— Я напоминаю тебе какого-то сорванца? Ну очень привлекательно!

— Да нет же, здесь совсем другое. — Он помолчал. — Фрэнк занимал мои мысли последние несколько дней, и вот я подумал…

— О чем?

— Ну… вы с Патриком приютили диких лошадей. А что, если вы разрешите одному-двум беспризорным паренькам пожить несколько дней на ранчо? Фрэнку понравилось бы ездить верхом, и поработать ему полезно. Пусть убедится, что жизнь не сплошная дешевка. Я бы, конечно, оплатил его проживание и питание.

Как он и надеялся, Эллис сочувственно отнеслась к его просьбе. Себе она призналась, что беспокойство о трудных ребятах только украшает его.

— Хорошая идея, но нужно и согласие деда. — Она посмотрела на телефон. — Позвони Нелли и спроси его.

— Они не подходят к телефону всю неделю, — криво усмехнулся Грегори, беря телефонную трубку. — Наверное, вообще не выбираются из спальни. — Все же он набрал номер бабки, и когда ему ответили, брови у него полезли на лоб. — Патрик? Старая змея? Это Грегори. Ага. Чудесно. Нет. Я хочу поговорить сначала с вами.

Маленькими глотками Эллис пила кофе, слушая, как Грегори объяснял причину звонка.

— В первую очередь я думаю о Фрэнке. Ему тринадцать, и я нашел ему приют. Но на прошлой неделе он едва не сбежал к старой шайке. Несколько дней на ранчо могут благотворно повлиять на него. Эллис не возражает. А что скажете вы?

Он повернул трубку так, чтобы она слышала Патрика, который говорил:

— Ладно, мы захватим его с собой, когда вернемся на следующей неделе.

— Спасибо, — сказал Грегори. — Я попрошу, чтобы в приюте выполнили все формальности без задержки. — Потом он перекинулся несколькими словами с Нелли и положил трубку. — Отличные новости! — Потянувшись через стол, он пожал ей руку. — Еще пара звонков, и у нас будет повод для празднования.

Заразившись его энтузиазмом, она широко улыбнулась. Каким светлым, солнечным стал летний день! Возбуждение Грегори заставило ее забыть, что всего несколько минут назад она «жарила» на сковороде свои слезы.

Включившись в общее веселье, Боб и Джим застучали хвостами под столом, напоминая о себе, и сердце Эллис забилось в том же ритме.

Грегори сделал еще два быстрых звонка. Похоже, Фрэнка ждали большие перемены.

— Главное решено, остались детали, — обрадовался Грегори, схватил ее со стула и завальсировал с ней по кухне. — Радуйся, Эллис!

Она закружилась с ним, беззаботно смеясь. Это был самый головокружительный вальс в ее жизни. Она была Золушкой, а Грегори — Очарованным Принцем. И вокруг прыгали солнечные зайчики.

Она обвила руками его шею, он поднял ее и прижал к себе в крепком, счастливом объятии. Ритм вальса замедлился, и они прижались щека к щеке.

— Ух, — выдохнул он ей в ухо. — Мисс Эллис. — Его губы коснулись мочки ее уха, скользнули вниз по шее и поднялись к подбородку.

У нее перехватило дыхание, и она ничего не могла сделать со своими руками. Они нырнули в его густые золотистые волосы, губы прошептали его имя, и она уже жадно целовала его, втягивая ищущий язык своим ненастным ртом, выпуская на свободу всю любовь, с которой боролась эту долгую неделю.

Он медленно опустил ее на пол. И она тут же почувствовала его возбуждение — вот здесь, внизу… крепкий, несгибаемый, горячий, неотразимый. Его яростный язык оповещал о желании, равном пылающему жару между ее бедер.

Его руки, скользя вверх и вниз по спине, прижимали ее к груди.

— Не останавливай наш порыв, — шептал он, прильнув губами к ткани ее рубашки над грудью. — Только не сейчас.

— Не буду, — услышала она свой дрожащий голос. — Я… — Она втянула в себя воздух и задержала дыхание, когда его зубы куснули один ее сосок, потом другой… — хочу тебя.

— Сейчас? Здесь?

— Да!

— Без каких-либо условий, Эллис! — предостерег он, подталкивая ее к столу.

— Знаю. — Положив ладони ему на грудь, она так и не отняла их, когда он опускал ее на стол, тянула его за собой, вся поддавшись безумному порыву и потеряв всякий контроль над собой.

Она не думала ни о чем — видела только Грегори, его горящие голубые глаза, широкие плечи, мощную грудь. Только они заполняли сейчас мир. Ухватившись за вырез его майки, она притянула его к себе.

Опершись на локоть и целуя ее губы, он расстегнул и распахнул ее рубашку. Вся изогнувшись, Эллис подставила себя его ищущим пальцам.

— Такая мягкая, — прошептал он, меся ее грудь в своей ладони, опаляя сосок своим языком. — И такой твердый.

Он накрыл ее сосок губами, и бедра ее раздвинулись. Ласкающая рука устремилась туда, куда ее пустили.

— Эллис, ты такая горячая. Такая горячая! Это ради меня, да?

— Да… ах… о…

Голова у нее закружилась. Он усилил ласки, и она начала постанывать, пока не издала высокий, беспомощный вопль, достигнув высшей точки наслаждения.

— О боже, Эллис! — Он заключил ее в объятия, когда ее тело стало расслабляться. — С тобой я чувствую себя королем. Где тут ближайшая постель? Я что-то не соображу никак.

— В моей комнате, — еле вымолвила она.

Он понес ее туда, лихорадочно целуя по дороге. На постели он стянул с нее сапоги и джинсы. До нее стало доходить, что случилось на кухне. Он лишь прикоснулся к ней, а она потеряла всякий контроль над собой. Он почувствовал, как это происходило, он наблюдал за ней. Охваченная смущением, она запахнула рубашку, собираясь улизнуть от него.

Но в этот момент он быстро стянул с себя майку, джинсы, а вместе с ними и плавки — то, что она увидела, остановило ее. А увидела она мужчину, тоже потерявшего контроль над собой, возбужденного, бесстыжего, как жеребец перед случкой.

Достав из кармана маленький пакетик, он ногой отбросил джинсы.

— Я заглянул в будущее, Эллис.

— Спасибо, — прошептала она, не спуская с него глаз, зачарованная волшебной эрекцией.

— Не трогай меня тут пока, — мягко попросил он, ложась рядом. — Сейчас я не могу обещать тебе больше пары секунд.

— Но я… — Она пыталась подыскать слова… — уже… на столе…

— Ага. Ты получила свое, — улыбнулся он, разжимая ее пальцы на рубашке и снова обнажая нежную плоть. — Но будет еще, и много. — И он снова принялся целовать и засасывать ее соски.

Вцепившись в его золотистые волосы, она поворачивала его голову из стороны в сторону и, прерывисто дыша, просила:

— Еще, еще сильнее.

Грегори не стал сдерживаться. Он так и знал, что ее страсть будет очень сильной и открытой, стоит только пробудить ее. Девушка с ранчо, она жила на природе, была крепкой, активной. И, естественно, она нуждалась в его силе, требовала ее. И он хотел почувствовать ее силу.

Он лег между бедрами Эллис и принялся мягко покусывать и подергивать зубами розово-коричневые пики ее грудей, вызывая на активность. Он чувствовал, как она двигается под ним, извивается, корчится, сжимая мышцами ног его бедра, словно всадница на коне.

Чтобы сохранить контроль над собой, он чуть приподнялся над ней. Ее руки скользнули вниз по торсу Грегори, обвили его, измерили, охватили как перчаткой. Глядя ей в глаза, он вдруг почувствовал, что никогда в жизни не испытывал подобного.

— Не торопись, Эллис, пожалуйста. Я хочу, чтобы тебе это понравилось.

Она медленно погладила его, потом помогла надеть презерватив и попросила:

— Грегори, сними с меня трусики. Побыстрее.

Зацепив резинку большими пальцами, он не торопясь стянул их с нее. Он сдерживал себя, пожирая глазами обнажившееся женское чудо.

— Я хочу, чтобы у тебя получилось еще раз, моя хорошая, — прошептал он, проводя кончиком пальца от ее пупка до темного, в завитках, гнездышка. — Я очень этого хочу. — Он притронулся к розовым складочкам, нашел спрятанный в них набухший бутончик. — Скажи, что ты тоже хочешь этого.

— Я хочу… тебя… внутри.

— После этого, — пообещал он, наклонившись и целуя ее темные, сверкающие завитки, словно пробуя на вкус ее влажный жар. Он слышал, как она втянула в себя воздух и задержала дыхание, когда языком он коснулся этой самой чувствительной точки.