «форду» Патрика. Боб и Джим рванули за ним. Из ворот конюшни Эллис видела, как Патрик захлопнул крышку багажника, как Грегори подскочил к нему и как они, жестикулируя, заговорили явно на повышенных тонах. Собаки тут же вернулись к конюшне, поджав хвосты, словно спор разгорелся из-за них.

На крыльце появилась Нелли, одетая по-дорожному. Она и Патрик сели в машину и укатили, оставив Грегори в облаке пыли.

Эллис сочувственно вздохнула, представив его беспомощность. В таком состоянии она прожила всю неделю, чувствуя себя третьей лишней из-за их постоянного воркования.

Он вернулся к конюшне, матерясь про себя, и она кивнула, как бы приветствуя этот мысленный поток бранных слов.

— Можете повторить все это вслух.

— Они ведут себя так, будто уже переспали. Так да или нет? — Грегори кипятился не на шутку.

Она не стала выдавать их.

— Не знаю, но теперь их ничто не остановит. — Она повернулась к лошади и проверила подпругу.

— А куда собирались вы с Шоколадкой?

— До конца долины. Ей нужно размяться, а мне посмотреть, в каком состоянии изгородь.

— Именно сейчас? Чертовски любезный прием, и это после того, как я целую неделю не мозолил никому глаза. В том числе и тебе, Эллис.

Он и не думал, что так соскучился по ней, и не хотел признаваться в этом себе. Планы его реализованы не были, хотя автоответчик и передал ему о звонке стюардессы: «У тебя или у меня?» Но он почему-то больше не позвонил ей.

Занимаясь делами, он неотступно думал о внучке Патрика. А сейчас она показалась ему несчастливой. Или недостаточно счастливой.

— Если голоден, в холодильнике есть цыпленок и картофельный салат. Ты привез Сайруса?

— Да. — Обрадовавшись Эллис, он забыл его выпустить. — В какое стойло можно поставить?

— Выбирай любое. — Она поспешно вывела Шоколадку из конюшни и прыгнула в седло.

— Подожди минутку, хотя бы поприветствуй Сайруса, — попытался Грегори задержать ее. — Могла бы и меня обнять и даже поцеловать.

— Познакомлюсь с ним, когда вернусь.

— Прекрасно. Ты права, Эллис: никогда не делай одолжения наемному ковбою и его лошади, — сухо бросил он, сжав губы, повернулся к ней спиной и пошел к прицепу.

Эллис заменяла прогнивший столб изгороди новым, когда тихо заржала Шоколадка. Заржала радостно. Она обернулась и увидела Грегори верхом на Вихре.

У Эллис перехватило дыхание: она еще не видела Грегори верхом. И на лошади он был столь же неотразим, как и в самый первый раз, когда возник перед ней в светящемся облаке пыли. Он скакал, как типичный наездник гор, как человек в естественной своей стихии.

Господи, если существовал ковбой-принц с западного ранчо, так это был он. В седле он держался не хуже нее — уверенно и непринужденно. Бедра его бугрились мышцами.

При виде него Эллис чуть не уронила новый столб, который пыталась установить. Когда он натянул поводья рядом с ней, она с трудом вымолвила:

— Грегори? Что ты здесь делаешь?

— Ищу себе работу. Я подумал, что Вихрь найдет тебя. Мы доверились нашим инстинктам, и вот мы здесь. — Он гладил гриву жеребца, пропуская каштановые пряди между пальцами. — Окрестности здесь просто сказочные, хотя и уединенные.